Виктор Ночкин - Хозяева руин Страница 26

Когда до места схватки осталось немного, Алекс с Рахимом пошли медленнее. Алекс, переводя дыхание, прохрипел:

– Слышишь, шаман, а пулемета больше не слышно, а? Что это значит?

– Узнаем, когда дойдем, – безразлично ответил азиат.

Алекс решил, что те, кто сражается за деревьями, сейчас увлеклись боем и не будут поглядывать назад. Он пошел быстрее. Впереди затрещали кусты, и Алекс отступил за дерево. На него и Рахима бежал человек. Остановился, выстрелил в преследующих из винтовки. На второй раз отрывисто клацнул боек – патроны закончились. Из-за кустов прогремела автоматная очередь. Человек опустил разряженное оружие и побежал. Алекс видел, как он нащупывает оттопыренный карман, но перезарядить не успел, новая очередь настигла его, и беглец, не издав ни звука, рухнул в траву.

Раздвинув заросли, появились два армейца, подошли к мертвецу. Один лениво пошевелил тело берцем, другой огляделся.

– Этот вроде последний был, – обернулся он к напарнику.

Тот склонился над убитым. Над ухом Алекса едва слышно прошептал шаман:

– Твой слева. Не любим мы убивать… но иногда приходится.

Они прицелились в армейцев, Алекс – в того, что стоял, Рахим в сидящего… Два автомата ударили одновременно.

– Пойдем, посмотрим, – сказал Рахим.

– Как-то слишком легко получилось, – заметил Алекс.

– Мы удачу приносим, – равнодушно ответил шаман. – Перестали удивляться. У нас всегда легко получается.

Он подошел к застреленным армейцам, собрал патроны. Алекс тем временем осмотрел убитого ими беглеца. Обычный бродяга, брит наголо, руки в татуировках. Шею мертвеца обвивала цепочка. Алекс потянул ее стволом автомата – показался тяжелый медальон, птица с распростертыми крыльями, в лапах у нее круг с буквами.

– Птица, – едва взглянув, заявил шаман. – Он из клана Совы. Мы говорили, Рынок будет Армию преследовать. Пойдем, Алекс.

Они крадучись пошли туда, где уже смолкли звуки перестрелки. Когда деревья расступались, Алекс видел поднимающиеся к прозрачно-голубому небу тяжелые жирные клубы дыма.

Посередине прогалины замер БМП, его борт покрывали угольно-черные подпалины, переднее колесо было разворочено взрывом. Башенка повернула так, что длинный ствол КПВТ, покосившись, смотрел куда-то в сторону.

Поодаль лежали обломки, в которых не без труда можно было опознать мотоцикл с коляской. Сейчас это была груда изуродованных, растерзанных в клочья пулями калибра 14,5 мм деталей. Еще два байка валялись в дальнем конце прогалины, вокруг них распростерлись тела, здесь полегло десятка полтора нападавших. Армейцы тоже понесли потери, три тела в камуфляжных комбинезонах и бронежилетах Алекс увидел возле подбитого БТРа, еще один солдат замер, наполовину вывалившись из десантного отсека. Голова в каске почти касалась земли, ноги зацепились за что-то внутри бронетранспортера.

Он присел в кустах, рядом устроился шаман. Получается, победили армейцы. Но Яны и Шведа здесь нет, значит, они остались на базе. Щавеля тоже не видно. Вообще, здесь только небольшая часть отряда, разгромившего клан батьки. И десяти не будет.

Двое солдат стояли над обломками мотоцикла. Пошевелив дымящуюся груду ногой, один изрек:

– Это колесо до Рязани не доедет. Классика!

– Тебе все шуточки… – скорбно отозвался второй. – Как теперь добираться будем? Если бронику кранты, как вернемся-то? Пешком долго, нас вмиг вычислят. Видишь, Черный Рынок нас уже ждал. Точно вычислят.

– Погоди. Товарищ лейтенант! Что там?

– Хана, – откликнулся знакомый голос из-под брони. – Проверьте байки кочевников. Может, какой-то еще на ходу.

– О, точно! – обрадовался знаток литературной классики. – Пойдем, глянем на эту рухлядь.

Бойцы направились по прогалине к валяющимся в траве мотоциклам, а из БТРа спрыгнул Ясень. Отряхнул покрытые копотью ладони, потянулся. И тут замерший бронетранспортер сотряс взрыв – то ли бензобак рванул, то ли боезапас. Земля вздрогнула под ногами, в уши ударило тугой волной, разом смывшей все звуки. Из-под брони БТРа вверх устремился красный огненный смерч, и солдаты рухнули на землю. Ясеня попросту смело взрывом, он отлетел на несколько шагов и шмякнулся на землю. Алекс опомнился уже лежа. Его взрыв застал в сидячем положении, поэтому он остался на месте – весь засыпанный листьями с дерева, под которым прятался, и с головой, полной гулкого звона.

Рядом встал шаман и, покачиваясь, зашагал к возящимся в траве оглушенным солдатам. Автомат в его руках задрожал, выплевывая огонь, бойцы задергались, когда в них ударила очередь, но звуков Алекс не слышал. Он заставил себя отлепиться от земли и побрел к ворочающемуся Ясеню. Слух постепенно восстанавливался – как сквозь толстый слой ваты, пробивались треск в горящем БТРе и стоны Ясеня. Ему осколок угодил в ногу. Лейтенант сжимал руками окровавленную штанину – пытался передавить рассеченную артерию. Увидев Алекса, дернулся – рука метнулась к кобуре, и тут же из раны хлынула кровь. Алекс поднял автомат и покачал головой:

– Не надо.

– Я сдаюсь, – прохрипел Ясень – Слышишь? Или не слышишь?.. Лес бы его взял, я сам себя не слышу.

У Алекса после взрыва шумело в голове, и слова военного доносились словно издалека.

– Я слышу. Тебе жгут нужен, жгутом ногу перетянуть, иначе кровью истечешь.

– Точно. Поможешь, а? – Ясень немного приободрился. Хотя он заявил, что сдается, но, кажется, и сам не воспринимал это всерьез.

– Если расскажешь о Щавеле, вашем задании и о грузе, который мы принесли из Житомира.

Лейтенант опустил голову:

– Не могу. Это измена.

Подошел шаман:

– Ты Салоед резал?

– Нет, не он, а Щавель, – вместо Ясеня ответил Алекс. – Я же тебе говорил.

– Ты добрый, ты быстро веришь. Мы не добрый, мы сомневаемся.

Алекс отыскал веревку и подобрал подходящую палку. Склонился над Ясенем и стал перетягивать ногу жгутом. Пистолет у раненого он, конечно, забрал.

– Не я это был, – неохотно произнес Ясень, исподлобья глядя на азиата. – Щавель хозяина «Балагана» прикончил. Мы бы не стали, но у нас приказ! Приказы должны выполняться. По законам военного времени.

– Из-за твоего приказа столько людей уже полегло. – Алекс закончил со жгутом и принялся бинтовать рану. – А еще сколько погибнет! Оно хоть стоило того?

– Приказы не обсуждаются, – ответил Ясень. – Стоило или нет, нужно выполнять.

– Глупо это! Чушь!

– Нет, это правильно. По законам военного времени! – повторил он.

– Бред какой-то. Салоед не участвовал в вашей дурацкой войне. Он, наверное, хороший человек был. Я сам видел – его бабы плакали. Жалели его. О тебе кто-нибудь заплачет, если ты умрешь? Зачем ты живешь, Ясень? Для кого? Для чего?

– Мы на войне, – угрюмо пробормотал офицер. – Сейчас, когда наша родина атакована коварным врагом, когда он…

– Хватит! – оборвал его Алекс. – И слушать не хочу. Салоед был атакован коварным врагом, это я точно знаю. А вот ты – против кого воюешь? Против выживших? Таких, как Салоед?

– На войне всегда есть потери.

– Потери еще будут, – неожиданно вставил Рахим. – Мы обдумали, теперь верим. Теперь мы знаем, кто Салоед резал. Мы его убить обещали, мы не обманываем. Не любим убивать, да. Но приходится. Плохо.

– Ну ладно. – Алекс поднялся и отступил от раненого. – Яна и Швед живы? Они в лагере? Хоть это ты можешь сказать? Это же не военная тайна.

Ясень пощупал повязку и посмотрел на Алекса. На его лице читалось сомнение – рассказывать или нет?

– Живы, все живы. Только они уже ушли, – наконец ответил он. – Вернее, я не знаю, но должны были уйти вскоре после нас. Меня капитан отправил с донесением.

– Не говори ерунду. Он тебя отослал, чтобы отвлечь преследователей из Черного Рынка. А Щелоков тихо проскользнет к цели. Ты должен был попасть в эту засаду, вот и попал. Но, может, теперь кочевники решат, что с отрядом Армии Возрождения покончено, и Щавеля преследовать не будут, а? Скажи, дал он тебе образец того вещества из кофра? Там было шесть ампул, хотя бы одну он мог дать тебе. Ты бы доставил ее для анализов. Пожалуй, он тебе ничего не дал, зачем же отправлять добро в лапы врага? Тебя Щавель списал и всех этих.

Алекс кивком указал на неподвижные тела на прогалине.

– Ну и что? – упрямо пробормотал Ясень. – У капитана приказ. Приказ должен быть исполнен. Подробности не имеют значения. А потери…

– Да, да… – устало оборвал его Алекс. – По законам военного времени. Когда на нашу Родину напал коварный враг. Потери есть всегда. Ну, еще двадцать раз повтори, хотя я и так слышал этот бред. Но ты повтори, может, тебе полегчает. У тебя еще совесть осталась, и тебе стыдно. Вот ты себя и утешаешь, собственную совесть убалтываешь. «По законам военного времени», «потери бывают», «коварный враг». Валяй, повторяй это снова и снова. А я пойду. Мне нужно Яну спасти от Щавеля, потому что у него совести уже нет. Он уже не человек, он мутант. У человека должна быть совесть, если он человек. Сердце, почки, желудок… и совесть. Если он умеет жить без сердца, без почек или без совести, значит, он уже не человек. Вот и Щавель твой такой. Значит, Яну и Шведа схватил мутант, и мне нужно их спасти. Пойдем, Рахим.