Марина Абина - Грибница Страница 27

— Ты чё светишь? Он же нас засечёт!

— Не засечёт. Он на машине — мы его издали приметим, — ответил другой мужской голос с явным сельским выговором. — Курить буш?

— Угу, — прогнусавил первый голос. — Может от курева в животе полегчает.

— Я тебе, Гриша, казав, не жри ты эти огурцы: с непривычки срачка нападёт.

— Вот и напала… А чё было делать? Командиру оставлять? Так он и так, вон, какую тёлку получил. Как они трахались! Слыхал? Не баба — динамит!

— Шо, завидно?

— А тебе не завидно? Это тебе не ссыкуха Ирка. Это настоящая гейша!

— Хто?

— Гейша, говорю. Село ты, Сан Саныч! Это такая особая проститутка. Их по Кама-Сутре специально учат, как мужиков ублажать. Она всё умеет. В любой позе тебе исполнит. Так, что Ирка отдыхает перед ней.

— Да Ирка перед любой бабой отдыхает. Она ж ещё дитя, а вы её… Эх, уроды вы, Гришка, из уродов!..

— А сам-то. Небось дрючил её до нас?

— Сам знаешь, шо нет! Это вы её, подонки, в покое не залышаете.

— Чего ж не защитил?

— Жить больно охота было… — горько ответил тот, кого собеседник назвал Сан Санычем. — Вернуть бы время назад, так я вас, сволоту, из дробовика всех постриляв бы!

— Ага, скорее б мы тебя там грохнули, — приглушено рассмеялся Гришка. — Ладно, остынь. Ничего твоей Ирке не сделается: она хоть и маленькая, а все равно баба. Им это привычно. А вот мужикам нельзя долго воздерживаться, ещё простатит, какой прицепится. Лечить-то теперь некому будет. Ой мля, как кишки крутит! Посрать бы.

— Так иди сери! Нечо тут воздух портить, — огрызнулся старший. — Только подальше иди, а то сюда вонять будет.

— Лады. Ты посторожишь? Я быстро.

— Не поспишай. Я позову, если шо.

Гришка, согнувшись пополам, заторопился за дом. Он пробежал совсем рядом с притаившимся в соседних кустах Тарасом, но был слишком занят удержанием содержимого своего взбунтовавшегося кишечника, чтобы оглядываться по сторонам. Только-то он скрылся за углом, как до Тараса донёсся голос его напарника:

— Эй, парень, слыш? Тебя вроде Тарасом кличут? — фигура в кустах не двигалась, только тлел огонёк от сигареты. — Девка то твоя — сука! Она тебя командиру сдала и дала ему. Коло костра нарошно торчит: подойдёшь до неё, а она тебе — ствола до пуза, шоб не рыпався. Тогда остальные тебе повяжут. Будешь, как я — подневольным. Кинь её! Краще девочку забери, угробят её эти скоты…

— Какую девочку? — прошептал Тарас.

— Ирочку, пленницу ихнюю, — старик протяжно вздохнул. — Она в Газели, позади магазина связанная лежит.

— А вы как же? Пойдёмте со мной! — горячо зашептал Тарас. Он заставил себя разжать кулаки, которые до этого стискивал с такой силой, что ногти прорезали кожу и ладони стали липкими от крови.

— Не можу я: Гришка вернётся и крик подымет, если меня на месте не найдёт. Так, шо ты сам иди. Отойди подальше назад, погоди, пока цэй серун не возвратится, та дворами бижы до чёрного хода магазина. Там ихние тачки стоят. В Газели Ирочка. Забери её. На улице не мелькай — на той стороне тоже засада. Так дворами и уходь. У твоей сучки рация разбилась, так шо предупреди и других ребят.

— Евгения рассказала про Ярослава и Арину?

— Да. Казала, шо завтра их можно взять. Хлопцам обещала ту Арину и ещё одну.

— Но как она могла? — похолодел Тарас.

— Я ж кажу — сука. Иди уже! Гришка щас вернётся.

— Спасибо вам! Бегите когда сможете!

— Ага. Бувай!

Тарас сделал, как советовал ему Сан Саныч. Обогнув засаду дворами, он пробрался к чёрному входу мебельного салона, где они с Евгенией жили уже целый месяц. Там действительно стояли две машины, которых раньше не было. На случай, если его все же поймают, Тарас решил предупредить Ярослава об опасности и связался с ним по рации. Дрожащим от ярости голосом он кратко обрисовал другу сложившуюся ситуацию и сказал, что намерен освободить девочку из гнусного плена. «Если всё получится, я тебе сообщу, если нет — тогда мы больше не увидимся» — сказал он напоследок и отключил рацию, чтобы не слышать возражений Ярослава.

Тарас надеялся, что все разбойники караулили его на дороге перед магазином и их машины остались без присмотра. Прячась в тени зданий и деревьев, он подкрался к затентованной Газели где, по словам Сан Саныча, должна была находиться юная пленница. Откинув полог тента, он действительно разглядел на полу кузова скорчившуюся на боку худенькую фигурку. Изо рта у девочки торчал кляп, а руки были скованы за спиной наручниками. Кроме того, на шее бедняжки виднелся широкий собачий ошейник, от которого к стойке рамы для тента тянулся кожаный поводок. «Чтобы не убежала» — догадался Тарас. Он забрался в кузов и склонился над пленницей, чтобы расстегнуть ошейник. Вероятно, несчастная приняла его за одного из своих насильников и стала отчаянно дёргаться и мычать сквозь кляп. Глаза её вылезали из орбит от ужаса, по щекам катились слёзы. «Тихо, тихо! Успокойся, пожалуйста! Я хочу тебе помочь!» — шептал ей Тарас, но девочка билась в истерике и не воспринимала слов. Тарас выглянул из кузова. Никого и луна скрылась за облаком. Взвалив извивающуюся пленницу на плечо, он выпрыгнул на улицу, и побежал прочь настолько быстро, насколько позволяли ему вес и рывки брыкающейся Иры.

Только миновав несколько дворов, Тарас позволил себе передохнуть. Спасённая девочка больше не дёргалась: она была в обмороке. Он бережно опустил её на траву и рискнул вытащить кляп из её рта. Пора было связаться с Ярославом: сейчас не помешает его помощь. Велико же было его удивление и признательность, когда он узнал, что друг находится уже на полпути к центру. Они договорились встретиться у брошенного джипа Евгении. Нужно было торопиться: до назначенного места было ещё целых два квартала, а бандиты могли заметить исчезновение пленницы и начать погоню. Подхватив на руки худенькое тело, Тарас заторопился дальше.

Они с Ярославом прибыли на место почти одновременно. В страшной спешке переложили припасы и оружие из джипа в Пежо и отправились домой к Ярославу и Арине. Машина была так сильно перегружена, что на любой дорожной выбоине чиркала брюхом по асфальту. Ярослав приглушённо чертыхался и до рези в глазах вглядывался в асфальт впереди, пытаясь высмотреть очередную яму. В конце концов, ему пришлось включить фары и тогда они поехали быстрее.

Ира до сих пор была без сознания, и Тарас устроил её у себя на коленях. Его не волновала дорога вперёди, но он не отрывал взгляда от зеркала заднего обзора, страшась увидеть там отсвет от фар приближающейся погони. Но сзади дорога оставалась тёмной и вскоре беглецы благополучно добрались до дома.

Там их встретили вооружённые и взволнованные женщины. Без лишних вопросов они забрали у Тараса бесчувственную девочку и отнесли её в отдельную комнату. Когда она пришла в сознание, то впала в такую истерику, что Арине пришлось насильно влить ей в рот гигантскую порцию настойки валерианы. Ольга про себя решила, что бедняжка не вынесла надругательств насильников и сошла с ума. Но постепенно лекарство и ласковые слова, которые нашёптывали ей обе женщины, успокоили Иру и она затихла. Окончательно её привёл в чувство плач проснувшегося Никиты. Арина принесла чашку наваристого овощного супа с тушонкой и заставила беглянку выпить всё до капли. Тогда, истощённая побоями и длительным недоеданием, девочка уснула прямо в кресле, куда её усадили женщины перед едой. Наручники с неё решили снять утром, когда она отдохнёт и сможет адекватно реагировать на присутствие мужчин.

День выдался длинным и тяжёлым для всех, но об отдыхе сейчас не могло быть и речи. Тарас подробно пересказал друзьям, что он подслушал из беседы разбойников, и что ему рассказал Сан Саныч. «Если б он не закурил тогда, меня бы непременно схватили. А завтра, с помощью Евгении, бандиты напали бы на вас на запланированной встрече! Я уверен, что Сан Саныч первый заметил меня и специально зажёг спичку, что бы предупредить о засаде. Потом он отвлекал разговором своего напарника и я смог спрятаться» — Тараса трясло когда он это рассказывал. Краснея, он признался им и о захватнических планах Евгении. Когда очередь дошла до перечисления боезапаса бандитов, который он нашёл в кузове Газели, Ярослав застонал. Как он сразу не подумал о военных частях, где можно было достать не только пистолеты для всех членов общины, но и автоматы, и даже ручные гранаты? Тут же вскинулась Арина: «Ты не подумал об этом, потому, что ты охотник, а не убийца!» Чтобы подчеркнуть свое отношение к его сожалениям, она круто развернулась и ушла стелить для Тараса постель на диване.

Тарас отказался прилечь. Он знал, что уснуть не сможет и вызвался первым подежурить на мансарде у окна. Теперь, когда Саныча не было рядом и некому было подтвердить предательство Евгении, его стали одолевать сомнения.

Неужели она могла так подло поступить? Она обещала отдать насильникам Арину и Ольгу! А что бы сталось с маленьким Никитой? Ведь она знала о его существовании. Это просто в голове не укладывается! А вдруг Сан Саныч обманул его?! Бандиты могли случайно набрести на Женю, пока он — Тарас — шлялся по городу, изображая оскорбленную гордость. Они могли изнасиловать её! Могли силой вырвать сведения о её друзьях и заставить её сидеть у костра, в качестве приманки для Тараса. Тогда получается, что он сам предал любимую женщину, бросил её на растерзание подонкам!