Граф Суворов - Иван Шаман Страница 27

С продуктами тоже оказалось получше, я даже урвал себе нормальный гуляш с пюре и рассольник, в котором обнаружилось пара кусков, хоть и не крупных, мяса. На вкус — съедобно, не хуже, чем в столовке в девяностые, когда я еще школьником подрабатывал грузчиком. Внезапно выплывшее воспоминание заставило вздрогнуть, но почти мгновенно отошло на второй план, лишь напомнив зачем я здесь.

Не просто выжить. Сломить систему. Стать лучшим. Выгрести на самый верх и заставить ответить тех, кто наживается на простых подростках. На таких как сидящий рядом Шебутнов. Парень явно не глупый, даже изворотливый, но не обласканный лучами заботы и здесь получивший очередной удар под дых.

— Кто знает где у нас будут занятия и какие? — спросил я, тщательно прожевывая тщедушный кусок мяса.

— Вчера выдавали учебку и форму. — тут же отозвался держащийся рядом Леха. — Я на тебя взял. Должен угадать с размером.

— Где занятия? Какое расписание? — повторил я вопрос, оторвав взгляд от тарелки. Шебутнов тут же посмотрел на полученные вчера часы.

— Через тридцать минут в шестом корпусе — матер и матан. — ответил он. — потом русский и право. На сегодня все.

— Хорошо, успеем. — кивнул я, собственным мыслям. Наедаться от пуза не стал, перегружать тело не стоило, но взяв со стола тряпичную салфетку на обратном пути сложил в нее несколько кусков сахара и хлеба. Что не укрылось от товарищей по отряду. Кажется, избавился от привычки делать запасы еще в прошлой жизни, а вот нет, чуть прижало и снова она проявилась.

Забежав в комнату группы я с удовлетворением обнаружил, что кто-то шарился среди наших вещей. Явно искали пропажу. Смысла разбираться в том, кто именно — никакого, виноватых может быть море, как и целей. Самая простая — выяснить не держим ли мы запрещенку в комнате. Все же мы в училище-интернате, режимном объекте на котором владение некоторыми вещами вполне может караться. И я даже знаю, что именно может подвести меня под губу.

Наскоро ополоснувшись, примерив и сменив часть белья и носки, я проверил полученные от Шебутнова учебники, тетради и ручки и вместе с остальными студентами проследовал к учебному корпусу. Умудряющийся каким-то шестым чувством ориентироваться на территории Леха без опоздания показал дорогу к нужной аудитории, а уже за нашим отрядом подтянулся весь первый курс барака ТУФ.

Удивительно, но у дверей нас уже ждали. Вечно помятого, и со вчера хорошо набравшегося Михаила Ивановича сопровождал вытянутый опрятного вида мужчина, лет сорока, смотревший и на нашего преподавателя, и на нас, как на говно. Чуть в стороне стояли несколько одетых в полувоенную форму выпускников или вчерашних студентов — а сейчас явно сотрудников училища.

— Кто из вас Иванов Александр Брониславович? — спросил Гаубицев, явно забывший о нашем вчерашнем знакомстве, а может, наоборот, дававший мне шанс и несколько секунд драгоценного времени, но мне они для проверки нужны не были.

— Здесь, ваше превосходительство. — отчеканил я, без сомнения выходя вперед.

— Позвольте ваши вещи, курсант. — сказал мужчина, не представляясь. — Выборочная проверка, обычная практика.

— Естественно. — пожал я плечами, со спокойной совестью отдав и мешок с книгами. После требования — снял пиджак и даже вывернул карманы, чем вызвал неудовольствие у проверяющего. Ну да, конечно, верю, что проверка именно выборочная, и ищут совсем не нож и появившиеся у меня вчера часы. И даже не продукты из столовой.

— Что вам известно о вчерашнем инциденте в общежитии? — строго спросил шпик, нависая надо мной.

— Понятия не имею, о чем вы, господин преподаватель. Что вы имеете ввиду? — сделав как можно более честные недоумевающие глаза ответил я. Нет уж, хочешь получить от меня ответ, да еще меня же подставляющий, задавай его правильно.

— Вчера после отбоя группа старших студентов, во главе с Ивановым Г.Д. пробралась в общежития первого курса. После чего они получили ряд травм, из-за чего трех из студентов придется отчислить ввиду невозможности сдать полугодовой экзамен из-за увечий. — сурово проговорил проверяющий. — Или вы об этом ничего не знаете?

— А о каком экзамене идет речь? — вопросом на вопрос ответил я. — Лично я слышал, что по итогам четверти у нас будут индивидуальные схватки, но они и так были. Буквально вчера, вот я и теряюсь в догадках…

— Отставить разговорчики! — не выдержал проверяющий. — Вы имеете отношение к получению травм студентами выпускного курса?

— С чего вы взяли? — вновь спросил я. — Они-то сами что говорят?

— Любая ложь рано или поздно раскроется, Иванов. Достаточно пары свидетелей — и вы вылетите из нашего славного училища как пробка от шампанского! — нависая надо мной проговорил проверяющий, а затем посмотрел на остальных студентов за моей спиной. — Это касается всех вас! Нахождение в Суворовском училище — величайшая привилегия и дар, а не право. Свободны!

Развернувшись на каблуках проверяющий вместе с двумя своими помощниками удалились, гордо подняв голову. А Михал Иваныч, дождался пока я обратно соберу все учебники и тетради, и только после этого, тихо икнув, открыл кабинет. Несмотря на ужасное состояние бараков учебный зал оказался светлым и даже ухоженным. Едва пахло хлоркой и хвоей. Может, потому что кроме нас в нем занимались и другие группы?

— Садитесь. — приказал Гаубицев, первым плюхнувшись на стул. Интересно, где он так «устать» с утра успел. — Как всем известно — артиллерия бог войны, и мой предмет для вас самый важный, но учитывая поведение некоторых учащихся начать мне сегодня придется не с любимой науки, а с устава заведения. Кто может озвучить базу устава?

— Не врать, не красть, не драться, не сдаваться? — попробовал отшутиться Шебутнов вскочив с места.

— Садитесь, кадет. В оригинале было «не отступать и не сдаваться» но в целом вы суть уловили. — с улыбкой проговорил препод. — На территории училища действует устав учебных военных частей. А значит что? Верно, действуют, хоть и с послаблениями, общевойсковые нормы, а любой залет карается губой или гауптвахтой.

— Есть три категории залета — первая и самая частая, нарушение дисциплины. Карается выговором перед строем и предупреждением. Кто может перечислить нарушения и их