Андрей Левицкий - Петля Антимира Страница 26

– Заткнись, – бросил Минус. – Арт Вертлюге отдай.

– У него контейнер забит, – Хилый показал на сумку здоровяка. – Он там уже и так «антик» с «кочаном» в одну ячейку сунул.

– Дай сюда! – Вертлюга оглянулся. – У меня все под контролем, гони арт на сохранение.

Хилый нехотя передал ему «желе», Вертлюга закинул «Калашников» за спину, вжикнул «молнией» и стал запихивать артефакт в сумку. Разноцветное сияние заполоскалось, задергались щупальца света, и Пригоршня вспомнил, как возле обломков дрезины сумел повлиять на излучение «желе». А что, если и сейчас…

Он мысленно протянулся к сумке. Осторожно, чтобы не рассеять поток сияния, взялся за толстую, медленно извивающуюся золотую нить. И у него получилось – нить дрогнула!

В это время Минус сказал:

– Говори, где деньги, Ворон. Те, что майор должен был передать нам за артефакт. Скажешь – не убьем, а если нет…

Хилый, вытащив из-под куртки небольшой холщовый мешок, потряс им:

– Мы тебе голову, того – чики-брики, и в мешок. Ведьмаку снесем, он доволен будет. На опыты ее возьмет.

– У меня денег нет, – все так же безучастно ответил лежащий на шпалах Красный Ворон. Он глядел в землю и словно не очень интересовался происходящим. – Майора здесь нет, научников и тачки тоже. И денег. Если не тупые, сами поймете, что к чему.

– Хочешь сказать, оставшиеся в живых укатили отсюда на амфибии с деньгами? – насупился Вертлюга. – Что-то мне не верится. Хотя…

Пригоршня почти их не слушал. Он определил три типа излучения, источниками которых наверняка были три арта, лежащие в разных ячейках. Внизу, у колена здоровяка, – малиновая воронка, медленно вращающийся вихрь энергии. Вверху – золотые нити «желе». Гибкие, подвижные, они высовывались наружу, извивались, дергались. И еще – белые пульсации примерно посередине. Там словно кто-то дышал: бледная дымка вырывалась из сумки и втягивалась обратно, чтобы через секунду снова выплеснуться.

В сумке лежали и другие артефакты, он видел грязно-желтый, зеленоватый и фиолетовый цвета, но они были тусклее, едва заметны, а эти три аж слепили. Даже удивительно, неужели он один их видит?

– А вы почему втроем? – спросил Ворон. – Где Горбун, где остальные?

Минус постучал обрезом по бедру.

– На подходе. Мы шли из разных точек, их выброс задержал сильнее. Но ждать не будем, если ты про это. Мне приказ Горбуна не нужен, чтобы тебя пристрелить.

Малиновая воронка, белая дымка, золотые нити… Пригоршне казалось, что золотистый цвет плохо сочетается с малиновым, хотя почему так, он сказать не мог. Было в них что-то… как у карбида с водой: если соединить, зашипит и вспенится. Только здесь, он чувствовал, реакция окажется посильнее. И еще: если пропустить нити через белую дымку, что плещется на середине сумки…

Он напряженно раздумывал, одновременно глядя на себя будто со стороны и удивляясь: да что вообще происходит? Чем он занят? Свечение, мерцание, «мысленно потянуться»… какой-то бред! И в то же время Пригоршня продолжал действовать – и видел, что его усилия реально влияют на излучение артов, а значит, и на сами арты, меняют в них что-то тонкое, едва уловимое. Когда он вонзил в малиновый вихрь несколько золотых нитей, те стали ярче и будто напряглись, а белая дымка загустела…

Красный Ворон, приподнявшись на локте, пробормотал:

– Значит, Ведьмак решил кинуть майора, убить людей из экспедиции, забрать деньги, но и артефакт оставить себе? Раньше Ведьмак так не поступал.

– Ты давно его не видел, – сказал Минус. – Ведьмак изменился. Очень изменился.

Вертлюга с Хилым неуверенно переглянулись, словно перемены, случившиеся с Ведьмаком, их тревожили. Пригоршня все эти недомолвки и взгляды хоть и замечал, но не очень-то понимал и лишь смутно догадывался, что под ними скрывается. Ведьмак, банда Горбуна, Султан, Красный Ворон… какие-то разные силы. Ох, и попал он в переплет! Прямо в центр чужой разборки! А ведь тогда, в Комплексе, сразу после выброса, хотел пулей метнуться – туда, назад – схватить деньги и выскочить за Периметр, никем не замеченным. Пулей, ха! Вместо этого увяз, как в болоте, в этой Зоне…

– Так что, кончаем их? – спросил Вертлюга и с удивлением покосился на свою сумку.

Кажется, здоровяк что-то почувствовал, ощутил начавшуюся реакцию – надо спешить! Напрягшись, Пригоршня мысленно скрутил большой пучок золотистых нитей в жгут, дернул его и воткнул прямо в центр малинового вихря. Тот запульсировал, вращаясь быстрее, затягивая нити внутрь себя. Они сверкнули, жгут начал распухать, наливаясь густым цветом.

– Хлопцы, а ведь если Ворон все же не сам по себе, если его нанял Султан, – заговорил Хилый, – так это значит, что он конкретно против Ведьмака попер. Такую крупную сделку тому решил сорвать… Ну-у, это война, а?

– Точно, – Вертлюга, нахмурившись, уставился на свою сумку и что-то пробормотал.

Подняв обрез, Минус заключил:

– Ладно, кончаем военстала, а Ворона вяжем – и к Ведьмаку. Пусть он его допрашивает, Ведьмак это умеет.

– Жжет, сука! – заорал Вертлюга, отшатываясь.

Это было инстинктивное движение – резко отодвинуться от источника опасности, но источник-то был пристегнут к ноге и, конечно, сдвинулся следом. Вертлюга, отпрянув, налетел плечом на Минуса, столкнул того с рельсы.

– Да что ж такое?! – здоровяк пытался отстегнуть верхний ремешок от ноги. – Печет как огнем!

– Она шевелится! – крикнул Хилый. – Сумка твоя шевелится! Говорил же – нельзя «желе» туда совать!

Минус, слетев с рельсы, упал на одно колено, вскочил и поднял обрез. Красный Ворон перекатился набок, поджав ноги. Его левая рука, до того скрытая под телом, метнулась к щиколотке, задрала штанину.

Возле бедра Вертлюги набух клубок всполохов, от безумного разноцветия которых у Пригоршни зарябило в глазах. Он лег навзничь, прикрыв голову руками, понимая: реакцию уже не остановить, своими манипуляциями он стравил артефакты, и сейчас ЧТО-ТО БУДЕТ.

Вертлюга, ревя во всю глотку, пытался сорвать с ноги второй ремень. Хилый, растерянно топчущийся на пандусе, шагнул к нему.

Минус прицелился в Красного Ворона, но тот, выдернув из ножной кобуры черный пистолетик, выстрелил первым.

Кажется, он попал в левое запястье – точно Пригоршня не понял. Обрез выпал из рук бандита, закрутился на рельсе и слетел на шпалу. Минус, прижав руку к груди, бросился в сторону. Хилый с воплем открыл огонь, пули полетели над самой головой. Не вставая, Пригоршня потянулся к обрезу, схватил и, перевернувшись на бок, выстрелил в Хилого. Огрызок срезанного приклада больно ткнулся в ребра, в самую рану. Зато выстрел согнул Хилого пополам и отбросил вглубь вагона.