Бен Бова - Орион в эпоху гибели Страница 28

Так и случилось – тираннозавр зашагал прямо к воде. Затем заколебался, будто древняя старуха, опасавшаяся замочить ноги.

Я затаил дыхание. Монстр смотрел прямо на меня. Моя трепетавшая ноша на плече не издавала ни звука. На бесконечно долгое мгновение весь мир замер; не слышно было даже плеска волн.

Затем тираннозавр испустил тяжкий фыркающий вздох, отвернулся от озера и затопал обратно в лес.

Обессилев от испытанного напряжения, мы выбрались на берег, дотащились до пляжа и рухнули на песок.

И тут же над водой разнесся жуткий трубный рев.

Оглянувшись, я увидел, как из глубин озера поднимается, поднимается и поднимается громадная шея водоплавающего динозавра, будто исполинский живой подъемник, черной тушью вычерченный на фоне нежно-розовых небес. Динозаврик вырвался из моих рук и забился под бок к Ане.

– Лохнесское чудовище… – выдохнул я.

– Что?

И тут вдруг все встало на свои места: проклятый тираннозавр непременно полез бы за нами в озеро, если бы в нем не жил еще больший динозавр, который наверняка не потерпел бы нарушения границ своей территории. По мнению тираннозавра, всякое мясо, попавшее в воду, принадлежит озерной твари – потому-то он и оставил нас в покое.

Озерный динозавр снова протрубил и исчез среди волн.

Перекатившись на спину, я истерически расхохотался как безумец – или как солдат, заглянувший неизбежной смерти в глаза, но все-таки оставшийся в живых. Мы проскочили между Сциллой и Харибдой, даже не догадываясь об этом.

18

Напавший на меня приступ смеха окончился довольно быстро. Мы в самом деле попали в безвыходное положение, и кому, как не мне, было знать об этом.

– Не вижу ничего смешного, – заметила Аня, вглядываясь в лиловые сумерки.

– Я тоже, – подхватил я, – но над чем же еще нам посмеяться? В лесу шастает тираннозавр, а то и не один, в озере плещется еще большее чудовище, а то и не одно, а мы посередине. Это не смешно. В этом есть что-то космическое. Если бы нас сейчас видели творцы, они бы животики надорвали над дурацкой игрой слепого случая, кончившейся подобной нелепостью.

– Мы можем проскочить мимо тираннозавра, – с холодным неодобрением, чуть ли не с гневом в голосе проговорила Аня, явно подразумевая, что в лесу нас поджидает одно-единственное чудовище.

– Ты считаешь? – с горькой иронией обронил я.

– Как только сумерки сгустятся, мы можем пробраться через лес…

– И куда дальше? Все наши усилия лишь делают игру Сетха чуточку увлекательней.

– А у тебя есть идея получше?

– Да, – отрубил я. – Перейди в свое истинное обличье и оставь тут меня одного.

Аня охнула, будто я дал ей пощечину.

– Орион, ты… ты сердишься на меня?

Я промолчал. Кровь моя так и бурлила от ярости и отчаяния. Я молча клял творцов, пославших нас сюда, неистово обрушивался на себя за собственную беспомощность.

– Ты же сам знаешь, – проговорила Аня, – что я не могу претерпеть метаморфозу, если энергии для трансформации недостаточно. И потом, я не покину тебя, что бы с нами ни случилось.

– Я знаю, как тебе избежать встречи с тираннозавром, – сказал я; гнев мой уже поостыл. – Я пойду в лес первым и отвлеку ящера, а ты спокойно уйдешь. Мы можем встретиться на гнездовье утконосых…

– Нет, – бесцветным, но не терпящим возражений тоном отрезала Аня. Даже во мраке было видно, как яростно тряхнула она своими эбеново-черными волосами.

– Нам не удастся…

– Что бы мы ни делали, – твердо заявила она, – мы будем вместе.

– Да неужели тебе не ясно?! – с мольбой воскликнул я. – Мы в ловушке. Безнадежно. Уходи, пока можешь.

Подойдя ко мне вплотную, Аня приложила к моей щеке прохладную нежную ладонь. Ее серые глаза заглянули на самое дно моих зрачков, и я ощутил, как мучительная судорога, стянувшая мышцы спины и шеи, отпускает меня, сходит на нет.

– Орион, это на тебя не похоже. Прежде ты никогда не отступал, как бы трудно нам ни приходилось.

– Мы еще ни разу не попадали в подобную ситуацию, – возразил я, тем не менее успокаиваясь и забывая об угнетавшей меня тревоге.

– Любимый, как ты сам сказал несколько дней назад, мы все еще живы. А пока мы живы, мы должны бороться против Сетха и разрушить его чудовищные замыслы, чего бы это нам ни стоило.

Я понимал, что она права. А еще я понимал, что противиться ей не смогу. Она – из творцов, а я – из творений.

– Что бы мы ни делали, мой бедный возлюбленный, – едва слышно вымолвила Аня, – мы будем вместе. До самой смерти, если она нам суждена.

Я задохнулся от полноты чувств. Она богиня, но никогда не покинет меня. Никогда!

Мы постояли лицом к лицу еще несколько секунд, а потом решили двинуться в обход озера, пока не придумаем чего-нибудь получше. Динозаврик семенил следом, безмолвно следуя за Аней.

Как двум людям чуть ли не голыми руками одолеть тридцатитонного тираннозавра? Я знал ответ: никак. Память подсказывала мне, что в неолите я все-таки убивал Сетховых карнозавров почти безоружный. Но тираннозавр мне не по силам. Меня терзало ощущение собственной беспомощности и слабости; страха не было – я был так подавлен, что страх покинул меня вовсе.

Так мы шли в сгущавшихся сумерках, и до нас доносился справа негромкий плеск пенистых волн, слева – таинственный шепот леса. Взошел месяц – узенький серпик; чуть позже над гладью озера показалось мрачное око кровавой звезды.

– Если мы найдем кого-нибудь из Сетховых подручных, – вполголоса рассуждала Аня, – захватим его в плен и выясним, где лагерь Сетха и что он тут затевает, то можно будет выработать план действий.

Я лишь хмыкнул, не желая говорить, как она наивна.

– У них должны иметься инструменты и оружие, – продолжала рассуждать Аня. – Может, нам удастся что-нибудь захватить. Тогда мы будем лучше подготовлены…

Меня так и тянуло за язык сказать, что я думаю об этих сладостных мечтаниях.

– Я не видел у них ни оружия, ни инструментов, – пробубнил я.

– Техника Сетха мощью не уступает нашей, – настаивала Аня, под словом «мы» подразумевая творцов.

– Да, но его солдаты ничем не вооружены, кроме своих когтей. – И тут меня осенило: – И рептилий, которыми они могут управлять.

– Тираннозавры! – Аня даже остановилась.

– И драконы в Раю.

– Они пользуются животными, как мы – орудиями.

Наш утконосый динозаврик тихонько фыркнул в темноте – должно быть, только затем, чтобы напомнить нам о своем присутствии. Опустившись на одно колено, Аня подхватила его.

Мысли мои неслись галопом. Мне вспомнилось другое племя разумных существ, управлявших животными силой мысли, – неандертальцы и их предводитель Ариман. Моя память заполнилась полузабытыми образами нашей самоубийственной дуэли, растянувшейся на пятьдесят тысяч лет. Зажмурившись, я замер как изваяние, напрягая каждую клеточку своего мозга, чтобы оживить воспоминания.

– По-моему, – неуверенно проронил я, – я смогу управлять животными точно так же, как и рептилии Сетха.

– Нет, Орион, – подошла ко мне Аня. – Такого дара Золотой не мог тебе дать. Даже он не знает, как это осуществить.

– Я глубоко заглянул в сознание Аримана, и неоднократно. Я жил у неандертальцев. По-моему, я смогу.

– Ах, если бы так!

– Давай попробую. На нашем малыше.

Мы сидели на песке, скрестив ноги по-турецки. Аня взяла сонного динозаврика к себе на колени. Он тотчас же свернулся клубочком, прикрыв мордочку хвостом, и закрыл глаза.

Я тоже.

Я проник в простенький мозг маленького ящера, который все-таки был не настолько примитивен, чтобы не обладать инстинктом самосохранения. Вечерняя прохлада заставила его прильнуть к теплому телу Ани и уснуть, чтобы набраться сил для грядущего дня. Я ничего не увидел, но зато меня омывала целая гамма обонятельных ощущений: теплый мускусный аромат тела Ани, терпкий дух нагретой солнцем озерной воды, летучие запахи листьев и коры. В моем сознании промелькнуло удивление, что в ночном воздухе не веет благоуханием цветов, но я тут же сообразил, что настоящие цветы еще не появились на Земле.

Открыв глаза динозаврика, я увидел его мир – пасмурный и расплывчатый, неясный от одолевавшей детеныша усталости и потребности в сне. Меня охватило ошеломляющее нежелание вставать и покидать материнское тепло Ани, но я неуверенно встал на все четыре ножки и соскользнул с ее коленей. Трусцой подбежав к тихонько плескавшей о берег воде, я понюхал ее, не обнаружил опасности и забрел в озеро. Когда мои копытца едва доставали до илистого дна, я повернулся и радостно поспешил вернуться к материнским коленям.

– Она же насквозь мокрая! – со смехом возмутилась Аня.

– И вдобавок крепко спит.

Мы долго сидели лицом друг к другу. Маленький динозавр тихонько посапывал у моей подруги на коленях.

– Ты был прав, – наконец прошептала она. – Ты можешь ею управлять.

– Это младенец. Управлять взрослой тварью будет куда труднее.