Имя нам Легион. Том 1 - Дмитрий Дорничев Страница 26

У этого, конечно, имелись побочные эффекты, но не такие страшные, как может показаться. Во всяком случае, моя мышечная масса росла с огромной скоростью, при этом не травмируя организм. Единственный минус — это ужасающая боль в теле. Но что такое боль? Я уже давно перестал бояться её. Раз ты испытываешь боль, значит, ещё жив.

Во время редких перерывов я убирался в квартире и читал новости, изучая прошедшее в мире. Такое чувство, что все с ума посходили. Я даже начал подозревать влияние Роя. Иногда они посылали своих агентов в развитые миры, устраивая диверсии на флоте и взламывая системы обороны. Тысячелетние угасшие империи, потерявшиеся в собственном ушедшем величии, падали за считаные годы.

Однако это Земля, и, как мне известно, находимся мы в самой заднице мира. Рядом очень мало обитаемых миров, и нас уничтожат, можно сказать, мимоходом.

Поэтому шанс появления здесь агента Белого Роя крайне мал. Но не равен нулю… Ненавижу Белый Рой. Он состоит из паразитов и симбионтов. Они захватывают тела и полностью управляют ими. Те даже могут размножаться и принудительно эволюционировать. Но агентам ничего не стоит поселиться в голове человека, а тот даже не поймёт этого. И при этом будет выполнять их команды.

Ладно. Сейчас мне этого не понять и ничего не узнать. Поэтому сосредоточусь на том, что действительно важно и имеет значение. Так и полетели дни…

На восьмой день я с удовлетворением ощупал появившиеся на руках и ногах мышцы. Никаких выпирающих бицепсов, зато теперь не улечу от одного удара и не начну задыхаться от пятиминутной пробежки.

Самое время сходить в магазин, а то холодильник опустел из-за усиленного питания. Консервы — это, конечно, хорошо, особенно на пустынных планетах, но я сейчас не в мёртвом мире нахожусь.

Чтобы не запариваться с переводами, я скинул себе на карту сразу 329 900 рублей, оставив на основном счету ровно 90 000 кредитов. Не знаю почему, но круглые цифры смотрелись красиво и надёжно.

Час постояв под душем (полюбил это дело), я впервые за неделю надел на себя что-то кроме трусов и, насвистывая, вышел на улицу.

Снова вернулось хорошее настроение, появилось желание сходить погулять в парк, послушать птичек и подумать над следующим шагом.

Идти похищать целого графа в лоб весьма плохая идея. Нужно сначала провести разведку, найти слабые места в его охране и подготовить надёжное убежище с глубокой ямой…

Предаваясь приятным размышлениям о жестокой мести, я дошёл до магазина быстрым шагом и боковым зрением заметил подозрительное движение. А миг спустя увидел группу нерусских и агрессивно настроенных мужчин. Пятеро.

— Э, слыш, сюда падашёл! — на плохом русском крикнул один из них, сунув руки в карманы. Угловатый контур выдавал спрятанный там пистолет. Другие не скрываясь достали ножи и кастеты. — Пагаворить нужно!

— Тебе нужно, ты и говори! — громко крикнул я с наглой улыбкой и резко рванул в сторону, чтобы между нами оказалась припаркованная машина. Нужно было увести их туда, где не будет свидетелей и случайных жертв.

Я не собирался устраивать долгую погоню с перестрелкой, не хватало ещё зацепить кого-то, так что едва не выбил дверь ближайшего подъезда и забежал по лестнице.

Благо сейчас утро, поэтому все на работе и в школах.

Быстро залетел на лестничную площадку, включил камеру в телефоне и закрепил его у перил, направив вниз. Бандиты как раз залетели в подъезд, кроя меня диким матом и угрозами, что они со мной сделают. Правда, понял я лишь русский мат и «убьём, сука».

Подождав, пока зайдёт последний, я легко подтянулся и прыгнул прямо на них, повалив замыкающего. Ему досталось ногами по голове, а я, чтобы не упасть, схватился за край лестницы и нормально приземлился.

Противник спереди ещё не понял, что произошло, а я уже как следует ударил поваленного ногой по кадыку и, развернувшись вонзил ключи, вытащенные из кармана, в шею впереди стоящего бандита. После чего, схватив его за плечи, дёрнул на себя, роняя со ступенек.

Минус два.

Тот, кто стоял спереди, на ступеньках, уже развернулся и с криками о всевозможных карах попытался пырнуть меня ножом. Вот только тут же получил плевок в глаз, а миг спустя пинок по яйцам.

Я ловко отобрал у него нож и два раза чиркнул им по груди бандита, заставляя того взвыть от боли. В этот момент раздался настоящий боевой клич.

Сверху наступал ещё один бандит, размахивая ножом. Но так как лестница оказалась весьма узкой, пройти нельзя было. Тогда он вскочил на перила, чтобы прыгнуть на меня, но поймал брюхом летящий нож…

В этот момент, поддерживая тело предыдущего бандита, который от болевого шока уже потерял сознание, я кинулся на последнего. Главаря этой шайки.

Он что-то крикнул и выстрелил в стену, дабы напугать меня, но не вышло. Взревев от натуги, я бросил в него тело и кинулся вперёд.

Бандит отскочил в сторону, но тут же получил горстью монет в лицо и на миг растерялся. Этого мне хватило, чтобы оказаться перед ним и плавным движением руки отвести пистолет в сторону, а второй ударить по кадыку.

Вырвав пистолет из рук, добавил коленом по груди и выстрелил в сторону двух бандитов, которые уже поднимались. Один прижимал рану на шее, а второй кашлял и смотрел на меня диким взглядом.

— Ты покойник… — прохрипел, судя по всему, главарь бандитов, за что получил ногой в живот.

— Тогда мне, наверное, стоит всех вас убить? — заулыбался я. — Ваши угрозы убийства, пистолет и ножи — всё заснято на телефон.

Я спокойно подошёл к нему и забрал, не забывая держать бандитов на мушке.

— Поэтому рекомендую объяснить, кто вы, что вы и что вам нужно.

— Ты наших на больничку отправил… калеками сделал! — рыкнул главарь.

— Они женщину изнасиловать пытались.

— Из-за какой-то бабы трёх мужиков на койку⁈ — выругался один из бандитов, за что получил пулю в ногу.

— Какой-то?.. Сука, черти… Под кем ходите, мрази⁈

— А, дык под Магомедом, а он под Подольским, он район держит, а мы ему помогаем. А ты чьих будешь? — Получив от меня мощный удар под дых, он согнулся с распахнутым ртом. Из выпученных глаз брызнули слезы. — За что⁈

— Не твоего, собака, дела, — рыкнул я на него. — Значит, так, мрази. Ещё раз увижу ваши хари — будете гнить в канаве. А если услышу