Юрий Валин - Окраина. «Штрафники» Страница 26

Нет, Андрейка, умирал бы ты дома. Ну что в тебе, сушеном, может быть такого тяжелого? Или это носилки садистские? Нужно отказываться от швейцарского оборудования. Хорошо им там, в прохладных Альпах.

— Стойте. Да стойте же!

За спиной каркали и каркали. Это Мариэтта. Андрей с огромным трудом оглянулся — девчонка нагнулась, тянула за шиворот и за руку повалившуюся на песок Таисию. Забавно, худосочный пупс с мочалкой на голове дергает потасканную барби-старьевщицу.

— Генка, стой. Опять повалилась.

По инерции прошагали еще шагов двадцать. Уронили носилки.

— Хорошо хоть мертвяк не обижается, — с трудом выговорил Генка.

Андрей только зубами заскрежетал — шагать в постоянном ритме было еще можно, но разворачиваться… В колене скрипело сразу несколько раскаленных шестерен.

Мимо, раскачиваясь, прошагал Алексей Валентинович. Этот не останавливался. Не помощник, просто потная одуревшая жертва обстоятельств. Ладно.

Вернулись до баб. Мариэтта злобно и, видимо, сама не замечая слез, плакала. По щекам, в корке сто раз размокшего и вновь засохшего грима, тянулись скупые капли. Девчонка дергала Таисию за костистое запястье — там уже краснели свежие царапины. Дама морщилась, но глаз не открывала. Длинный золотистый локон выпал из-под шарфа, струился по песку, похожий на столетнюю, иссохшую до прозрачной шелковистости змейку.

— Ну, взяли…

Поставили на ноги, но тетка тут же осела назад. Еще раз — хрен, ну не желает мадам вертикально стоять.

Генка грубо выругался. Никто не отреагировал, только Таисия вновь поморщилась, как будто ее очередной раз за руку дернули.

— Давай ее поставим да проведем чуть-чуть. Пусть ритм почувствует, — борясь с накатывающей безнадежностью, предложил Андрей.

Поставили, провели. Подогнула ноги, повисла бескостным мешком. Зараза. Андрей и сам не устоял, сел на песок. Генка подумал и плюхнулся рядом. Мариэтта тут же полулегла на свою торбу из кордура.

Генка поскреб облупившийся нос и сказал:

— Сергеич, мы двоих волочить не сможем.

Начальник молча смотрел на него. Понятно, двоих не осилить. Собственно, и одного, пожалуй, уже не донести. Да и выбор так себе: мумия и живая женщина. В женщине воды лишней многовато. Тяжелее она раза в три. И тащить ее абсолютно не хочется. Гуманизм очень правильная вещь, когда ты уверен, что сам в порядке. А если спасать и себя самого желания и сил не имеется? Только вы, Андрей Сергеевич, здесь старший. И еще вы из Старых. Приказ был — найти и эвакуировать Попова A. M. Прежде всего задание. Ну, еще нужно и должно члена команды до базы доставить. Хотя какой она член… совсем даже наоборот. Черт! «Изловчимся как-нибудь», как говорил один знакомый прораб, специалист по работам широкого профиля. Отличный мужик, он бы из этого швейцарского дерьма, что носилками именуются, живо что-нибудь дельное соорудил…

— Иванов, Капчага, к носилкам. Встали. Пошли.

Даже сквозь косметический абстракционизм на лице Мариэтты проступил ужас. У Генки рожа тоже вытянулась. Не ждали столь радикального решения. А у нас, в ФСПП, все по-взрослому.

— Встали, говорю. Мы никого не бросаем. В аптечке имеется тонизирующее средство. Сильнодействующее. Препарат, конечно, резковатый, но… В общем, эффект первой фазы действия вам лучше не видеть. Через пару минут Таисия Викторовна вас догонит и перегонит. Марш к носилкам, говорю!

Пошли. Не очень уверенно, но пошли. Генка на ходу пытался совладать с лямками рюкзака.

— Таисия Викторовна, у меня препарат действительно имеется. Но мне кажется, он вам не поможет. — Андрей сдвинул под рубашкой кобуру, щелкнул кнопкой. Ресницы женщины дрогнули. Чуткая, зараза. И интуиция отличная.

— Вы меня простите, — проникновенным голосом продолжил Андрей, — ФСПП организация закрытая, со своими жесткими порядками и предрассудками. Мало ли вы куда выйдете, когда отлежитесь. Вы не беспокойтесь, семью я лично извещу, все оформим…

— Так нельзя, — тихо, но отчетливо молвила женщина.

— Вы мне выбора не оставляете, — печально объяснил Андрей. — Вас, в смысле тело, эвакуируют только через три-четыре дня. Вы же понимаете, как тогда будете выглядеть. А если вы вдруг выйдете самостоятельно и куда-нибудь не туда попадете? Это работа. Мы же не в богадельне, если говорить прямо.

— Так нельзя, нельзя, это негуманно, — упрямо шептала Таисия.

— Мне очень трудно будет это сделать, — признался Андрей. — Вы женщина интересная, изящная, тонкой души. В молодости возле вас, должно быть, поклонники просто в толпы сбивались.

— Я и сейчас еще ничего, — испуганно сказала дама, не открывая глаз.

— Кто спорит. Меня, правда, всю жизнь больше дамы рубенсовского типа впечатляли, но лично вас мне будет искренне жаль. Вы на меня зла не держите, — Андрей кончиками пальцев погладил рукоять «ТТ». — Я просто старый солдат. Приказы выполняю пунктуально.

— Хам вы! Сапог кирзовый, а не солдат. Спасатель падали, убийца чекистский. — Таисия резко вскочила на ноги, Андрей даже отшатнулся.

Высокая женщина быстро уходила по цепочке следов, вслед почти растаявшей в солнечном сиянии тяжелой фигуре Алексея Валентиновича. Прошагала мимо носилок — молодое поколение с некоторой опаской глянуло вслед.

Андрей, кряхтя и отряхиваясь, встал — взбодрившаяся Таисия, когда взбрыкнула, порядком осыпала начальника песком.

— Могу спорить — знаю, что за допинг, — сказал Генка.

— Да я ничего медицинского и достать не успел. Сказала, что отдохнула, и вперед. Брезгует она пользоваться брутальными армейскими препаратами, — пояснил Андрей, берясь за проклятые носилки.

— Еще один тестер впариваете? — Мариэтта попыталась ухмыльнуться. — Вот уж абзац. Тетенька хотела прокатиться, место нашего тутанхамона занять, а вы ее пуганули. Интересно, чем именно?

— Сказал, что Валентиныч первым душевую кабину займет. Как известно, шерсть с поддона он за собой из принципиальных соображений не смывает.

Заулыбались.

— Ну, студент, если отдохнул, так поехали, — Генка дружески кивнул сияющему свертку.

4.56.

— Нет, сдохну щас. — Руки у Генки дрожали — он с трудом выпрямлял защелку носилок. Соскользнувшая с дорогой и ненадежной конструкции серебристая «куколка» лежала у ног эвакуационной команды, молчала. Кажется, с сочувствием.

— Кто ж так делает, суки? — с тоской прохрипел Генка, пытаясь вернуть предательское крепление носилок на место.

— Не нервничай, — пробормотал Андрей. — Выйдем домой, я командировку в Швейцарию выбью. Набьем морду герру конструктору.

— А выйдем? — Генка с опаской посмотрел вперед — фигуры Алексея Валентиновича и белокурой страдалицы маячили в отдалении. Брели на расстоянии шагов тридцати друг от друга. Не вместе, но скованные одной целью.

— Скованные одной цепью, связанные одной целью, — задумчиво просипела Мариэтта.

Андрей посмотрел на нее со слабым изумлением. Значит, не только у дураков мысли сходятся, но и у агентов ФСПП. Хотя в чем разница?

— Генка, ты бы их догнал. Они торкнутся, а мы здесь останемся, — прошептала Мариэтта.

— Никуда они не денутся, — сказал Андрей. — Они уверены, что волшебный индикатор у меня. Подождут, гонщики херовы.

— Они боятся, — упрямо возразила Мариэтта. — Они очень хотят вернуться домой. Торкнутся и попадут неведомо куда. Так им, лузерам, и надо, только мы-то здесь закукуем.

— Уверена, что они без нас никак? — поинтересовался Генка, ковыряясь неудобным мультитулом — единственным инструментом, оставшимся в наличии у Отделения.

— Есть у меня предчувствие, — прохрипела девица и, отводя с лица серые лохмы, глянула на начальника: — Дойдем — я прямо в буфет. Хоть отчисляйте, хоть что делайте, фанты выпью, сколько в меня влезет. Нет, даже больше.

— Там разберемся, — Андрей не был уверен, что вообще сумеет встать. — Генка, клади эту херню на песок, я ногами придавлю, а ты защелкнешь.

Общими усилиями удалось надеть крепление. Носилки, хоть и кособокие, приняли свой скорбный груз. Андрей, сдерживая стон, выпрямился, вместе с Генкой подняли ношу. Ох, будто годами в паре мертвецов таскали.

Мариэтта с рюкзаком за плечами поплелась рядом. Неожиданно сказала:

— Вы мне одну ручку уступите. Удобнее будет.

— Кому удобнее? Тебе? Стыдишься? За немощного пенсионера меня держишь? Рановато еще.

— Идите в жопу. Тоже пенсионер нашелся. Убогие и придурошные у нас в голове парада шествуют, — девчонка мотнула головой вперед. — А раз я не там, так должна по-честному волочить. И еще я в Швейцарию хочу. Морды бить.

— Тогда конечно. Может, одна носилки потащишь?

— Сергеич, дай ей ручку, — выдавил, не оглядываясь, Генка. — Нас меньше мотать будет. К тому же, с одной стороны, нести студента дико тяжело, а с другой, вроде как за носилки цепляешься и шагаешь автоматически. Давайте авто-многоножку сделаем.