Ключевой Проры. Ключ (СИ) - "Дмитрий Дед Мороз" Страница 27

Из-за коряги встал военный в камуфляже снайпера: в ветках, какой-то бахроме и пучках сухой осенней травы. Проводник отметил ещё одного справа, что держал их на прицеле.

— Стой! Оружие на землю!

— Петро, это свои, — рядом материализовался третий вояка поменьше ростом. В руках СВД. Ну конечно — это ж Сявко!

— Здравь-желаю! Пойдём к посту отведу, командир сказал, что вы будете, но не вчетвером. А то у нас тут ещё пара секретов с бойцами. Псы донимали, потому нас тут много, с этой стороны. Сейчас мы собак проредили, подходить на выстрел — Сявко похлопал по прикладу винтовки, — они перестали! Петро за старшего! Я на пост. Вернусь! — это он уже своим бойцам. Старшим, значит, назначил его капитан.

А капитан что-то громко доказывал в рацию, ни на кого не обращая внимания. Подошли вплотную, только после этого Халецкий перестал орать и помахал рукой, мол, заходите в дом, сейчас подойду. Сявко сдал сталкеров с рук на руки другому знакомому — Тохе и отправился назад к подчинённым. Тоха же, поняв, что со сталкерами пришли двое типа «принеси-подай» распорядился отправить Психа и Сэма к костерку между забором блокпоста и КАМАЗом на дороге, по которой они только что пришли. Этот грузовик стоял тут с самого начала всей катавасии. Горел, был неоднократно расстрелян, но продолжал исполнять роль дополнительного укрепления перед шлагбаумом Северного. А вот остальные автомобили, равно как и кусты с деревьями были полностью убраны согласно требованию Устава. Пустое пространство метров на пятьдесят в обе стороны. Да, потрудились солдатики: порезали остовы машин, спилили деревья, убрали поросль. Халецкий времени тут не терял, готовился.

— Чем вы попилили машины-то? Кроме КАМАЗа, не осталось ни одной? — поинтересовался Проводник у Тохи.

— Так ацетиленовую горелку капитан вытребовал. И вот — показал с некоторой гордостью Тоха на сложный инженерный агрегат под свежепостроенным навесом. Агрегат пыхтел и издавал приятные запахи.

— Полевая кухня? ПАК? — потянул носом Проводник.

— Нет, ПАК двухтысячный, который на шасси КАМАЗовском, это на роту будет, а нас тут 16 человек. Наша поменьше, но смысл тот же. Вертолётом привезли.

— Ну как, живы-здоровы? А я тут опять ругаюсь. Надо бронекапсул под огневые точки нам. Пойдём. Ели? — Халецкий закончил разговор и занялся гостями.

Отказываться от поесть не стали — горячее из ультрамодной мобильной кухни было вполне на уровне. А вот от выпить отказались — идти ещё. Занялись вопросами коммерции.

— Так, что надо, только по-быстрому, — Халецкий был возбуждён руганью с Большой Землёй.

— Список вот. Приоритетные заказы подчёркнуты, — Призрак выложил мелко исписанный лист.

— Так… Патроны калашниковые, натовские, это есть. По полевро за штуку европейские, по четверти — наши. Отдаю цинками. Что ещё? Это 9-ка СП, они тоже есть, но по евро отдам — снайперские. Пистолетные оба вида подешевле могу.

— А картечные 12-ого? Мы видели ящик в тот раз…

— Много видели слишком! — Халецкий мотнул головой на солдата, что появился в дверях, — Что опять?!

Солдат моментально скрылся. Видимо, не было у него ничего смертельно важного. А получить не хотелось.

— По полевро тоже, картечь ноль-пятая на волка.

— Дороговато…

— Нормально. Что тут? Пайки ИРП? Где я их те возьму. Это у русских покупать будешь. Тут сектор пиндосятский. MREтолько у меня.

— Эти почём? — поинтересовался Призрак.

— По 25 евро, — отрезал Халецкий. Цены и впрямь были высоковаты. MRE, конечно, паёк удобный, весит мало, места занимает ещё меньше. Грамм 700 примерно. Но вот пожрать там реально маловато — 1200 килокалорий пишут. А по факту это для мужика с автоматом и в броне — на один зуб, сутки сыт не будешь. Да и нету, похоже, там этих 1200. У русских рационы ИРП-П и ИРП-Б тянули на 3000 с чем-то килокалорий. Что означает возможность качественно питаться пару дней. Хотя и весят такие ИРП-П тоже в 2 раза больше — полтора кило. А украинский — так вообще на три дня можно растянуть. При его весе в 1,6 с небольшим кило. И вкуснее он гораздо.

— А украинские пайки?

— Нету украинских. Если есть, то мало, дёшево не отдам!

— Не, нам бы украинских тогда, — Призрак видел, что Халя взгромоздился на своего «любимого конька» и жадничает. То основное качество, за которое его недолюбливали.

— Могу предложить очки, маски, противогазы, броники, гранаты — перевёл разговор капитан.

— Нам это пока рано. Аптечки нужно, ремки к оружию, расходные. Соляры четыре канистры, — перечислял Призрак.

— Да, вот вам аптечки, соляру выдадут при выходе, по аптечкам цена будет в 80 евро, по ремкам и прочему — сколько надо вообще? — аптечки в небольших коробочках оранжевого цвета были тут же — в большом зелёном ящике возле стены.

— Не, это никак, это же украинские с налбуфеном, у нас это вообще не…

— Не нравится — не получишь! Скажи спасибо, что у вас бабки эти не отобрали! Всё ему дорого и не то!

— Приз, ты верно… Прогулялся бы, может. А то время уходит, — увидев назревающий конфликт, в разговор вступил Проводник, — Мы тут покумекаем, договоримся может…

Призрак несколько обиделся на такое отношение младшего, но правота была его. Халецкий пообвыкся тут на Северном и полезли его старые манеры. Пусть с ним его сокурсник общается. А то действительно — психанёт и просто отнимет всё. Или что похуже. Решил не усугублять и разведя руками вышел, плотно прикрыв за собой дверь. С напарником всё было оговорено ещё на Ферме. Арты они решили поприжать для себя, вместо этого внести в торговый бизнес собственные деньги, благо они наличествовали. Так ты арт отдашь капитану за полцены, если не за треть. А торговцу Бороде, к примеру, или учёным тем же можно его впарить в две-три цены! Ну и относительно цен на патроны и прочее тоже договорились: торговаться до последнего, так, чтобы пяток натовских по евро шёл, а отечественные автоматные и охотничьи — в два раза дешевле. Но пока что-то не особо получалось. Покупать у Халецкого за его цену и за ту же, считай, стоимость отдавать Ковбою смысла не было. А с аптечками вообще получается засада…

Проводник о планах тоже помнил. Поэтому поначалу зашёл с другой масти:

— Надо было, чтобы Саша нас оставил. А то есть чего сказать. Я с Петренкой по душам поговорил. Он дал понять, что с тобой Таченке запретили дела иметь. Но и кое-что ещё прорисовывается через его рассказы…

— И что же? Он вообще не хочет поставок? По долгу он чего — отказывается, я так понял? — Халецкий тут же переключился на важную для себя тему и засыпал сталкера вопросами. Оно и хорошо. Пусть остынет, вспомнит, что кроме Проводника с напарником у него концов сейчас практически то и нет.

— Боится генерал. Местные говорят — нервничает. Скрывает что-то от своих, обстановка в группировке напряжённая какая-то с того момента, как он от Ковальского вернулся.

— Чего же боится?

— Тебя, — Проводник налил себе остывшего чаю.

— Правильно боится. Умрёт он, — Халецкий, вспомнив недавнее прошлое, сжал губы. Глаза его потемнели.

— А по Петренке — он не отказался, просто начал тянуть резину. Думаю, оттого, что если про этот долг узнает Таченка, тогда ему не поздоровится. Ему же ясно было сказано — все контакты с тобой на ноль. А узнает — если отдать.

— Это да. Как он вообще настроен? — спросил Халецкий, отходя от вспышки гнева.

— Хирожопыч тот ещё. Думаю, на него ставить нет смысла. Сдаст.

— Ладно, дело не завтрашнее. Значит, Долг у нас теперь закрыт?

— Пока там этот — да. Он меня, кстати, к себе зовёт активно. Квад обещает сразу.

— Ну а ты?

— А я чего. Я с армии ушёл из-за того. А тут мне к чему? — Проводник взял в руки оранжевый коробок с красным крестом, — За аптечки Саня немного не шарит. Про украинские вспомнил, а тут русские у тебя. Украинские — это те же американские считай, только с диклофенаком и парацетамолом вместо нормального анальгетика в шприц-тюбике. Тебе их девать поди некуда?

— Да, отказаться не могу по знаешь какой причине. Русские вот есть.