Александр Бауров - Сумерки Эрафии Страница 27

Его мало интересовали дела людей, но в них и был корень проблемы. Учитель не раз напоминал ему, что люди — это большая часть населения этого мира. Своих слуг нойоны официально не считали, но речь шла о сотнях тысяч обессмерченных. В союзной с недавних пор Фолии проживало почти несколько миллионов гноллов, людей-ящеров и орков. Однако Эрафия по населению на порядок превосходила страну болот, да и любое другое государство. Эрафия была главной опорой арагонской веры, и любое событие, происходившее в ней, отражалось во всем мире. Учитель никогда не бросал слов на ветер, и потому предсказания Моандора о том, что люди рано или поздно вытеснят орков, гноллов, минойцев и, возможно, даже эльфов, навсегда остались в памяти сумеречного мага. Последнюю тысячу лет люди, и правда, теснили все прочие народы. Их государства — Эрафия, Лордарон, Таталия — становились все мощнее. Люди медленно, но уверенно заселяли отдаленные земли юго-востока, основав Карн, Хорд и Азахарею. Лишь сильные древние державы, обладающие неисчерпаемыми запасами астральной энергии, могли противостоять им или управлять ими.

Новости из Эрафии всегда были самыми свежими, ими всегда интересовались сверху, потому он внимательнейшим образом изучал поданные личами доклады из Александрета.

Достойными внимания считались слухи о ранении короля и то, что речь об освобождении крестьян не была произнесена. Решение, которое привело людей к расколу правительства, а королю чуть не стоило жизни, так и не было принято. И никакие договоры с эльфами, никакое молчаливое согласие Арагона теперь нельзя было рассматривать всерьез. Эдрик III промолчал…

А кое-что показалось ему особенно странным. За событиями следили сотни, если не тысячи, астральных глаз. Авлийский посол, конечно, привнес немалый вклад в эту магическую заварушку, но все же маг был уверен, что его работу кто-то дублировал. Возможно, кто-то из своих, а значит, эти события были очень важны нойонам.

Такой уровень внимания — хотя все провалилось, король не был убит. Все это укладывалось в схему, которую маг начал выстраивать еще год назад, схему все большего вмешательства нойонов в дела прочих стран. И это спустя почти три века после войны стихий, когда само существование Темного Круга было под угрозой. Более всего сумеречного поражало то, что эту активность скрывали не только от главного противника — Арагона и их эльфийских прихвостней, но и от многих членов Темного Совета. Все события подсказывали ему: среди нойонов назревает раскол. Открыто спросить об этом учителя он опасался. Молодой чародей часто не решался даже думать об этом, ведь учитель мог увидеть даже следы его размышлений.

Ну что там еще из подробностей? Его взгляд скользил по бумагам. Хорошо бы надиктовать все на один кристалл и прослушать, но пока рано, новости постоянно обновляются. Да и Арагонский «белый ветер», широко применяемое заклятие, поражающее астрал на огромных масштабах и отрубающее всякую связь, кроме арагонской, может в любой момент снести все наши «глаза» в Эрафии. Сумеречный приветствовал нескольких заметивших его послушников и приказал продолжать наблюдение.

Так, убиты двое главных заговорщиков в Александрете. Двое арестованы в Энрофе, к замку Харлхорст, оплоту мятежа, стягиваются королевские войска. Погибли полтора десятка гвардейцев, около двадцати нападавших, ранены несколько сотен гражданских. Погибли пятеро представителей дворянского собрания города. В городе идут повальные аресты и обыски, ищут какого-то клекстонского богача, будто бы причастного к покушению. Орден Фавела объявил награду…

Ничего интересного. Хотя то, что эльфы были не готовы к перевороту и сами попали под огонь на торговой площади, конечно, странно. У них там мощная резидентура — человек двести осведомителей. Но покушение на Эдрика они проглядели, не предупредили людей. Да и послом прибыл весьма могучий чародей — Корониус. Один из последних довоенных лидеров. Полностью предан арагонцам, потому и оставлен. Что-то здесь не так, эти события лишь что-то прикрывают, чьи-то очень высокие интересы. Может…

В этот момент легкая ударная волна прокатилась по астралу. Еще более слабая, но все же заметная встряска прошла по всему телу острова. Глянув вниз, он увидел личей, кричавших друг на друга визгливыми свистящими голосами. У них временно отключились какие-то магические устройства. Разобраться с этим сами они явно не могли. В астрале шло сплошное энерговыделение. Туманно-красная пелена вокруг была охвачена белесыми прожилками, шедшими откуда-то сверху. Его кто-то искал. Вдруг он услышал четкий знакомый голос:

— Синкат, ты мне нужен!

Этот голос указывал, что в Колдсоул возвратился его хозяин. Учитель сумеречного мага, глава разведки нойонов, и третий среди истинных — Моандор.

Мысленно прикрикнув на личей и дав им ряд указаний, Синкат, а именно так звали сумеречного мага, покинул центр астрального слежения.

Быстро выйдя на балкон, он вызвал платформу, и та вознесла его на высоту почти тысячи футов. Еще пять минут в переходах, и он оказался на обширной площадке в самом центре острова. Из нее поднималось здание главного разведывательного корпуса. Издали оно напоминало гигантский маяк. На его вершине за облаками находилась установка по транспортировке мистической энергии, когда нойон не требовал ее для своих нужд. Десятки белесых молний постоянно срывались оттуда в поднебесье, это было причиной того, что над Колдсоулом так часто шли дожди. В верхней части здания, формой напоминавшего узкую четырехугольную пирамиду, находился зал официальных приемов. Весь этаж рядом с ним занимали личные покои главы разведки. Зал официальных приемов в шутку называли тронным залом Моандора, как бы противопоставляя его тронному залу владыки нойонов Сандро в Агону. Во всякой шутке есть доля правды, и поговаривали, что ее придумал и пустил в оборот сам хозяин этого места.

Когда массивные, не менее пяти ярдов в высоту, главные двери зала беззвучно разошлись и сомкнулись за спиной Синката, его взору предстала удивительная картина. Моандор ни разу не являлся ему в своем парадном обличье, и сейчас сумеречный чародей не сразу узнал его.

Нойон стоял к Синкату вполоборота, глядя на огромную, в два его роста, панель связи, возвышавшуюся перед ним. По астральному напряжению было ясно, что устанавливается канал высокой защищенности с кем-то, весьма далеким отсюда. Фигура Моандора пяти с половиной футов росту, казалось, парила над полом. Виной тому было его одеяние. Зеркальные сапоги, парадный доспех ослепительно-белого, как драконья кость, амальгана. Доспех этот обладал свойством личной текучести. Он знал своего обладателя, служил только ему. Он мог при необходимости стекать или покрывать тело своего хозяина, защищая туловище, ноги до голени и руки до локтя. Кисти покрывали энергетические боевые перчатки с острыми голубоватыми коготками. На плечи был накинут длинный неистлевающий плащ из кожи редчайшего дракона-альбиноса, украшенный бриллиантами и с большим вышитым золотом символом «N» по центру обода восемнадцатиконечной звезды. От всех предметов одеяния учителя несло такой астральной мощью, что Синкату казалось, что его взор выдавливают из параллельной реальности.

Единственная вещь, не вписывавшаяся в торжественный наряд нойона, был старый проверенный в боях фолийский шлем с маленьким черным рожком. Кроме пояса — единственный темный предмет в его одеждах. Этот шлем никакой магической силы не имел и, вероятно, служил для какой-то секретной связи, но Синкат не смел вдаваться в такие детали.

— Ты делаешь мне слишком много комплиментов, коих я не заслуживаю. И одет я так не по своей воле! В Агону важная встреча, Совет Круга, и мне приходится отдавать должное статусу…

Эти слова прозвучали в голове Синката с такой непередаваемой подкупающей симпатией, что у молодого мага выступили слезы умиления. Он не понимал, чары это или просто такой голос, вызывавший безумное желание его слушать. Порог магического давления стал быстро спадать. Видимо, Моандор осознал, что причиняет боль своему ученику одним только своим присутствием.

— Вы зря принижаете себя, вы великолепны, учитель! — искренне ответил Синкат.

— Хорошо, но не называй меня мысленно богом. А то в Агону на нас будут косо смотреть, будто мы стащили у них вывеску! — тихо рассмеялся Моандор, и в его глазах блеснул озорной огонек.

— В чем причина возмущения и встряски, что прокатилась по всему острову? — спросил вслух сумеречный маг. Обращаться через астрал ему было слишком тяжело, давление от присутствия истинного нойона еще до конца не спало.

— Не суть важно. Ты скоро сам все увидишь. Пройдем сюда. — Рукой он указал на одну из дверей, ведших в его покои.

— Здесь будут продолжать настраивать сложный канал. — При этих его словах в главные двери вошли трое темных послушников-аколитов — обессмерченных нойонами людей. Вошедшие сели на вылезшие прямо из пола кресла тягучего темного металла. Опытные в своем деле аколиты принялись плести сложную магическую паутину защиты и четкости связи, настраивая два параллельных канала. Вблизи них, как почувствовал Синкат, слабело астральное давление его учителя. Нойон не хотел мешать своим помощникам.