Денис Лукашевич - Братские узы Страница 26

Многие города сохранились хорошо. Западный берег Варты практически не подвергался бомбардировкам, и поселения разрушались в основном только от времени, неумолимо бегущего и уносящего за собой воспоминания о прошлом.

На исходе шестого дня братья вышли к Варте, несущей свои тяжелые свинцовые воды дальше на север, к точке слияния с Одером. По левую руку встал безымянный городок, заросший гигантским плющом так, что многие здания казались похожими на странные, сюрреалистические деревья. По правую руку болотистый речной берег, скрытый высоченным рогозом, покачивающим мягкими мохнатыми початками на такой высоте, что и вытянутой рукой не достать. И там, в густых, острых как стальное лезвие зарослях велась своя собственная жизнь, странная, а порой и жуткая. Иногда невидимый зверь взрыкивал, громко чавкал неудачливой добычей. Огромные жабы, размером с небольшой автомобиль, с донельзя довольными рожами лениво спускались в стремительные речные воды.

На полуразрушенной набережной общим советом было принято решение разбить лагерь. Там же нашелся и древний домик. Черепичная крыша покосилась, частично осыпалась, но с успехом могла защитить от нежданных атмосферных осадков. Не осталось практически не одного целого окна, да и это не важно — главное, найти правильное место наблюдения, чтобы ни один вход не остался не под контролем. Марко тщательно проверил дом, все темные закутки, где могла скрываться какая-нибудь злобная тварь или еще что гораздо более неприятное. Отсюда открывался отличный обзор на окружающую местность: и река, и болота, и город просматривались, как на ладони. И опять стоять на стреме Войцеху было определенно последним, чем брат-странник и воспользовался, наполняя ночь своими немелодичными руладами.

Марко аккуратно закопал в землю останки крупного грызуна, пошедшего на сегодняшний ужин. Зубы у зверька были такие длинные, что сразу возникал вопрос: а как он пасть закрывал? Но мясо у него было нежным и вкусным — не то, что у многоногой ящерицы, пойманной на берегу Одера, жесткой, что подошва. После хорошей еды почему бы и не поспасть?

Но Веллеру не спалось, до его очереди оставалось еще несколько часов, и он сидел у костра. Сна ни в одном глазу. Здесь зарево от вечно пылающей Познани было не столь сильное — тонкая алая полоса на горизонте. Огонь, весело трещавший на сухом плавнике, окрасил лица братьев глубокими черно-багровыми тенями, заострил черты и сделал их жестче и грубее, как у деревянных истуканов дикарей Эллады. Страшные, кровавые идолы, жаждущие человеческих жертвоприношений. И перешептывались «идолы» о том, чтобы принести еще одну жертву своему делу.

— Пора, — сухо бросил Марко. Огонь взметнулся высоко в небо, будто с радостью подтвердил сказанное. — Дальше будет сложнее.

— Что сложнее и что пора? — Веллер будто не понял, о чем идет речь. Он угрюмо смотрел куда-то мимо брата, во влажную осеннюю ночь.

— Войцех, братец, нам уже не нужен. Там, за рекой больше шансов встретить разъезд теократов, заблудившийся патруль или еще что. А если он нас выдаст?

— Не выдаст, — заверил Веллер, но в его голосе не было необходимой убежденности.

— Братец! — неожиданно как всегда вспылил Марко, горячо зашептал, кося глазом в сторону храпящего Войцеха. — Ты о чем раньше говорил? Он опасен! От него надо избавиться! — успешно подражая голосу брата заныл Марко. — А что теперь случилось?

— Не знаю, братец! — Веллер с силой ударил себя по бедру. — Думал я много.

— О чем?

— Он же спас меня, а я привык быть благодарным… Убивать человека, спасшего меня, — не в моем стиле.

— Так уж и быть, братец! Чисто по-братски я готов оказать услугу — сделать то, что необходимо, если ты не можешь. У меня ведь оружие тоже есть.

— Я. Не. Позволю. — Раздельно, делая ударения на каждом слове, сказал Веллер. И такое при этом было лицо у него, что любой на месте Марко готов был поверить, что в данный момент брат готов сделать все, что угодно. Любой другой, кроме него самого: Марко знал Веллера как облупленного. Позволил себе легкую улыбку, ответил:

— Ладно, братец. Решай сам. У тебя есть время. До границы. Потом, извини, но наша безопасность — это общее дело. И я не позволю просрать его. Запомни это!

— Запомнил, братец, не волнуйся, — буркнул в ответ Веллер. — Спокойной ночи.

— Спокойной.

Но Веллер уже спал. Или, что вернее, прикидывался, что спал. Марко улыбнулся, багровый отсвет костра превратил улыбку в жуткий демонический оскал. Наемник отвернулся к двери и принялся поглаживать лезвие тесака. До конца его смены оставалось еще два часа.

Ночь прошла тихо, несмотря на крики ночных животных, раздававшиеся, порой, слишком близко от убежища братьев. Но никто не посмел сунуться к мирному огню, пылавшему внутри дома. И как только рассвело, все трое были готовы к дальнейшему пути. Войцех был страшно горд собой, потому как он сумел ни разу не потерять бдительности на своем посту, но, конечно, тщательно скрывал это ото всех — новохристианская доктрина требовала смирения и скромности.

Утром от реки поднялся туман. Странный, желтоватый туман пришел неожиданно, вынырнул из-за прибрежных кустов. Не прошло и минуты, как весь мир вокруг затянула белесая дымка, сквозь которую ровным счетом ничего нельзя было разглядеть. Стоило отступиться, отойти чуть в сторону, как человек полностью растворялся в тумане, который, к тому же, поглощал и звуки.

— Странный туман, какой-то, — заметил Войцех. Затем крикнул в туман, будто в вату. Крик затих через мгновение, оставив после себя оглушающую тишину.

Смолкло даже оглушительное кваканье-грохот гигантских лягушек. Войцех посмотрел себе под ноги и не увидел их. Мир вокруг растворился в всепоглощающей белизне. Темные силуэты рук едва вырисовывались сквозь мглу тумана. Пропали его спутники. Исчезло все. Он кричал и кричал, но звуки гасли в бесконечной пустоте. Навалилось оглушающее отчаяние. Войцех заметался, но внезапно наткнулся на что-то.

— Брат Войцех, спокойнее! — раздраженно прошипел Веллер. — Без паники. Брат Мартин говорит, что осталось совсем немного…

Грохот пришел ниоткуда. Лязг металла, рокот двигателя донесся сначала сзади, потом слева и, наконец, спереди. И почему-то сверху. К нему еще примешалось громкое хлопанье, словно гигантская птица опустилась к земле.

— Что за черт? Прости Господи! Брат Мартин, ты где?!

Марко вынырнул из тумана и жестом приказал молчать. Но Войцех как всегда имел на все свое собственное мнение.

— Что за дела?! Что происходит?!

Вслед за грохотом возникли голоса. Порыв сильного ветра сорвал лохму тумана, и яркий свет прожектора на мгновение ослепил странников, отчего те заметались, как тараканы под хозяйским тапком. Веллер ухватил Войцеха за руку и потащил прочь. И монах побежал, цепляясь за камни и какие-то корни.

Бежал до тех пор, пока мокрая рука брата Вестера не выскользнула из потной ладони. Войцех еще немного прошел по инерции, пока не споткнулся и не вмазался лицом в грязь. Опять поднялся и побрел на четвереньках, дополз до невидимого оврага и обессиленный скатился вниз, в грязную лужу. Туман постепенно принялся рассеиваться.

Рядом, тыкаясь головой в ногу Войцеха колыхался на воде распухший труп. Незнакомый — от сердца сразу отлегло. Над головой прогрохотал грузовик, затормозил, по земле застучали тяжелые сапоги. Монах заметил, что труп все еще сжимал в руках автомат неизвестной модели. Чем-то он напоминал клейденские стволы, но лишь отдаленно: более длинный, чем кургузые уродцы западных мануфактурщиков. Более соразмерный, что ли, и пропорциональный. А на груди давно расплылось пятно засохшей крови. Войцех не узнавал странную пеструю, буро-зеленую форму и каску со странным устройством на ней. Преодолевая отвращения, монах разжал пальцы и вооружился. Обыскал карманы. Улов был небольшой: зажигалка с голой женщиной — ее Войцех с проклятием выбросил прочь, — чистый блокнот и документ на непонятном языке, залитый в пластик. Буквы знакомы, да только складывались они в полную абракадабру. Наконец-то, Войцех оставил в покое труп и принялся осторожно подниматься, стараясь не стукнуть необычно длинный автомат о камни и самому не скатиться вниз.

Туман давно исчез, оставив после себя лишь тонкую полосу над рекой. Но больше монаха занимало другое. Дорога, удивительно целая, словно ее только что положили, а ведь он точно помнил, что от асфальта остались лишь черные камни, заросшие высокой травой и молодыми деревцами. Поревывали мощными двигателями выкрашенные в невнятный цвет грузовики и джипы. Необычные машины. Они не имели ничего общего с рухлядью Колесничих и даже с техникой регулярной армии Сан-Мариана, выглядевшей бы на фоне увиденных машин примитивными механизмами в заклепках и неопрятных сварных швах. Высокие и широкие колеса, обмотанные цепями, спереди мощные решетки и автоматические лебедки.