Василий Головачев - Огнетушитель дьявола Страница 26

Сначала их было пятеро: Кузьма каким-то образом уговорил-таки Катю поехать с ним, Хасид взял с собой свою подругу Мариам, – и Герман расстроился, считая обещание Юэмей присоединиться к компании чисто «политическим» заявлением, тем более что он напрасно прождал ее целый день. Однако руководительница контрразведки слов на ветер не бросала и появилась в пустующем временно поселке археологов к вечеру того же дня, после чего настроение ксенопсихолога резко изменилось. Он перестал чувствовать себя одиноким и стал душой общества, как это было в других компаниях. О том, какую цель преследовала главная контрразведчица службы безопасности, помимо создания условий для отдыха важных персон, какими стали Алнис и Ромашин, Герман не задумывался. Романтическая аура окружала происходящее, отношения с китаянкой складывались странные, и его тянуло к ней все больше, хотя он и понимал свое положение.

Вечером они устроили пикник «на природе»: запустили программатор местной кухни на приготовление шашлыков, устроили соревнования по метанию стрелок в специальный щит (сюрприз приготовил Хасид), которые неожиданно выиграл Кузьма, затем организовали танцы вокруг скульптурной группы, обнаруженной археологами недалеко от модуля (купол возвели именно над этим местом, где когда-то стоял город антарктов).

Скульптурная группа представляла собой безголового гиганта, душившего не то змея, не то дракона, и компания изрядно повеселилась, сравнивая древнего змееборца с современными мужчинами.

«Пикник» закончился поздно ночью – по местному времени, после чего мужчины и женщины разбились по парам и разбрелись кто куда. Герман впервые остался с Юэмей Синь наедине, о чем даже и не мечтал, но поскольку всегда умел поддерживать нужный тон и вести себя соответственно обстоятельствам, скованным себя не чувствовал, хотя нет-нет да и мелькала пугающая мысль, что он прогуливается с одной из самых могущественных женщин Солнечной системы.

Сначала они обошли городок археологов по периметру, поглядывая на архитектурные находки исследователей: столбы, остатки стен и фундаментов, части статуй, – потом углубились в один из тоннелей, пол которого был каменным, а стены и потолок ледяными; когда воду из-подо льда выкачали, лед осел, и тоннели и шахты пришлось делать заново.

Беседовали о самом разном, что только приходило на ум. От цивилизации антарктов перешли на космические цивилизации, о которых Герман знал больше, чем о земных, поэтому ему было что рассказать собеседнице о своем участии в исследовании древних негуманоидных культур Орилоуха, Маата и Сферы Дайсона. Затем заговорили о мантоптерах, хотя китаянка больше молчала и задавала вопросы, с интересом поглядывая на ксенопсихолога, а говорил в основном Герман.

– Я понимаю, что вы много знаете о других разумных существах, – сказала Юэмей Синь после того, как он замолчал, прислушиваясь не только к речи Алниса, но и к переговорам своих подчиненных по сети «спрута»; ее уник был оборудован системой связи с выходом на сеть. – Но все же мне любопытно, из чего вы сделали вывод, что мантоптеры послали зонд в сторону Земли? Знание ведь не всегда означает понимание.

– Прямых доказательств у меня действительно нет, – не обиделся Герман на вежливое сомнение женщины. – Однако логические аппараты людей и мантоптеров очень близки, это доказано и не подлежит сомнению. А рассуждал я следующим образом.

Во-первых, будь на месте мантоптеров земляне, они не послали бы такой гигантский корабль со столь малым экипажем без железной необходимости. Во-вторых, люди, выполняющие особую миссию, при возникновении угрозы жизни всегда дублируют свои действия для выполнения задачи. В-третьих, анализ уцелевших файлов мантоптерского компьютера показал, что корабль на последнем участке полета к Солнечной системе производил весьма сложные эволюции, маневрировал, что почти впрямую говорит о его попытках избавиться от преследования. И, наконец, судя по локальному нарушению формы корпуса в носу корабля, он потерял некую системную консолидацию, то есть, грубо говоря, выбросил часть тела, которая вполне могла играть роль автономного аппарата. Вывод: мантоптеры знали, что спасения нет, и послали зонд.

– Почему же мы его не обнаружили в Солнечной системе?

– Потому что они могли его направить не прямым путем, а в обход. Либо зонд, как и сам корабль, наскочил на «зеркало», его развернуло на сто восемьдесят градусов, и он теперь летит в обратном направлении.

Юэмей Синь остановилась, разглядывая не сразу отреагировавшего на ее задержку Алниса. Тот смутился, останавливаясь:

– Я что-то не так сказал?

– Нет, я просто передала мента-сообщение в Управление, – ответила руководительница контрразведки. – Пусть начинают поиски за пределами Системы. Если бы вы поделились своими мыслями со мной раньше, мы, наверное, уже нашли бы зонд.

Герман покраснел.

– Но это лишь мое предположение… его надо обосновать и доказать…

– Мы в вас не ошиблись, сяньшэн Герман, только у нас есть просьба: возникающие идеи сообщайте сразу же при их появлении, это позволит нам работать на опережение агентуры Наблюдателя. Договорились?

– Но я могу и ошибаться…

– Вы знаете законы Спенсера?

– Вы имеете в виду законы принятия решений?—после паузы спросил ксенопсихолог.

– Совершенно верно. Каждый может принять правильное решение, располагая достаточной информацией. Хороший руководитель – и специалист вообще – способен принять решение, располагая недостаточной информацией. Идеальный руководитель может принять решение, не зная решительно ничего.

Герман усмехнулся.

– Идеальных руководителей не существует. – Он спохватился: – Извините, я не хотел вас обидеть.

– Ну, до идеала нам обоим далеко, – с тонкой иронией проговорила Юэмей Синь, – однако вместе мы вполне способны принять правильное решение.

Герман отвел глаза, не решаясь возражать, пробормотал:

– Мой учитель говорил, что особенно трудную задачу следует перепоручать лентяю: он найдет более легкое решение.

Китаянка тихо рассмеялась: как ручеек зажурчал.

– Вы тоже лентяй?

Герман смешался, так до сих пор и не решив, как следует себя вести со столь властной особой, встретился с Юэмей глазами и увидел странный свет в их глубине, который можно было трактовать по-разному. Но ему очень хотелось верить, что выражал он не только практический интерес.

Возникло желание просто подойти к женщине, обнять и поцеловать. Одновременно вспомнилось старинное изречение: «Я могу устоять против всего, кроме искушения»[21].

Однако он устоял.

– Вообще-то никто меня лентяем не называл, хотя и трудоголиком я никогда не был. Мечтал стать врачом, а стал ксенопсихологом. Как говорил поэт: «Мечты! Без них была бы жизнь бледна».

– Чьи это слова?

– Эдгара По.

– Вы любите старинных поэтов?

– Почему только старинных? Современных тоже: Хартасара, Айвенго, Блаженного, Шилова. Но древних, пожалуй, больше. По, Вилкниса, Стивенсона, Лермонтова. А вы кого предпочитаете?

Юэмей ответила не сразу, останавливаясь на перекрестке двух тоннелей, один из которых вел в гроты, выплавленные во льду людьми:

– Пожалуй, и мне древние поэты больше по душе. У По мне нравятся такие строки:

Скреплен союз кольцом,Порукою согласья,И с новым женихомСтоим мы под венцом,Но обрела ль я счастье?

Взгляд женщины стал задумчивым и даже печальным на мгновение, затем она как бы очнулась и тихо рассмеялась, пытаясь сгладить впечатление.

– А вообще-то я больше люблю Юй Цзы:

Со дня того, когда подул нежданноОсенний ветер,Думаю всегда: «Когда же наконецПридет мой друг желанный,Которого с такой тоскою жду?»

Герман заглянул в глаза китаянки, снова ставшие зовущими, дразняще ироничными и загадочно печальными, шагнул к ней, ощущая всей кожей ее волнение, прорывающееся сквозь барьер сдержанности, притянул к себе и поцеловал. И лишь потом, когда она не ответила, испугался, вдруг ощутив себя преступником.

Однако Юэмей хотя и не ответила на поцелуй, но и не оттолкнула его, словно не поняла, что произошло, и лишь минуту спустя, когда он отпустил ее, тихо проговорила:

– Вы смелый молодой человек, Герман, но я старше вас на двадцать лет.

– Это не имеет значения, – пробормотал сбитый с толку ксенопсихолог. – Вы красивая женщина, Юэмей, хотя и это не имеет значения. С недавнего времени вы для меня…

Тонкие пальчики китаянки прижались к его губам.

– Не торопитесь говорить того, чего потом будете стыдиться или стесняться. Пусть время расставит все по своим местам. И не сердитесь на меня, хорошо?

Герман поцеловал пальцы женщины, прежде чем она успела их убрать.

– Я вас понимаю…

В глазах Юэмей Синь мелькнули насмешливые огоньки.