Алексей Ефимов - Макет мироздания Страница 26

— Не хочешь присоединиться к нам? — спросил он Хьютай.

— Загрузившись в компьютер десантного корабля? Нет уж! Лучше я посплю полгода, а потом узнаю все сразу!

Из динамика донеслось фырканье, затем воспринимающее устройство с быстротой пули взвилось вверх и исчезло. Судя по быстроте и точности его полета, матрица Хьютай уже отключилась.

Анмай перевел взгляд на ожидающий его десантный корабль. Это была первая высадка на поверхность Линзы. Комцентр предложил вести разведку с помощью автоматических устройств, но экипаж воспротивился. Машины согласились — в конечном счете, разница была не столь и велика.

Они находились внутри уже две недели, собрав огромное количество всевозможной информации, — но вот толку от нее оказалось немного. Устройство Линзы преподнесло им целый ряд сюрпризов. Судя по показаниям гравиметров, самый ее центр занимала огромная компактная масса вещества — звезда, красный карлик. Но ни к ней, ни к силовым установкам Линзы нельзя было подобраться — ее центральную часть окружала цилиндрическая нейтридная стена диаметром в три миллиона миль, состоявшая из труб невообразимого размера и совершенно монолитная. Оставалось неясным, как сами Мэйат преодолевали эту преграду.

Периферийная часть Линзы разделялась на четырнадцать сегментов глухими, тоже нейтридными, как и ее основа, стенами, на полмиллиона миль не доходившими до центральной. В верхней части этого пространства, где гравитация центральной массы и основания уравновешивала друг друга, создавая зону невесомости, вращалось двадцать одно небесное тело — четырнадцать похожих на Файау планет, имевших атмосферы, моря и жизнь, и семь солнц — нейтридных восьмиугольников по девяносто тысяч миль диаметром. На их обращенных к поверхности Линзы плоскостях сияли колоссальные плазменные прожектора. Плазма удерживалась и нагревалась могучими магнитными полями солнц, а внутреннее магнитное поле Линзы питало их поступавшей из ее центра энергией. Падая на ее нижней плоскости почти до нуля, здесь оно достигало максимальной величины.

Температура и спектр излучения у всех солнц различались, как различались и цвета. Они соответствовали цветам радуги и в этом был скрыт какой-то смысл. Цветовой код очень легко передавал эмоции: фиолетовые тона обозначали тайну, черные — скорбь и угрозу, синие — спокойствие, желтые тревожны, зеленые — это зелень, растения, то есть буйство жизни, красные — секс и агрессивность, но это все у файа! Что это означало для Мэйат — невозможно было представить.

Солнца чередовались с парами планет. Их свет падал на них через отверстия в боковых гранях нейтридных оснований светил. Все они плыли по одной стационарной орбите, располагаясь как бы в вершинах призрачного многоугольника. Для наблюдателей на поверхности Линзы солнца и луны всегда оставались неподвижны друг относительно друга.

Сразу после не-перехода «Астрофайра» вышла в эту зону невесомости, чтобы пополнить запас массы — для этого отлично подошла одна из планет, жизнь на которой непонятно почему погибла. Звездолет завис над ней и в поверхность планеты ударил поток гамма-излучения его двигателей, испаряя кубические мили камня. Казалось, на месте горного массива зажглась звезда. Чудовищный столб плазмы, рвущийся с поверхности, достал «Астрофайры» и втягивался внутрь корабля. Через несколько минут топливные танки звездолета заполнились, но планете это дорого обошлось — на ее поверхности остался кратер диаметром в сотню миль. Пар из выкипевших океанов скрыл ее ослепительной белизной, большая часть атмосферы разлетелась — она бледной туманностью тянулась между солнц, постепенно рассеиваясь. Если в Линзе и остались автоматические устройства, наблюдающие за ее сохранностью, они никак не отреагировали на это.

Вэру очень интересовало, что бы произошло, будь эта планета обитаема. Но, насколько они смогли выяснить, ни на одной из планет Линзы не было разумной жизни.

Всю нижнюю плоскость этой колоссальной конструкции скрывала голубая вуаль атмосферы. Ее состав везде был одинаков и полностью пригоден для файа.

Поверхность всех сегментов покрывал многомильный слой земли и камня — но его масса казалась ничем по сравнению с массой нескольких дюймов подстилавшего его нейтрида. Ни вулканов, ни землетрясений в Линзе не было и не могло быть. Однако, в ней имелись горы, моря, океаны и реки — все, что составляет поверхность планет. Суши в ней оказалось больше, чем воды и нигде моря не составляли единой системы — их замкнутые группы разделялись горами, словно сеткой с тысячемильными ячейками. Лишь кольцевая зона между радиальными стенами представляла собой сплошной, без единого острова океан — Океан Мрака, как его назвали файа. Солнца освещали только внешние сегменты Линзы и их свет падал лишь на его окраину. Ее межсегментные стены и свод оказались совершенно черными — за исключением россыпи зеркал-рефлекторов. Отражая день других сегментов, они имитировали звездное небо, но в какой части Вселенной сияли некогда такие звезды — никто не знал.

Глубина каждого сегмента составляла два миллиона миль, но они являлись относительно узкими — 1,8 миллиона миль у основания и 900 тысяч у центра. Никакой смены времен года тут не было, на прилегающих к кольцевому океану участках сегментов температура постоянно оставалась тропической, у обода — близкой к нулю. Моделирование показало, что по мере удаления от центра солнца должны сначала опускаться, затем подниматься вновь и на самом краю вновь достигнуть зенита.

Поскольку тут не могло быть никакой тектонической активности, за миллиард лет, прошедший после создания Линзы, все ее геологические структуры должны были слиться в сплошное болото. Но, судя по степени эрозии, их возраст составлял всего десятки миллионов лет. Поверхность Линзы, очевидно, постоянно обновлялась, причем, относительно небольшими частями. Впрочем, последнее обновление произошло уже довольно давно.

На каждом сегменте Линзы обитали многочисленные формы высокоразвитой жизни, в том числе и разумной. Так как их число равнялось числу планет, файа предположили, что Мэйат поместили в Линзу четырнадцать миров, жизнь на которых едва достигла стадии многоклеточных организмов, а затем перенесли их жизнь на поверхность соответствующих сегментов. В условиях полной изоляции, при неизменных условиях искусственного сооружения, эволюция должна была резко замедлиться. Поэтому разумные существа в каждом сегменте возникли немногие миллионы лет назад. Впрочем, файа не знали, вводили ли Мэйат какие-либо изменения в плазму наследственности обитателей Линзы или нет. Отсутствие разума на ее планетах тоже оставалось непонятно. Может, на них жили неизмененные формы?

Изначально все сегменты Линзы были изолированы друг от друга. Вдоль всего побережья ее кольцевого океана шел ряд колоссальных стальных колонн — генераторов силового поля. Оно поднималось выше границы атмосферы и из сектора в сектор не мог попасть ни один атом. Но разумные существа легко могли преодолеть барьер — общаясь по радио или с помощью космических кораблей, причем, самых примитивных конструкций. Для чувствительных радаров «Астрофайры» не составило труда установить, что так они и делали. Впрочем, обитатели Линзы могли общаться и более простым способом — многие защитные башни давно вышли из строя и из сектора в сектор можно было попасть на обычных, морских кораблях.

Назначение Линзы по-прежнему оставалось непонятным. Наблюдения за развитием разных жизненных форм в сходных условиях требовали немыслимых затрат времени. Предусматривали ли вообще Мэйат возникновение разума в их творении? Или их цели были совершенно иными?

Но, каким бы ни был их эксперимент, вскоре он обещал закончиться — это подтверждала вышедшая из строя аппаратура Линзы. Вскоре стало ясно, что неисправности много серьезнее, что просто отказ нескольких силовых излучателей — даже на «Астрофайре» была система самовосстановления, но здесь она уже не действовала. Файа не знали, что еще вышло из строя, но понимали, что конец Линзы близок — если откажут ее энергетические системы, вся жизнь на ней просто вымерзнет в течение немногих дней. Если только раньше Линзу не уничтожит война.

Разные секторы, разные расы с различным уровнем развития буквально вгрызались друг в друга. Пока войны велись с помощью относительно скромных технических средств, но пройдут всего тысячи лет — и использование Йалис одной из сторон неизбежно разрушит Линзу. И экипаж, и сама «Астрофайра» были растеряны. Они не знали, что им делать — исследовать или спасать. Все прежние найденные Файау не-планеты были пустынны — по крайней мере, не содержали в себе разумной органической жизни. Комцентр склонялся к активному сбору информации — решение о судьбе Линзы мог принять только весь Союз Файау. Но это требовало тщательного изучения ситуации и лет работы. Экипажу оставалось только заняться разведкой — впрочем, ни о чем другом он и не мечтал.