Виктор Точинов - Новая инквизиция Страница 27

Инквизиция – тогда ещё не носившая это название – не исчезла. Наоборот, набрала новую силу. Ибо ушедшие в леса в слепой жажде реванша обращались не к благостной матери-Ладе, но к самым тёмным силам, стоящим за гранью. Лилась кровь ритуальных жертвоприношений. Тёмные набирали силу. Тенятники шли по земле, и их становилось все больше. Преградили им путь не хранители тайных знаний – простые парни с мечами и в кольчугах. Инквизиторы.

Глава первая

– Ну и как это понимать? В городе творится непонятно что, в каждом мусорном бачке – расчлененка, агенты исчезают без прощальной записки, а чем тут занимается господин Лесник? Ухлёстывает за девушками и бьёт в морду первому встречному. И второму бьёт, и третьему, и четвёртому…

Вот оно что. Похоже, не менты подбегали там, в переулке. Но настроение Юзефа ещё не самое пакостное. Тогда бы величал не господином, а товарищем.

Лесник молчал. лакие тирады Юзефа лучше не перебивать.

Юзеф продолжш вступительный разнос:

– В городе, вполне вероятно, сидит тенятник! Всякие придурки тренируюся в закланиях под самым носом! А господин инквизитор пишет в рапорте, что «вступил в визуальный и словеснь контакт с подозреваемой»… Да хоть в половой! Мне нужны результаты, а не контакты первого рода…

Похоже, обличительный пафос обер-инквизитора иссяк. Дальше Юзеф задавал вопросы конкретно и спокойно:

– Ты прошёл весь путь Радецки? Отражённый в рапортах?

– Почти. Никак не мог найти Иванова по прозвищу Фагот. Я ожидал его увидеть сегодня, на арт-тусовке, но… После обеда автоответчик выдаёт сообщение – дескать, музыкант уехал куда-то н неделю проветриться. С ним, по слухам, такое бывает.

– Зачем Радецк занялся этой девчонкой? Как, напомни, её зовут?

Лесник пожал плечами и ответил:

– Черноиванова Анна Васильевна. А насчёт «зачем» – не знаю. Особой необходимости вроде не было. Но девушка симпатичная. И… м… боевая.

– Написание реферата – не слишком ли сложный способ для знакомства с симпатичными девчонками, а? Что все эти творческие позывы означают?

– Не знаю. Предполагать впустую не хочу… Юзеф фыркнул озмущенно, подался вперёд. Кресло-ветеран жалобно скрипнуло.

– Твоё дело не предполагать! Твоё дело узнать точно, почему исчез агент, приехавший отработать самый рутинный и бесперспективный след… Если он мёртв, то полбеды. А если… И как тебе такая цепочка: военно-полевые суды – внесудебные расправы – Инквизиция? Ты знаешь, чем это пахнет?

Лесник знал. У Юзефа все пахла одним – смертями. Если где-то на библиотечных полках действительно завалялись материалы, дающие ниточку к Конторе… Тогда они, материалы, не просто исчезнут. Заодно исчезнут и те, кто их читал. И те, кто мог читать…

Так всегда и бывает, тоскливо подумал Лесник. Стоит засекретить пусть самое святое дело – и пошло-поехало. Сначала гасят изменников. Потом – проболтавшихся. Потом – случайно узнавших. Потом – могущих догадываться… И сил на первоначальную цель все меньше, а структуры, обеспечивающие секретность, все сложнее и многочисленнее, и возможностей утечек из них все больше… Замкнутый круг.

Кого больше хочет найти Юзеф: тенятника или Крокодила? Пожалуй, что Крокодила. Одним тенятником больше, одним меньше… Ищи пропавшего агента, а если в сети попадётся кто-то ещё – тоже неплохо…

– Я полевой агент, – сказал Лесник. – Внутренняя безопасность в мою компетенцию не входит.

И тут Юзеф удивил. Не взорвался, не стал грозить и пугать. Сказал попросту, почти как нормальный человек:

– Я знаю… У меня к тебе не приказ – просьба. Помоги мне с этим делом. Никто лучше тебя не знал Крокодила.

Мало что могло потрясти Лесника, но сейчас он был потрясён. Чтобы Юзеф заговорил так, должно произойти нечто невероятное. Сногсшибательное. Из ряда вон выходящее.

И Лесник спросил так же просто, не как подчинённый своего начальника:

– Что случилось?

Юзеф придвинулся ближе, взглянул в глаза. Бездонные провалы зрачков казались жерлами пятидюймовых гаубиц. Лесник не боялся гипноза, не может содействовать гипноз на инквизитора – но давление чудовищной воли Юзефа ощущалось чисто физически.

– Ты знаешь, что творится в Капитуле, – медленно сказал Юзеф (Лесник кивнул). – Я не верю уже никому, даже родной матери, благо сирота. Верю себе. Верю тебе. И Радецки – верил.

Лесник понял, что значит это предисловие. Никаких предупреждений о неразглашении не будет. Полученная информация умрёт вместе с ним, Лесником. Если потребуется, Юзеф воплотит эту метафору буквально и безжалостно.

А в словах о доверии ему и Радецки – ни капли мелодрамы. Все так и есть. После случившейся шесть лет назад весьма паскудной истории именно им Юзеф и мог доверять. Только им.

– В персике эокодила был не просто стандартный джентльменский набор, – сказал обер-инквизитор. – Там находились материалы, вдумчивое изучение которых позволит прихлопнуть Контору. Всю, до последнего человека. И никакой сменой шифров-паролей-явок тут не спасёшься. Проще создать другую Инквизицию, на пустом месте…

Лесник осознал. Проникся. И спросил:

– Куда он это вёз?

Спрашивать: кому и зачем? – было бесполезно.

– В Москву, затем в Женеву, – коротко ответил Юзеф.

– С остановкой в Царском Селе? Концы с концами не сходились. Агент на задании с таким персиком?

– Он не знал, чего везёт, – вздохнул Юзеф. – И в Северо-Западном филиале не знали. Крокодил должен был прибыть в Женеву к определённому дню. Люфт времени был около двух недель. Попросили помочь, дёрнуть за маловероятную ниточку… А я… У меня… В общем, есть вероятность, что мне подкинули одну задачку… далеко отсюда.

– Что сказали эксперты? Про персик? – спросил Лесник, уверенный, что результаты у Юзефа уже на руках. Запросы обер-инквизитора Три Кита отрабатывают со скоростью наскипидаренной скатерти-самобранки.

– Эксперты говорят, что на персик смело можно надеть фату – как символ непорочной девственности. Нетронут. Но… на каждый хрен с винтом есть жопа с лабиринтом, а целки сейчас латают за вполне умеренную плату. Ты так безоговорочно доверяешь технарям и их технике?

Ни технарям, ни их технике безоговорочно Лесник не верил.

Ещё меньше стоило безоговорочно верить Юзефу. Закачанная в персик информация могла при прочтении погубить не Контору, а лично его, обер-инквизитора.

Вот это логично. Капитул опять на грани раскола, шбедная сирота Юзеф ищет союзников. Среди зарубежных коллег в том числе. Поэтому использовал втёмную полевого агента – за людьми обер-инквизитора наверняка приглядывают. Проверяющие контролирующих. А над ними – присматривающие за проверяющими… Да пригнать бы всю эту ораву в Царское Село – на полдня им работы.

В корыстолюбии и шкурнических интересах Юзефа подозревать не стоило. Не тот человеи Просто… Просто за много лет интересы Инквизиции и самого Юзефа переплелись в его сознании настолько плотно. Лет Юзефу немало. На вид не меньше шестидесяти. А по слухам… Разные ходили про Юзефа слухи, не исключено что некоторые распускал он сам. В частности, Лесник слышал, что у обер-инквизитора лежит маузер-"девятка" с дарственной надписью от Дзержинского…

Но спросил Лесник другое:

– Как я понял, смерть Радецки от рук объекта разработки и случайное похищение персика – исход для нас самый благоприятный?

Юзеф кивнул.

– Именно так. Ты веришь в такие случайности?

Лесник пожал плечами. Разные бывают случайности, насмотрелся. Но ясно одно – спиной к потенциальному тенятнику Крокодил не повернётся. Не расслабится. Не та выучка… Тут что-то иное. Неужели действительно дезертировал? Зачем? С какой целью? Лесник вспомнил последние слышанные им слови Крокодила. Тогда, после Илимского дела, Радецки сказа: «Как ты думаешь, зачем им, начальству, нужны тенятники – живыми?»

Тогда Лесник этого не знал.

Сейчас – тоже.

Юзеф помолчал. Потом сказал другим тоном:

– Эта девушка. Постарайся не допустить ошибку. Лесник, ты сам всё знаешь. Если что – тебе придётся самому… Лесник кивнул. Он знал. Только так и никак иначе. Если тот, кто тебе дорог, окажется врагом, прикончить его придётся своими руками. Чтобы никогда не возникла сознательная или подсознательная ненависть к коллегам, исполнившим свой долг. Когда шесть лет назад «апокалипсисты» активизировали у тринадцатилетней дочери Юзефа W-ген, то выследили ликантропичку именно Лесник с Крокодилом. Но покончил с превратившейся в опасное животное девчонкой обер-инквизитор. Собственноручно. «Апокалипсистов» же не стало, всех до единого…

Инквизиторам не помешают разные качества: эрудиция и боевая подготовка, мгновенная реакция и способность к вдумчивому анализу… Но лишь одно условие необходимо и достаточно, чтобы стать инквизитором.

Безжалостность.

Не жестокость – та направлена исключительно вовне. Безжалостность (как отсутствие жалостливости) направлена сначала на себя, лишь потом на других. Ибо все и всегда в первую очередь начинают жалеть себя, – и в последнюю перестают.