Око Бури - Самат Айдосович Сейтимбетов Страница 27

— Живые! Будьте свидетелями! — воскликнул Минт, вскидывая руки к небу. — Если жрецы не хотят отсечь мне атрибут Веры, то я сделаю это сам! Я сокрушу их храмы и уничтожу веру в себе, чтобы никто больше не мог насылать на меня проклятия! Я стану свободен!

— Дурак! — донесся громкий выкрик со стороны жрецов. — Здесь ты одним проклятием не отделаешься! Небеса накажут тебя так, что твоя жизнь превратится в настоящую Бездну сейчас и мучения эти продолжатся после смерти! Ты уже никогда не сможешь петь!

Немного соображает, одобрил мысленно Бранд. Если что и могло остановить Минта, то это угроза потеря песен.

— Зачем мне песни, — воскликнул Минт, ударяя по струнам лютни, — когда из-за жрецов я потерял друга⁈ Лучшего друга, какой только может быть у барда⁈

Который пел, возил его на себе и постоянно подбивал пойти «по бабам», мысленно хохотнул Бранд.

Жрец, жрец, жрец!

Пришел тебе пиздец!

Храм, храм, храм

Снесу тебе к хуям!

Жрецы и послушники, и живые рядом с ними заволновались и забурлили, начали доставать оружие, переговариваться громко и возмущенно:

— Что это за богохульство⁈

— Снесет он! Да мы сами тебе голову снесем!

— Затыкайте уши и доставайте оружие, братья и сестры!

— Какой друг, такой и бард!

— Неудивительно, что его прокляли!

— Странно, что кто-то вообще рискнул снять с него проклятие!

— Адрофит бесконечно милостив, а глупые живые, вроде барда, не ценят милости богов! Дразнят их и провоцируют, словно дети малые, пока их не поставят в угол!

— Обойдемся без божественного проклятия, просто побьем его!

— Нет, побьем и проклянем!

Толпа впереди стала вязкой, настолько плотной, что раздвигать ее означало давить живых. Тирана повернула голову, Бранд жестами показал «раздели толпу». Глыба кивнула и камень площади вздыбился, образуя вал. Она не смогла пробить щит Веры, которым жрецы отгородились от песен Минта, и вал из камня и земли начал опоясывать полукруг храмов и толпы рядом с ними.

— Дед, помогай! — заорал Минт, поворачивая голову.

Юный бард одним прыжком вознесся на вершину вала и закричал, вскидывая руку и указывая ею на жрецов:

— Я не боюсь вашего проклятия! Пусть Узианда явится и проклянет меня лично, зачем мне ее вера, если погиб мой друг⁈

Бранд собирался прыгнуть и оглушить его, но в этот момент замер, словно его пронзила молния Ланы. Вал и живые на нем, словно статуи, выкрики о вере и готовности сражаться против нее.

Вьюга воспоминаний обрушилась на Бранда.

22 день 7 месяца 833 года, остров Мертвых

По слухам, Теплый Океан, разделявший материки Перты и Керики с Сией, потому и был теплым, что на севере его находился остров Мертвых, втягивавший в себя весь холод. Сейчас Бранд готов был с этим согласиться, даже повышенная Выносливость и Адаптивное Сопротивление не помогали, холод забирался внутрь, сковывал движения, замораживал мысли.

— Тебе здесь не рады, — пела метель.

— Уходи, здесь не место живым, — скрипели лед и снег под ногами.

Бранд достал флягу и глотнул согревающего зелья, ощутил, как по телу побежало тепло от смеси алкоголя и маны. Метель перекрывала все, не давала видеть, слышать и ориентироваться, и обычный живой, скорее всего, заблудился бы тут и умер. Бранд полез в карман и достал кольца, снял варежки и начал торопливо цеплять их на пальцы. Искусственное повышение Атрибутов вещами никогда ему не нравилось, но сейчас, пожалуй, не было выбора.

Сообщения мелькали, Восприятие росло и Бранд ощутил направление на главный храм Гароса, бога мертвых. Пошел туда, на ходу доставая из кармана еще пояс и шарф, повышающие Восприятие и Выносливость. Метель вокруг была необычной, в ней ощущался привкус божественных умений, замешанных на Вере.

— Так бы сразу и сказали, — проскрипел Бранд упрямо.

Выдохнул, очищая разум и тело от враждебности. Никакого желания сломать храмы и вбить жрецов бога мертвых в могилы, чтобы позвали своего владыку сойтись в битве с Брандом. Метель сразу приутихла, сбавила накал и вокруг стало даже терпимо.

Вот задачка, подумал Бранд, взбираясь на склон огромного куска льда. Сражаться бесстрастно, без злобы и ненависти, но, если не будет эмоций, как сражаться? Метель завыла чуть сильнее, попыталась сбросить его вниз, Бранд нацепил поверх варежек и теплых унт кастеты с шипами и упрямо двинулся дальше, вбивая их в лед.

— Ого! — не удержался он от возгласа.

Склон дальше понижался, и он весь был заставлен статуями. Ледовыми статуями, внутри которых застыли тела, некогда бывшие живыми. Знаменитые долины мертвых, очень подходящие острову, на котором служили богу смерти. Те, кто не хотел сжигать тела, те, кто опасался их хоронить в земле, те, кто хотели сохранить их на целую вечность, везли тела сюда, на остров Мертвых.

Трупы здесь погребали не в земле, а в ледовых статуях, ведь всем известно, что ничего так не страшатся демоны Бездны, как льда. Статуи заносило снегом и льдом, остров Мертвых рос в высоту и ширину. Конечно, далеко не все могли себе позволить везти тело через весь мир сюда, да еще и платить за «спокойное упокоение» жрецам Гароса, но находились желающие. Некоторые приезжали сюда сами, чтобы умереть от ледового погребения.

Бранд начал спускаться, скользил между статуй и придерживался за них же, не в силах отделаться от одной мысли. Гароса называли не только богом мертвых, но и богом нежити тоже, жрецы его могли не только упокаивать, но и поднимать умерших. Здесь, на острове, находился главный храм Гароса, а вокруг, по сути, находилась многотысячная армия, вмороженная в лед. Пусть не все из них были могучи, но добирались сюда обычно те, у кого хватало уровней и денег, привозили соответствующих родственников. Пускай герои обычно гибли где попало, но всякие там правители тоже нередко завещали отправить их тела сюда.

Отделаться от ощущения, что вся эта армия мертвых сейчас восстанет, было очень нелегко.

— Я не боюсь ваших проклятий и холода! — прорычал он. — Пусть Гарос явится лично и покарает меня, посмотрим, у кого кулаки крепче!

В конечном итоге Бранд не стал устраивать лавину из ледовых тел, все же умершие не имели никакого отношения к его вражде с жрецами Гароса. Поэтому он просто добрался до главного храма, думая о том, что опять сглупил от ненависти. Можно