Андрей Круз - Я еду домой! Страница 26

— Ты стрелять умеешь? — спросил я у девчонки, разглядывающей поврежденную руку.

— Немного. Брат научил. — кивнула она.

Ей было явно больно, пальцы посинели и распухли, но она держалась, лишь покусывала губы. И как она стрелять будет? С другой стороны, даже со сломанными пальцами лучше быть человеком вооруженным, нежели безоружным.

— Держи. — сказал я, протягивая ей второй дробовик и загоняя патрон в патронник. — Жди меня здесь, наведи ствол в дверь. Никому не открывай, до тех пор, пока не убедишься, что это я. Понятно?

— Как убеждаться?

— А я вот так постучу в дверь…

Я выстучал костяшками пальцев на поверхности стола бессмертный ритм "Спартак — чемпион!".

— Запомнила? Если придет кто-то живой и при власти — сдавай оружие, если не придет — храни его как свою бессмертную душу. Понятно?

Она молча кивнула. А я, наконец, снял со спины рюкзак, а с рюкзака мотоциклетную куртку, быстро натянув ее на себя. Выловил из карманов перчатки, прикрыл руки. Нормально, они с эластичными вставками, сидят как хирургические. Рюкзак просто бросил на стол, не отказав себе в удовольствии слегка пнуть в зад охранника под ним. А затем направился к двери, прижав приклад к плечу и наведя дробовик на дверь. К счастью моему, двери открывались большой поперечной перекладиной, стоило лишь толкнуть ее от себя, такое на случай пожара делается. В общем, я просто толкнул перекладину ногой, и дверь открылась.

Перед проемом никого не было, каталка, перевернутая на бок, валялась метрах в десяти. Я быстро выглянул налево, прикрываясь самой дверью — до ближайшего мертвяка, идущего от меня, метров десять, и в мою сторону он не смотрит. Я быстро выскочил в зал, рывком захлопнул за собой дверь, обернулся. Мексиканец в комбинезоне стоял у стены и смотрел на меня. Похож, он не понял, откуда я взялся — до того меня закрывала распахнутая дверь. Додумать я ему не дал. «Моссберг» лягнулся, эхо со звоном метнулось по залу, мозги мертвяка разлетелись по всей белой стене, а тело мешком завалилось в сторону. Вот так… прямо как на стрельбище, на занятиях по "практическому дробовику". Хорошо, что я не ленился…

Я оглянулся назад, перезаряжая и не опуская оружия. Ни один из уходящих мертвяков не обратил никакого внимания на выстрел. Зато с обратной стороны еще один оставался — непонятный мужик в гавайской рубашке, бледный, почти не поврежденный, скорее похожий на наркомана, чем на мертвяка. Он решительно и довольно быстро шел прямо на меня, поэтому застрелить его труда не составило. Все, пусто с этой стороны, главное — выход из зала.

А люди в основном выбрались. На полу в лужах крови лежали несколько тел, но вся толпа, ломившаяся до этого на выход, все же сумела вырваться. Я добил три патрона в магазин из патронташа в прикладе, и решительно пошел следом за мертвяками. Правда, с каждым шагом, по мере приближения к воротам, моя решительность начинала испаряться. Мертвяки ЖРАЛИ. Согнувшись над лежащими на полу трупами, они, помогая себе руками, зубами рвали куски мяса с мертвых тел. Кровь растеклась во все стороны, казалось, что весь пол был покрыт свежим алым лаком. В ней возились ползающие на четвереньках мертвяки, и еще несколько спешили в том направлении. Я почувствовал, что содержимое моего желудка снова метнулось к горлу, но усилием воли сдержался и затолкал все обратно.

Тот охранник, что был в зале, лежал там же. Наверное, в отличие от трусливого коллеги, помогал людям до последнего.

Я почти нагнал мертвяка с сорванным скальпом и выстрелил ему в затылок всего метров с двух. Его бросило лицом вперед на гранит, как куклу, набитую тряпками. Затем пришла очередь разложившейся женщины в сером костюме. Затем я застрелил толстуху в шортах и стремя подбородками, которая топталась над трупом, тоже подойдя к ней сзади. Затем — негра, который пожалел девочку с мертвой собачкой. Затем трех лежащих трупов, которые еще не ожили. Последний патрон с дробью я всадил в голову мужику, на которого первого напал мой недавний собеседник из Атланты, что в Джорджии.

Отступив назад, закинул опустевшее ружье на плечо за петлю, вытащил из кобуры пистолет. В воздухе висел стойкий запах пороха, перебивший даже запах крови и внутренностей. На меня не обращали внимания. Наверное, у мертвяков, как и у акул, бывает жор. Изобилие пищи приводит к тому. что они ничего не замечают вокруг себя.

Я неторопливо прицелился, и застрелил еще одного гобблера — того самого охранника, который начал подниматься. Пуля проломила ему череп над ухом и отбросила вбок. А затем донеслись выстрелы из дверного проема. Стреляли из винтовки, даже из винтовок. И я решил, что моя миссия выполнена, потому что у меня были совсем другие планы на оба дробовика и пистолет, наверняка отличные от планов оставшихся в живых охранников. Просто так взять и отдать? А вот черта пухлого!

Я повернулся и побежал. Замолотил условным сигналом в дверь, которая открылась мгновенно. Забежал внутрь, захлопнул ее за собой, огляделся: на полу лежала одноразовая ручка, которую я поднял и засунул в отверстие блокиратора замка двери. Теперь с той стороны даже с картой к нам не войдешь.

— Пошли! — с командовал я девушке.

Она молча встала со стола, на котором сидела, и пошла следом. Я присел у двери, прислушался. Из зала регистрация слышались выстрелы, крики, но уже не паники, а больше похожие на команды.

— Куда выходит дверь?

— В большой зал, но она скрыта колонной. Оттуда можно зайти в служебный мужской туалет. — сказала девчонка.

— А там что? — не понял я.

— Окна. — исчерпывающе ответила она. — На стоянку служебных машин.

Она подняла в здоровой руке целую связку ключей и мелодично ими побренчала. Кажется, делиться трофеями с бывшими их владельцами девушка тоже не собирается. Ну и правильно, в общем, ее несколько минут назад чуть не съели в силу ее полной безоружности. Зачем опять все отматывать к этому состоянию? Лучше уж прибарахлиться.

— Давай, веди теперь ты. — передал ей командование я.

Она аккуратно приоткрыла дверь, выглянула, затем махнула рукой и быстро перебежала к двери с изображением классических мужского и женского силуэтов. Я тоже выглянул наружу, огляделся. Точно, колонна, а за ней еще и газетный киоск. В зале регистрации несколько десятков людей, но все сосредоточились возле проходов за стойками регистрации — там разыгрывались главные события. Там выпускали людей, там толпились солдаты, там слышался крики.

Ближе всех к нам были как раз двое охранников аэропорта в серо-черной униформе, но стояли они к нам спиной. Не до нас им было, в эту сторону никто не глядел.