Пол Андерсон - Операция "Хаос" Страница 28

— Когда имеешь дело с этими гностиками, — сказала она, — трудности в том, что неизвестно, где кончаются их молитвы и начинаются заклинания. Идем на посадку, пока что-нибудь не случилось. Происходящее сейчас мне совсем не нравится…

Я кивнул и направил помело к главному корпусу. Иоанниты меня не слишком-то беспокоили. Священник, в общем, тоже. Вероятно, они служили свою эзотерическую мессу лишь для того, чтобы воодушевить демонстрантов. Разве его церковь не заявляла, что она — Церковь Вселенской Любви? Может быть, она, будучи выше всего земного, действительно не нуждается в насилии? Время Ветхого Завета, время Сына — было временем искупления. Время Евангелия от Иоанна, время Духа Святого — будет временем любви и раскрытием тайны. Невзирая ни на что…

Полиция запретила полеты в непосредственной близости от места проведения демонстрации. Исключение делалось лишь для тех, кто хотел улететь отсюда.

Иоаннизм — это общественное движение. Но лишь чернь, лишь выходцы из самых низов становились иоаннитами. Для значительного большинства из них идея об отречении от этого, достойного лишь презрения грешного материалистического мира означала не что иное, как вошедшее в моду требование уничтожения этого мира. Искушение взлететь на небеса и швыряться оттуда бутылками с зажигательной смесью для многих просто-таки непреодолимо.

Естественно, мы с Джинни могли бы настаивать, что имеем право явиться сюда. Даже с эскортом в случае необходимости. Но это могло бы вызвать то, чего нам хотелось избежать, — взрыв. В общем, лучше всего для нас было проскользнуть сюда незамеченными. Незаметно как для врагов, так и для друзей. Но сноровка, отличающая нашу команду, несколько поблекла. Нам следовало как следует собраться…

Это нам удалось. Метла, привидением скользнув по небу, влетела в гараж. Через все здание, от первого этажа до крыши, проходила вентиляционная шахта. В обычных условиях наши работники входили и выходили через двери. Но сегодня двери были перекрыты дважды: кордонами пикетчиков и нашими защитными полями. Чтобы снять эти поля, требовалось усилие высококвалифицированного чародея. Технари агентства Пинкертона колдовали не так надежно, как нам бы хотелось.

Все окна первого этажа были прикрыты ставнями. Сквозь вентиляционные отверстия доносился снизу невнятный говор, молитвенное пение.

Положив метлу, я чуть слышно шепнул на ухо Джинни (ее волосы щекотали мои губы, и это было восхитительно):

— Знаешь, это к лучшему, что у них появился священник. До этого они весь день распевали народные песни…

— Бедняжка… мой любимый… — Она крепко стиснула мою руку. — Давай посмотрим, что там еще.

Мы заглянули в выходящее в холл и на лестницу окно, где вызывающе горел свет. И решили зайти. В пустом холле наши шаги звучали слишком мрачно и громко, и мы почувствовали облегчение, когда добрались до кабинета Барни Стурлусона.

Огромная туша Барни возвышалась над письменным столом.

— Вирджиния! — прогрохотал он. — Какая приятная неожиданность! — И, явно колеблясь: — Но, э-э… опасность…

— Не заслуживает внимания, как объяснил мне Стив, — перебила Джинни. — У меня впечатление, что вы собираетесь пустить в ход первосортную магию?

— Конечно, собираемся…

Я заметил, что некрасивое лицо Барни осунулось от усталости. Это он настоял, чтобы я вернулся домой и отдохнул. На тот случай, чтобы, если дела пойдут совсем плохо и на нас нападут, я мог превратиться в волка и держать оборону, пока не подоспеет полиция. Барни оставался у себя. В подчинении у него находились несколько добровольцев, и он был уже не просто исследователь — он был босс.

— Стив объяснил вам, что мы задумали? — продолжал Барни. Он мгновенно сообразил, что стоит принять предложенную Джинни помощь. — В таком случае надо удостовериться, что наиболее дорогостоящее оборудование не пострадает. Я не говорю об уже уничтоженных приборах… Вы только вообразите, сколько времени и денег уйдет на то, чтобы заново все настроить! От рудоискательной рогульки до вечного двигателя! Я уверен, что все надлежащим образом защищено, но независимая проверка, конечно, не помешает. Потом пройдитесь возле цехов и лабораторий и посмотрите, что я мог проморгать. Там, где нужно, поставьте защиту.

— О'кей.

Она бывала здесь достаточно часто, чтобы знать, что где находится.

— Что мне будет нужно, я возьму на складе. А если понадобится помощь, попрошу мальчиков из отдела алхимии. — Она помолчала. — Подозреваю, что вы двое будете сейчас очень заняты.

— Да, я собираюсь дать им последний шанс убраться отсюда, — сказал Барни. — А если кто-то из них чрезмерно разъярится, то будет лучше, если рядом окажется Стив. Он хороший телохранитель.

— А я по-прежнему полагаю, что ты сам себе хороший телохранитель, — фыркнул я.

— Несомненно, ты прав. Как всегда, прав, — тут же согласился Барни, — но не забывай о том, что нам нужно соблюдать законность. Я не владелец данного участка земли, я всего лишь владелец расположенного на нем предприятия. Мы действуем по инициативе наших работников. И после того, как дирекция согласилась поддержать наши действия, Джек Роберте весьма одобрил предложенный план. Кроме того, владельцы мы участка или нет, но, применив против вторжения колдовство, мы поступаем менее жестоко, чем если бы было пущено в ход огнестрельное оружие. То, что мы сделаем, — это не приносящие вреда оборонные меры, направленные на защиту наших людей и нашего имущества.

— Но если мы подвергнемся прямому нападению… — начал я.

— А вот именно это мы и пытаемся предотвратить, — напомнил он. — Во всяком случае, поскольку существует закон, нужно, чтобы будущей свидетельнице, которой предстоит остаться в этом здании, все это было совершенно ясно.

Я пожал плечами и стащил с себя верхнюю одежду. Под ней был надет эластичный, без швов, костюм. Человека в таком костюме вполне могли бы арестовать за неприличный вид, но зато, когда я становился волком, он не стеснял движений. Лунный фонарик, словно диковинный амулет, уже висел на моей шее.

Джинни крепко поцеловала меня и шепнула:

— Береги себя, тигр!

У нее не было особых причин для беспокойства. У осаждающих нас не было никакого оружия, если не считать кулаков, ног и, возможно, пронесенной под полой дубинки или арматурины. То есть у них не было ничего, чего бы я мог бояться, сменив кожу на шкуру. Даже нож, пуля или клыки могли причинить мне лишь временный вред. Да и то нужны были бы особые, я бы сказал редкие, условия, вроде тех, при которых я потерял половину хвоста во время войны. Кроме того, вероятность, что начнется драка, была очень невелика. С какой стати пикетчики станут нападать на нас? Полиции бы их хватило на один зуб, а под флагом затеи с мученичеством прикрыть наш завод было бы гораздо легче… Несмотря на это, голос Джинни звучал не совсем ровно, и, пока мы шли через зал, она смотрела нам вслед. Смотрела, пока мы не завернули за угол.

— Подожди секунду. — Барни открыл шкаф, извлек оттуда одеяло и перекинул его через руку. — Если ты захочешь сменить облик, я наброшу его на тебя.

— С какой стати? Снаружи нет солнечного света, только огни эльфов. А их свет не препятствует трансформации…

— После того как появился священник, свет изменился. Для полной уверенности я проверил спектроскопом. Сейчас там достаточно много ультрафиолета, так что у тебя могут возникнуть трудности. Это результат охранительных заклинаний — на случай нашего нападения.

— Но мы не нападем…

— Разумеется, нет. С его стороны это демагогический прием чистейшей воды, который выставляется напоказ. Но прием умный. Фанатики и наивные детишки, входящие в эту банду, увидели, что вокруг нас установлено защитное поле, и тут же заключили, что это было необходимо. Это еще раз подтвердило, что «Источник Норн» — их враг. — Он покачал головой. — Поверь мне, Стив, этими демонстрантами управляет, словно марионетками, кто-то более сильный.

— Ты уверен, что священник сам установил поле?

— Да. Все их священники — маги. Вспомни, это входит в курс обучения, и хотел бы я знать, чему еще их обучают в этих никому не доступных семинариях… Давай попытаемся поговорить с ним.

— Он проповедует? — я был удивлен. — Высшие иерархи иоаннитов не раз заявляли, что если члены их церкви и вмешиваются в политику, то делают это исключительно как частные граждане.

— Ну да, ну да. А я — император Нерон…

— Нет, действительно, — настаивал я, — эти их темные теории… Все это слишком просто, чтобы быть правдой. То, что мы видим, — это общественное волнение, недовольство людей, какие-то неопределенные изменения…

Мы вышли к главному входу. Еще недавно дверь обрамляли мозаичные стеклянные панели. Теперь они, как и окна, были разбиты вдребезги, но никто не догадался заложить дыры. Наши защитные чары могли действовать беспрепятственно. Разумеется, на нас они не действовали. Мы вышли на лестничную площадку — прямо к тем, кто хотел заблокировать нас в здании.