Артур Кварри - Хищник-III. Кокон Страница 25

Фэбээровец покачал головой, давая понять, что разговор окончен.

— О Боже! Ну ладно, допустим, вы не доверяете мне, — продолжил полицейский, — но Датча-то вы можете выслушать…

— Нет, — коротко отрезал Гарбер, но, не выдержав, продолжил:

— Я не стану слушать ни одного слова!!! — он поднял палец и веско закончил:

— Ни одного!

— Черт! Мать твою!!! — Харригана понесло. — Это вы попросили нас о помощи! Вы!!! Это вы заставили нас ехать сюда!!! А теперь, когда мы собираемся спасать ваши задницы, затыкаете нам рты, да? Так получается, Гарбер, мать твою? Не даете ни шагу сделать!

— Совершенно верно, Харриган! — фэбээровец зло оскалился. — Мне надоели ваши разговоры! Надоело, что вы постоянно делаете из моих людей кретинов! Надоело, что вы строите тут из себя защитника человечества! Нарушаете приказы и нарываетесь на драку! Здесь не Метро Дивижн, лейтенант! Мои люди могут сами о себе позаботиться! Без вашей помощи! Ясно? Они не сопливые мальчишки вроде вашего Ламберта! Их не нужно водить за ручку, вытирать им нос и сажать на горшок, понятно?

Это он сказал зря. Трогать Джерри Ламберта фэбээровцу не стоило.

— Слушай, ублюдок, — со зловещим спокойствием процедил. Майк. — Парень, имя которого ты только что упомянул, погиб, спасая людей. Может быть, ему не хватало выучки, но башка у него варила в сто раз лучше, чем у тебя. И сделан он был из мяса, а не из дерьма, Так вот, он погиб, спасая людей, а у тебя, сра…й ублюдок, не хватило смелости даже на то, чтобы взять пушку и пойти спасать своих товарищей. Так что запомни мой совет хорошенько: если ты, ослиная задница, еще раз назовешь его имя или еще кого-нибудь их моих ребят, я тебя заставлю проглотить эти слова вместе с мозгами, которых в твоей дерьмовой башке и так с воробьиный клюв, понял?

Он повернулся и пошел к проему.

Датч проводил партнера взглядом. Напряженная спина, неестественная посадка головы, руки, сжимающие автомат, побелели. Шефер понимал полицейского. За двенадцать лет он так и не смог сжиться с мыслью, что его команда погибла. Их больше нет. Иногда Датч даже разговаривал с ними вслух, словно они были где-то рядом и могли все слышать. Порой возникало ощущение, что и Билли, и Пончо, и Мак, и Блейн, и Ховкинс — все стоят у него за спиной. А ведь прошло двенадцать лет. Как же должен мучиться полицейский, потерявший своих друзей два года назад…

Датч обернулся к угрюмо молчащему Гарберу.

— Ты — везунок, — сообщил он.

— Почему? — фэбээровец подозрительно прищурился. — Что вы хотите этим сказать?

— Только то, что, если бы ты сказал подобное о ком-нибудь из моих ребят, я убил бы тебя.

Майор Алан Шефер не шутил и не преувеличивал. Он бы действительно убил Гарбера.

Вернувшись на свое место у люка, Датч поставил автомат, вытащил аварийный комплект и сказал Майку:

— Знаешь, напарник, я думаю, самое время начинать…

…Хантер прошел через библиотеку, тренажерный зальчик, столовую, кухню, но так и не нашел шестого полярника. Он пока еще не понял, хорошо это или плохо. В общем-то ему и не хотелось пялиться на освежеванное, или даже просто мертвое, залитое кровью тело. Не то, чтобы Хантер боялся вида крови, просто он терпеть не мог возиться с трупами. Собственно, ему и в Академии удавалось избегать подобных занятий, хотя, конечно, совсем без практики не обошлось. Тут уж ничего не поделаешь. И до сегодняшнего дня он, Самуэль Хантер, при виде покойников сознания не терял и не блевал в сортире, что, между прочим, встречается довольно часто, и не только у новичков. Особенно, если труп поплавал пару-тройку недель в воде. Но если отрешиться от вчерашнего дня и мерить все на сегодняшний, то его дела — полное дерьмо. Вчера были насильники и убийцы, но, по крайней мере, люди, живые нормальные люди, а сегодня какой-то выродок, который сдирает кожу или вырывает черепа.

Дьявол! От всех этих мыслей Хантера пробил холодный пот.

Не хватало только нарваться на эту сволочь где-нибудь тут, в темном уголке…

Он толкнул дверь в туалет, держа азотный автомат на уровне груди и думая о том, что лучше было бы послать Гарбера подальше, сунуть ему это барахло в зубы, а самому взять старый проверенный «специальный полицейский» тридцать восьмого калибра. Может быть. Шефер прав, и подстрелить Хищника проще из этой лейки, да только вот с настоящей пушкой-то, пожалуй, ощущаешь себя куда уверенней.

Постояв пару секунд в коридоре, Хантер оглянулся и позвал:

— Эй, Вулф, ты на месте? Что у тебя? Но ответа не последовало. Фэбээровец подождал еще чуть-чуть и позвал напарника еще раз:

— Эй, Керк, ты еще жив? Не сожрала тебя эта сволочь, а?

Ему вовсе не хотелось демонстрировать овладевшую им легкую, — пока легкую, — панику. На случай, если Вулф где-то поблизости, он не сразу направился к выходу, хотя, надо признаться, желание поступить именно так с каждой секундой становилось все сильнее, прочно овладевая его сознанием. Неожиданно ему показалось, что он не один. Нет, в комнате никого не было, а даже Хищник, если, конечно, верить этим двум парням, Харригану и Шеферу, — а чего бы им врать? — не может быть абсолютно невидимым. Хантер резко обернулся и… никого не увидел.

«Нервы, нервы, — подумал он. — Совсем ты спятил, приятель. Точно, пора взять отпуск и хорошенько отдохнуть. Вот выберемся из этой дерьмовой передряги, сразу собираюсь и уматываю в какое-нибудь фешенебельное местечко. Во Флориду, скажем. Черт, что-то не так».

Хантер ощущал это. Совсем рядом, в двух шагах, кто-то был. Где прятался этот кто-то, фэбээровец не видел, однако чувствовал присутствие чужака так же четко, как приторно-сладкий трупный запах.

— Где же ты? Где ты прячешься, урод? Ну-ка, покажись старине Сэму! Я тебе задницу надеру! — он не заметил, что начал разговаривать вслух.

Хантер сделал еще пару шагов по коридору, соединяющему все комнаты, и оказался напротив двери, ведущей в душевую. Стараясь не производить шума, фэбээровец толкнул ее стволом автомата. За ней оказалось небольшое темное помещение, и Хантер попытался включить свет. Его пальцы несколько раз нажали плоскую кнопку, но все было тщетно. Лампа упорно не хотела зажигаться, и ему пришлось подождать, пока глаза привыкнут к темноте.

Чувство опасности поднялось с новой силой. Острое и настолько мощное, что его, наверное, можно было попробовать на вкус. Хантер не сомневался: оно горькое и вязкое. Ему стало страшно. К тому же, он остался один, а это всегда чревато. Вообще, им следовало двигаться парой, как того требовали правила, но фэбээровец счел эту меру предосторожности не то, чтобы излишней, а не обязательной. Ведь тот человек, в спальне, мог быть жив и, возможно, ему требуется помощь.

Но сейчас Хантеру очень захотелось, чтобы Вулф оказался рядом.

— Вулф! — позвал он снова. — Вулф!

Он не знал, что партнер в эту секунду стоит у вездехода, рассказывая Гарберу о пятом, погибшем, полярнике и, естественно, не может отозваться. Хантер снял предохранитель, вглядываясь в сумрак душевой. Глаза, постепенно привыкшие к темноте, различали какое-то пятно в жарком полумраке, хотя пока еще не очень отчетливо. Фэбээровец вздохнул, ощутив сладковато-приторный вкус воздуха и сделал несколько шагов вперед. Подошвы унт ступили на кафельный пол. Человек поскользнулся и рухнул боком во что-то влажное и липкое. В последний момент ему все же удалось убрать оружие за спину, но баллоны грохнули о кафель с глухим металлическим звоном. Кроме всего прочего, он сильно ударился бедром и локтем. Боль оказалась невероятно острой. Лежа на полу, Хантер попытался определить, не сломана ли рука или нога, но так и не смог этого сделать. Чтобы осмотреть место ударов, ему пришлось бы, самое малое, снять боевой ранец и стащить куртку.

— Черт! — выругался он, судорожно пробуя встать на ноги.

Каждое движение вызывало новый приступ боли, и Хантер проклял все, в том числе и Хищника, эту траханую станцию и Вулфа, который куда-то пропал, мать его!

Вот дерьмо, подумал фэбээровец, а если эта сука сейчас объявилась здесь? Что тогда? О, господи, да она убила бы меня, а ублюдок Вулф так ничего и не узнал бы. И некому было бы прийти к нему на помощь. Так и сдох бы здесь, лежа на спине, как заправская шлюха.

Из горла Хантера вырвался смешок. Ладонь в очередной раз поехала по полу, и он вновь ударился плечом.

— Черт, мать твою!

Фэбээровец поднес руку к лицу и прищурился, пытаясь понять, во что это он вляпался. Все пальцы оказались перепачканы кровью. Хантер повернул голову, старательно разглядывая кафель, и обомлел. Душевая была в крови. Стены, пол, даже дверь все покрыто черной влагой.

Грудь его дернулась, жадно втягивая воздух сквозь стиснутые зубы. Глаза расширились от страха. И, боясь того, что увидит через секунду, Хантер обернулся к темному пятну.