Эдуард Семенов - Последний полет «Жар-птицы» Страница 28

«Если депутаты сейчас уступят и дадут ход моему плану, значит, пусть строит все, что хочет, — подумал Солодовников, входя в зал заседаний, — а начнут артачиться, то хрен ему с маслом, а не часовня».

Более двадцати голов депутатов и журналистов местных газет одновременно повернули голову при появлении Артема Николаевича. У Солодовникова даже возникла мысль, что последнюю фразу «про хрен с маслом» он произнес вслух. От этой мысли он покрылся легкой испариной. «Неужели вслух сказал?» Посмотрел на Максима. Тот выглядел как обычно. И никаких эмоций не выражал. «Да нет. Показалось! Уф».

Солодовников улыбнулся. Он знал, что улыбка всегда шла к его лицу. И поприветствовал всех находящихся в зале людей. Подошел к Маркину, пожал ему руку. Кивнул головой Непогоде. Он сидел за спиной Ферапонтовой. Как всегда с включенным диктофоном в вытянутой руке.

С появлением мэра обстановка в зале несколько разрядилась, но ненадолго.

Прапорщикова вновь попросила тишины и сказала:

— Ну что ж, господа, думаю, мы на время прервем обсуждение вопроса по поводу проведения референдума. И заслушаем Артема Николаевича.

Солодовников театрально вскинул руки.

— Да, что вы, что вы! Я могу подождать.

Светлана Петровна пожала плечами.

— Ну, как хотите.

Она заглянула в свои записи.

— Собственно говоря, прения по первому вопросу мы уже закончили. И можно провести голосование.

Председатель собрания подняла голову и посмотрела на депутатов.

— Думаю, никто не против голосования?

Ответом ей было реплика с места от Ферапонтовой.

— Да, что там. Давайте тратить денежки на всякие там референдумы. У нас половина школ ждет капитального ремонта. А мы опросы будем проводить.

Светлана Петровна посмотрела на Солодовникова, будто желая показать: вот видите, зря вы отказались. И ответила директору школы:

— Ну, что вы снова здорова. Я же уже не раз говорила, что для проведения референдума будут изысканы внебюджетные средства. И в случае переименования города в Задонск…

Прапорщикова махнула рукой.

— Тьфу, ты! С вами совсем заговорилась. В случае не переименования, а возвращения городу старого его названия, у нас появится возможность создания уникального этнопарка, который принесет нашему городу дополнительные доходы.

Ферапонтова повела своими плотными плечами, демонстративно поправила широкое декольте и уперлась пальцами в висок.

— Не знаю! Кто к нам поедет? Выдумали тоже — этнопарк. Лучше бы школы отремонтировали на те деньги, которые будут потрачены на строительство.

Прапорщикова снова тяжело вздохнула.

— Ваша точка зрения нам понятна. Переходим к голосованию. Кто за то, чтобы провести в городе референдум по вопросу возвращения нашему городу его исконного названия — Задонск? Прошу голосовать. Кто «за»?

Как ни странно, но Ферапонтова, чуть помешкав, тоже, как и все, подняла руку. Сначала она дождалась, пока все поднимут руки, а потом, как прилежная ученица, поставила локоток на ладонь другой руки, дождалась, пока секретарь посчитает голоса и занесет их в протокол, и затем опустила руку перед собой.

Солодовников следил за всем этим действом, затаив дыхание. «Неужели это правда!? Неужели сейчас у него на глазах депутаты, не моргнув глазом, сдадут свой город?» Сам он никогда не считал Петляков своим. Это был город, где он собирался заработать себе на безбедную старость. Но депутаты? Еще недавно они все горой стояли за сохранение авиационного профиля города, за дотации из бюджета города на поддержку авиационного института, за выделение дополнительных пенсий и льгот ветеранам авиационной промышленности и установку в сквере перед мэрией бронзового бюста академику Бюшгенсу.

Учитель, директор школы, инженер конструкторского бюро, два врача, начальник соцкультбыта института, директор рынка, предприниматель, бывший летчик-испытатель, Герой Советского Союза, и начальник телецентра — все как один подняли руку. Все были за то, чтобы город, где они родились и жили, умер. Сначала, конечно, условно, но потом…

Лично ему было абсолютно понятно, что это было возвращением на круги своя.

«Не может на въезде в город Задонск красоваться надпись «Здесь учат летать самолеты!» Хотя бы потому, что до революции Задонск был заштатным торговым городишком с пятью двухэтажными каменными улицами, на которых жили одни купцы, и восемью деревянными одноэтажными улицами, где жили крестьяне и приказчики торговых лавок. Жил город за счет того, что рядом с ним был единственный во всей округе паром, которым пользовались все желающие перебраться на другой берег. Один раз в год возле переправы собиралось такое количество подвод с товарами, что паром начинал не справляться с нагрузкой, и тогда на большом заливном лугу возле переправы образовывалась стихийная ярмарка. Местные жители, пользуясь безвыходным положением владельцев подвод (товар на них был в основном был скоропортящийся), скупали все на корню, а потом благополучно сбывали втридорога на другом берегу.

Авиационную направленность город получил с легкой руки Владимира Михайловича Петлякова. Он убедил Совнарком в том, что то самое поле, где раньше проходили ярмарки, — идеальное место для строительства нового института и испытательного аэродрома. К слову сказать, это было действительно так. Ярмарки запретили, город сделали «закрытым», посадили на государственное обеспечение, а всех его жителей заставили работать в авиационных институтах, которые в буквальном смысле свезли на этот пятачок земли со всех концов страны. Правда, слово «заставили», конечно, было не совсем подходящее. Все всегда сами охотно работали в авиационных институтах, потому что в них платили зарплаты на уровне московских. Да и обеспечение в городе всегда было поставлено на столичный уровень. Все лучшее, что было в Советском Союзе, в обязательном порядке привозили в город.

Артисты считали за честь выступать перед элитой советской науки. По количеству кандидатов наук, докторов и академиков на квадратный метр городской площади городу вообще не было равных в мире. В общем, жителям города было за что благодарить Петлякова, который превратил город в признанный международный центр авиационной науки. Именно поэтому город переименовали в честь авиаконструктора сразу после его смерти. И тогда никто не был «против». Между собой жители его уже давно так называли.

А теперь вот начался обратный процесс. Из Петлякова в Задонск. «Рожденный ползать — летать не может!» Конечно, сейчас каждый из них убеждал себя в том, что он проголосовал лишь за проведение референдума, что народ сам решит, как быть. Но при нынешних технологиях можно было не сомневаться: городу основательно промоют мозги. Да и результаты референдума всегда можно будет подтасовать. На кону ведь миллионы! Такие деньжищи! Ну и что, что оборудование в институте уникальное. Снести. Оно сейчас уже никому не нужно. А лет через десять вообще все забудут, как им пользоваться. Торговые площади и складские помещения — вот что сейчас важнее!

Солодовников мысленно перекрестился и вспомнил про отца Сергия. «Ну что ж, в Задонске, пожалуй, храм в центре города будет вполне уместен. Не зря, видимо, в Рыболово Богородица явилась. Не зря!»

Прапорщикова подписала предварительный протокол голосования и огласила его результаты, глядя в объектив камеры.

— Ну, что. Поздравляем. Решение принято. Надеюсь, жители города будут активны и выскажут свое мнение по этому вопросу. Для нас это очень важно.

Она посмотрела на Солодовникова.

— Теперь можно будет перейти к вашему вопросу, Артем Николаевич. Никто не возражает?

После того, что произошло на его глазах, Солодовников не сомневался, что и его вопрос будет решен положительно. Действительно, зачем городу какая-то там глиссада, если самолеты здесь больше летать не будут. Ну, может, и будут, но исключительно как перевозчики грузов и пассажиров, в режиме аэродрома. Солодовников вспомнил, что во время командировки в Австрию он летел через Зальцбург. И там аэродром находился в черте города, и для того чтобы не мешать местным жителям, все полеты запрещались ровно в одиннадцать часов. Не успел вылететь до 23–00, все — жди завтрашнего утра.

Артем Николаевич Солодовников поднялся со своего места. Максим услужливо протянул ему папку с документами. Мэр принял их, заглянул и тут же закрыл. Зачем? Он и так все, что там написано, помнил наизусть.

— Ну что, уважаемые депутаты! — Солодовников улыбнулся, — Как вы уже, наверное, поняли, речь пойдет об утверждении вами Генерального плана развития нашего города на ближайшие пять лет. Понимаю, решение, которое вы должны принять, трудное. Поэтому я не призываю вас принимать его сразу. Вы выслушайте меня, потом обсудите все как следует, взвесьте и примите единственно верное решение.