Андрей Столяров - Детский мир (сборник) Страница 27

Муся выставила ладонь против них, и костистые пальцы ее ощупали воздух.

– Здесь, – сказала она, застыв как скульптура. И вдруг завизжала, отшатываясь. – Здесь–здесь–здесь!..

Сергей чуть не выронил арбалет.

Лай стал громче.

– Разбейте, дядя Сережа!..

Сергей выхватил из–за пояса сунутый туда недавно топор и, не соображая, что делает, ударил им в пузырящуюся побелку. Лезвие вошло чуть ли не до половины. Длинная зигзагообразная трещина появилась в стене и вдруг засветилась откуда–о изнутри нездешней багровостью. Точно надрывался в глубине перекрытий красный фонарь. Сергей дернул за рукоять – тут же пласт штукатурки с шумом обрушился, и открылось пространство, как кровью, наполненное малиновым светом. Угадывались в этом свете скорченные фигуры: неестественное переплетение призрачных тел. Сергей нервно отпрянул. И сейчас же четвероногое низкое существо с возбужденным повизгиванием вывалилось оттуда и, успев лизнуть Сергея языком по руке, суетливо запрыгало, выражая живейшую радость.

– Тотоша!.. – потрясенно вымолвил он.

Это был и в самом деле Тотоша.

Но главное, что сразу же вслед за ним, очень медленно, словно робот, у которого заржавели суставы, даже, кажется, с каким–то механическим скрипом выбрался из проема в стене подросток и, слегка развернувшись, остановился, держа на весу ладони.

Он был потрясающе исхудавший, точно сильно обглоданный ярким красным туманом, – не проснувшийся, с закрытыми проваленными глазами, потемневшая кожа прилегала у него к самым костям, а суставы на пальцах прорисовывались с необыкновенной рельефностью.

Он как будто голодал две недели.

– Андрон!.. – страшным шепотом произнес Сергей. – Андрон, Дрюнечка, с тобой все в порядке?..

Сердце у него стучало, как бешеное. Он хотел и одновременно боялся обнять каталептическую фигуру. Он боялся, что эта фигура вдруг упадет – без признаков жизни.

– Андрончик…

И в это время из–за спины его, точно фурия, вырвалась девочка Муся и, по–видимому, не отягощая себя опасениями, бросилась Андрону на грудь.

Щеки у нее блестели – от мокрого. Сладким счастливым страданием исказилось лицо.

– Дрюнечка, Дрюня!..

Звонко тявкнул Тотоша.

И тогда красный свет, вытекающий из проема, померк, и в стене зачернела квадратная ниша, усыпанная штукатуркой. А сам Дрюня с трудом разлепил глаза и повел странным взглядом, как будто еще не проснувшись.

Плечи его передернулись.

– Холодно, – сказал он…

16

Отступали они в полном боевом порядке. У Сергея в руках опять был заряженный арбалет: левая рука полусогнута, указательный палец правой – на спусковом крючке. И солидная куча стрел торчала из бокового кармана. Он их взял за прилавком, где находились товары. Вооружился как следует. В свою очередь Муся держала наизготовку пневматическое ружье, а значительно приободрившийся Дрюня – широкий меч, который он вытащил из витрины. Ему все еще было холодно: он дрожал и непроизвольно лязгал зубами. Дистрофическое лицо коричневело загаром, а глаза и зубы на нем неестественно выделялись. В общем, выглядел он достаточно плохо, тем не менее, взмахивая клинком, пытался возглавить процессию. И Сергею приходилось его мягко осаживать.

«Старичка» они после некоторых колебаний бросили. Из директорского коридора был выход прямо в маленький тупичок, ограниченный с трех сторон наружными выемками магазина, выводил он одним своим концом на проспект, и поэтому возвращаться на задний двор не имело смысла. Не хотелось заново рисковать, возвращаясь. Сергей сердцем чувствовал, что Альдина еще не убита. Появиться она могла в любую минуту, и в любую минуту орава чудовищ могла рвануться на них. Надо было спасаться из «Детского мира» как можно скорее. С этим им повезло. Лишь в подсобке из–за коробок попытался вылезти монстрик, похожий на скорпиона, но едва Сергей навел на него арбалет, как скрежещущее многоногое утянулось обратно. Да еще в переулке, куда выходил тупичок, тоже – стала сгущаться какая–о тень у фундамента здания, но немедленный выстрел из пневматического ружья заставил ее рассеяться.

Больше задержать их никто не пытался. Они двигались по середине проспекта, и перед ними развертывалась летняя ночь. Тишина в центре города стояла прямо–таки неестественная: ни обычного шума из форточек, ни каких–либо случайных прохожих. Окна в глыбах домов уже были погашены, и сияющие фонари придавали всему оттенок пустыни. Точно в городе, кроме них, уже никого не осталось.

Странная это была процессия: мальчик, девочка, взрослый человек и собака. Причем люди сжимают игрушечное оружие, как в бою, а собака бдительно обнюхивает каждую выбоину. Сергей чувствовал, что они составляют как бы небольшую общину: мальчик, девочка, взрослый человек и собака. Не хватает лишь Ветки, но она незримо присутствует. Можно жить и можно себя защищать. Вероятно, одно из положительных следствий всех этих событий – то, что некая общность людей и в самом деле возникла. И она еще пригодится в просторе будущих лет. Потому что Альдина, наверное, не умерла – только ранена. Да, наверное, она и не могла окончательно умереть. Темнота существовала всегда, и всегда пыталась заполнить дневную реальность – то рождая чудовищ, то превращая в монстров людей. Борьба еще продолжается. Еще долго будут рассказываться истории о Черной Руке. И еще очень долго придется вглядываться со страхом в вечерние сумерки. Потому что противопоставить этому мраку – нечего.

Он спросил:

– Дрюня, а когда ты был там… ну – внутри… Ты что–нибудь чувствовал?

– Нет, – сказал Дрюня. – Только дурацкий холод.

– А других, которые пропали раньше тебя, не видел?

– Они уже растворились, – сказал Дрюня.

– Растворились?

– Ну там – растворяешься постепенно. Вот они и исчезли…

– Совсем?

– Большей частью.

– Понятно, – сказал Сергей.

Ему действительно было понятно: мрак, и ты растворяешься в нем.

Больше они не разговаривали.

Только когда проводили девочку Мусю и она, помахав им рукой, как видение, скрылась в освещенном проеме, то Сергей, миновав огороды, жуткий дремлющий сад и чернеющие у ограды хозяйственные пристройки, очень тихо, невольно понизив голос, сказал Андрону:

– Ты теперь, наверное, – из дома не выйдешь…

– Почему? – удивился Андрон. – Теперь – выйду. Теперьто как раз не страшно.

И он бодро взмахнул пластмассовым легким мечом – клинок свистнул в воздухе.

Тут же, будто надломленная, опустилась со стоном широкая яблоневая ветвь, а по вытоптанной площадке у дома протянулась зловещая тень, похожая на трехпалую лапу.

Вскидывая арбалет, Сергей обернулся.

Однако, это была всего лишь рубашка, висящая на турнике. Рукава ее шевельнулись, по–видимому, от ветра.

– Но–но, – громко сказал отпрянувший Дрюня.

– Значит, не страшно? – переводя дыхание, поинтересовался Сергей.

– Нисколько.

– Ну, и мне – нисколько не страшно…

Он опустил арбалет.

И они, пошаркав о половичок на крыльце, пошли в дом…

ПОЛНОЛУНИЕ

1. ЛЕТО. БАЛЬШТАДТ

– Посмотри на этих двух стариков, – сказала Лида, отодвигая от себя блюдце с десертом. – Тебе не кажется, что они отвратительны: оба лысые, как будто родились без волос, ссохшиеся какие–то, отполированные и, вместе с тем, неестественно жизнерадостные, точно высасывают все соки из окружающих, вот из этих двух проституток, которые вместе с ними. По–моему, это ужасно!

Блоссоп посмотрел в угол зала, откуда доносился серебряный женский смех, иногда прерываемый старческими сиплыми репликами.

– У нас их не называют проститутками, – сдержанно сказал он. – Проститутка – это на улице или в соответствующем заведении. То, что можно получить без проблем, по определенным расценкам. А общественный статус у этих женщин намного выше. Их у нас, как правило, называют приятельницами. Познакомьтесь, это моя приятельница Маргрет. Очень приятно, Маргрет. Чем занимаетесь? Ты не ляпни, пожалуйста, насчет проституток. Может получиться скандал.

Он изящно промокнул сухие твердые губы, быстро скомкал салфеточку, бросил ее на тарелку. Тотчас сбоку от столика вырос черно–белый официант и, как будто из другого пространства, извлек чашечки с кофе.

Лида проглотила кусочек сухого печенья.

– Значит, я, по этой классификации, – твоя приятельница?

– Не совсем, – смакуя первый глоток, сказал Блоссоп. Поднял крошечный узкий бокал, наполненный светлым «крамматом», и задумчиво повертел его перед глазами. – Нет, все–таки не сочетается… – пояснил, окатывая Лиду сверкающим темным взглядом. – Поскольку ты от меня финансово не зависишь и поскольку у нас нет договоренности об оплате услуг, то мы оба имеем так называемый статус друга. Познакомьтесь, это мой друг мистер Блоссоп. Очень приятно, мистер Блоссоп. Чем занимаетесь?..