Виталий Сертаков - Город мясников Страница 26

Идеи у него имелись. О, в этом я уже не сомневался!

– А что если город и птицы – явления одного порядка? И бабушки, и… остальное. Где-то спрятан нукле-синтезатор, гораздо более совершенный, чем наши. И сборщика генома, и город могла построить совершенно иная цивилизация. Вероятно, внешнего происхождения. Они запустили некий процесс и покинули Бету очень давно. Скажем… настолько давно, что иных материальных свидетельств пребывания не сохранилось. Города сохранились, потому что…

Снаружи в люк снова ударили. Мне показалось, что врезали киянкой мне по темечку.

– Потому что они постоянно омолаживаются и возрождаются, – закончил за Мокрика Хобот. – Это мы тысячу раз слышали в передачах из Бюро развития. Бауэр, что он нового сказал? Ничего нового. Всем и так ясно, что город строили не фиолетовые недоноски.

– Хобот, помолчи, – приказал декурион. – Мокрик, договаривай.

– Я действительно не открыл ничего нового, – смутился Мокрик. – Ученые ковыряются с городом уже пять месяцев, но никто не допускает, что внешне безобидные жители составляют с растущей паутиной симбиоз. Мы уверились, что они просто явились из леса и заселили пустующие башни и тыквы. Их прадеды укрылись тут от непогоды, и все такое. Но в городе вечный дождь. Здесь неудобно жить, постоянные перепады гравитационных полей, здесь нет питьевой воды, нет пахотной земли, даже глину для своих домиков туземцы таскают с реки…

– Тогда зачем симбиоз? – гораздо тише спросил Хобот.

– А что если городские туземцы несут оборонительную функцию? Что если они контролируют… мгм… скажем так, некую пороговую нагрузку на биоценоз, по достижении которой автоматически запускается защитный нукле-синтезатор?

– Защитный… от нас?

– Да, от нас.

– Ну, ты умни-ик… – иронически протянул Гвоздь. – И давно ты мудреные теории сочиняешь?

Кто-то нервно хихикнул. Я сорвал кольцо с осветительного патрона и бросил его вниз, в глубину шахты. Пока патрон летел, шипя, кувыркаясь и отталкиваясь от стен, я успел сделать два открытия, и они оба меня не порадовали. Грузовой лифт застрял посреди шахты, этажей на шесть ниже нас. Его перекосило в свободном падении. На крыше лифта валялись обрывки тросов. Еще там валялись два мертвеца с откушенными головами.

– Что там, Бауэр? Что у тебя?

– Ничего, – сказал я. – Все тихо, просто показалось…

«Итак, они внутри. Если за нами до ночи не пришлют спасательный диггер, они доберутся до наших мозгов…»

– Я ничего не сочинял, – спокойно отреагировал Мокрик. – Об этом постоянно полемизируют в сети.

– Ты хочешь сказать, что дикари притворялись паиньками, пока мы не начали слишком серьезно шуровать в недрах их шарика, а теперь они выпустили на нас биогибридов?

– А что если дикари никого не выпускали? – вопросом на вопрос ответил наш умник. – Что если программу синтеза запустил сам город, как только качество жизни горожан ухудшилось?

Я стал думать, откуда они скорее всего нападут. На их месте я бы не стал нападать снизу. На их месте я бы обошел нас по вентиляционным шахтам, чтобы броситься сверху. Чтобы нам пришлось стрелять вверх, из самой неудобной позиции…

– Полный бред! – рубанул Гвоздь. – Что у дикарей ухудшилось? У них с каждой неделей все только улучшается. Подарили им сети и катера, научили рыбачить. В школах детишек учим, посуды два полных модуля им забросили, вилок, тарелок всяких…

– А что если для города эти изменения и означают беду? – уперся Мокрик.

Но прежде чем ему ответили…

15

НОВЫЙ ЧЕЛОВЕК

Кто пострадал – тот не забудет.

Наверное, мы попали туда, куда планировал Вербовщик. Очень быстро, я даже не успел блевануть. Хотя очень хотелось, гадом буду. Мне словно кто-то в поддых дал, и в ушах заболело. Я потом долго тыквой тряс, казалось, что воды полные уши набрал.

Джип очутился на обочине раздолбанного шоссе, мимо неслись КамАЗы, ревели трактора, как дикие, блин, быки или какие-нибудь мамонты. Вербовщик открыл дверь. Здесь было гораздо теплее, прямо – настоящая жарища, млин. Солнце пекло и висело высоко. Похоже, мы не только прыгнули в эту пересохшую Астраханскую область, но еще где-то проблудили часа два, было явно не шесть утра. Справа, за обочиной торчали жалкие кусты, а за ними – поле сгнивших подсолнухов. Несколько секунд я пялился на мокрые желтые подсолнухи, как какой-то недоразвитый даун, и сдерживал рвоту. Хорошо, что я утром не успел пожрать, лохматило меня конкретно. Но баба за рулем все время глядела мне в рот. Ясный хрен, я бы лучше сдох, чем при ней проблевался!

– Николай, как себя чувствуешь? Идти сможешь?

– Я в норме.

На другой стороне дороги виднелось что-то вроде автовокзала. Голимая пыльная степь, несколько серых домов с выбитыми окнами и козырек остановки. У остановки дымили автобусы, и еще – моргал светофор. Непонятно, на фига он тут был нужен, большегрузы проезжали, никто на него внимания не обращал. От его моргания глаза у бабы, что сидела за рулем джипа, вспыхивали желтым.

– Не вставай резко, – посоветовала «немка».

Но я не послушался и едва не ткнулся харей в пол. Вербовщик поймал меня, усадил обратно и дал понюхать какую-то гадость.

– Стало легче? – ухмыльнулась «немка». – Тогда подыши, и пойдем. Времени не очень много.

Они одновременно что-то переключили на своих брелочках и перекинулись парой фраз. Гадом буду, я не уловил ни одного знакомого слова!

– Как это у вас получается?

– Что именно? Ты имеешь в виду транспорт? – Вербовщик смотрел в глубину дипломата и быстро шуровал там одной рукой. – Николай, получилось у тебя, а не у нас. Мои поздравления. Теперь полежи тихонько и послушай. Как ты думаешь, сколько времени на самой лучшей ракете займет полет до солнца?

– Да хрен его знает… Долго, наверное.

– Долго, – кивнул Вербовщик. – А до ближайшей к Земле звезды?

– Эй, – сказал я. – Вы кто такие?

– Я сотрудник кадрового отдела академии, – моментом отбрехался белобрысый. – А это – командир учебного взвода.

Командир взвода послала мне свою очередную акулью улыбку.

– Не понял! – я честно признал, что торможу. – Ко… командир?!

– Если ты поступишь, я буду твоим командиром. Недолго, примерно четыре месяца, – сказала «немка».

– Вы мне мозги не парьте, – сказал я. – При чем тут солнце? При чем тут ракеты?

– При том, что когда-нибудь… – Вербовщик захлопнул дипломат. – Когда-нибудь люди на этой планете поймут, что нет смысла совершенствовать пакетную технику, поскольку полет к ближайшей звездной системе займет десятки лет. Очевидно, это озарение посетит ученых после того, как будет полностью изучена Солнечная система. И тогда ученые начнут искать альтернативные способы доставки. Не новые химические формулы ракетного топлива, а иную философию в преодолении сверхдальних пространств…

На ярком солнце я разглядел свою будущую командиршу как следует. В ней, дай боже, набралось бы килограмм сорок пять. Она еще меньше оказалась, чем я думал. А в прикиде мешковатом вообще терялась. Короче, подумал я, если это чудо назначают командиром…

– Ты слушаешь меня? – Вербовщик уткнул в меня бесцветные глазенки.

– Да понял я, не дурак! Эта тачка – она вроде той ракеты, в будущем, да? Только пока далеко забрасывать не может, да? От Питера до Астрахани дотягивает, и капец. И не все могут в ней кататься, да? Я вон тоже, чуть кони не бросил… Ну, это… Классная штука, короче.

Они переглянулись. Командирша что-то сказала, мужик ответил ей отрицательно.

– Мы рады, что ты легко адаптировался… – Вербовщик снова погнал заумную пургу насчет того, что есть авиация, есть железная дорога, и до сих пор есть конная тяга, и что все это, типа, сосуществует. И что техника, в которой мы сидим, слишком неудобная для использования на малых расстояниях, поскольку неизбежны наложения и флуктуации поля… Короче, развел бадягу, но я усек главное – этой штукой можно было пользоваться только сознательно. То есть они не могли меня упаковать в ковер и вывезти в свою, млин, долбаную академию. Хрен взлетели бы, короче. Эта баба за рулем, которая командирша, она, типа, задавала курс, а от пассажиров требовалось согласие и не обосраться на старте. Получалось так, что ежегодно с трудом набирали восемьдесят человек, способных пережить полет. В смысле, не полет, а перемещение. Ну, хрен его разберет, как сказать умно!

– А как вас называть? – спросил я командиршу. Башка все еще кружилась, но блевануть уже не тянуло. Я ожидал любое имя, но то, что услышал, загнало меня в кому. Еле сдержался, чтоб не заржать.

– Пока ты не в строю, воинские звания роли не играют. Зови меня Кузнечик.

– Без базара, – по инерции согласился я. – Только я не понял, а когда все начнут на таких тачках рассекать?

– Долго еще не начнут, – типа, загрустил Вербовщик. – Я же тебе объяснил, что самолет не отменяет конную тягу.