Железная Империя (СИ) - Фрес Константин Страница 28

Несмело сделав первый шаг, Ева направилась к белому ложу, которое в другое время было самым безопасным и желанным местом в галактике, сейчас же казалось… самым опасным. Ее длинное синее платье потянулось за нею по толстому дорогому ковру, и Ева безотчетным движение распахнула его и отправила на пол, к вещам ситха, оставшись в тонком невесомом светлом одеянии.

Вейдер откинул одеяло и терпеливо дождался, когда озябшие ножки Евы скользнут под теплое покрывало, и его рука обняла и по-хозяйски притянула к себе напряженное тело женщины, как только ее голова коснулась подушки.

— Постойте… подождите! — рука Вейдера неумолимо продолжала свое путешествие по телу женщины, нащупав под невесомой тканью острый сосочек; Ева постаралась остановить его ласкающую руку, но это было все равно, что заставить свернуть с пути шагоход. Его палец поглаживал остренькую вершинку, то надавливая, то скользя совсем невесомо, и по груди Евы разливался жар, вырывающийся из ее раскрытых губ горячим дыханием.

— Что? — пальцы Вейдера чуть сжались на мягкой округлости. Кажется, он добавил в свое прикосновение немного Силы, совсем капельку, но и этих нежных лепестков, приникающих сквозь тонкую ткань, сквозь зарозовевшую от прилившей крови кожу прямо в нервы, было достаточно, чтобы Ева сладко застонала, выгибаясь под ласкающей ее рукой, сжав колени, чтобы как-то сгладить ощущение нарастающего жгучего желания между ногами, все так же безуспешно стараясь оттолкнуть теребящие ее чувствительное тело пальцы.

— Я… не хочу, подождите…

Рука Вейдера замерла, и тело Евы мгновенно обмякло, расслабилось, без сил упав в простыни. С ее губ все еще срывалось хриплое дыхание, но когда она открыла глаза и посмотрела в светлые глаза Вейдера, наблюдающего за нею, ее взгляд был сосредоточен и серьезен.

Подперев рукой голову, ситх, казалось, чуть усмехается, глядя на женщину, пытающуюся противостоять мягким путам его Силы, но, вероятно, это лишь казалось, было игрой теней на его суровом лице.

— Вы любили ее? — Ева, наконец, осмелилась озвучить вопрос, на который и сама прекрасно знала, чувствовала и подозревала ответ, но который неумолимо мучил ее все это время, раскаленными тисками впиваясь в сердце.

Взгляд Вейдера из-под нахмуренных бровей был слишком внимателен и цепок для того, кто только что дарил такую тонкую, невыносимо приятную интимную ласку, и Ева вздрогнула под его рукой, уже получив ответ из этого прямого, честного взгляда.

— Конечно, — спокойно ответил Дарт Вейдер, изучая лицо Императрицы. — Я любил ее. Вы же знаете.

— А сейчас? — отважно произнесла Ева, хотя ей показалось, что его ответ ледяным колом вонзился в ее душу, разрывая на части. — Что вы почувствовали сейчас, сегодня, когда увидели… это… ее в зале?

— Поздно, — ни секунды не колеблясь, произнес Вейдер, и от его прямого и быстрого, как удар сайбера, ответа Еву кинуло в жар. — Я подумал, что она пришла слишком поздно.

Его рука вновь ожила, жесткие металлические пальцы скользнули под тело Евы и осторожно, бережно придвинули женщину поближе, прижав ее теснее к обнаженной груди ситха.

Ева не была настроена ласкаться; мысль о прекрасном клоне Падме и обжигающая ревность, которую Императрица никак не могла проглотить, которая колючим комком застряла в горле и обдирала все внутри с каждым движением, с каждым вздохом, разрывали ее на части, и Вейдер не мог этого не заметить.

Он это чувствовал так же ясно, как если б испытывал сам, равно как и холодность Евы, ее сопротивление его ласкам. Призрак Падме словно встал между ними, и Ева отталкивалась, отворачивалась в муке от ситха, преследуемая прекрасным образом соперницы, его прикосновения были ей практически неприятны, словно… словно на них в этот миг смотрел кто-то.

Она.

Она смотрела.

Однако, ситх упрямо, несмотря на сопротивляющиеся руки Евы, вернул свою руку на ее грудь, прихватив острый сосок пальцами, и Ева снова ахнула и, вздрогнув, выгнулась навстречу этим пальцам, словно они пронзили ее током, а Сила, выпущенная острыми иглами, невыносимо щекочущими нервы до неуемной дрожи, хлынула в ее извивающееся тело мощным, невыносимо сладким потоком.

— Сегодня, — продолжал Вейдер, рассматривая лицо Евы, мучительно закусывающей губы, старающейся справиться с таким нежелательным возбуждением, — когда я увидел ее, я подумал — зачем? Зачем она пришла? Я половину жизни прожил с этой любовью и чувством вины, — рука Вейдера скользнула с груди вниз, к трепещущему животику женщины, и она не смогла сдержать стона, когда эта обжигающе-горячая ладонь впустила ласку в ее тело, обводя пальцами мягкую округлость.

Ева, постанывая, все еще пыталась оттолкнуть ласкающую ее руку, вцепившись в металлические пальцы, но не смогла даже пошевелить их, и они продолжали свой неспешный путь по нежной коже. И казалось, что это не он водит пальцами по подрагивающему животу женщины, а она сама направляет его руку к самым чувствительным местам на своем теле, извиваясь и постанывая от удовольствия, раскрасневшись от смешанных чувств стыда и наслаждения.

— Я звал ее много лет. Я мечтал о том, что Сила вернет ее мне, — он склонился к шее женщины и оставил на ней яркий след от укуса, и тотчас загладил его языком.

— Перестаньте! Я не хочу…

Но Вейдер неумолимо продолжал, рывком перевернув Еву на живот и склонившись над ее спиной, розовеющей сквозь невесомую ткань:

— И вот сегодня, когда я ее увидел, — от его рывка нежное платье Евы расползлось, как туман над костром, и ситх, откинув с ее дрожащей шеи водопад светлых волос, вновь припал к ее коже губами, с каждым поцелуем впуская в ее тело Силу, от прикосновений которой Ева тихо постанывала, крепче сжимая ноги. — Я подумал: а зачем ты пришла?

Последнее слово Вейдер выдохнул прямо в ушко Евы, тающей под его прикосновениями. Ее глаза затуманились, она уже не могла сопротивляться возбуждению, все нарастающему в ее вздрагивающем животе. Она хотела принадлежать ему. Сегодня. Сейчас. Всегда… Каждую секунду ловить невесомое прикосновение его Силы на своем затылке, и чувствовать его обжигающе горячее, даже сейчас, немного более шумное, чем у обычных людей, дыхание, и знать… что в этих жестоких, холодных, беспощадных глазах горит желание с тонким налетом нежности, предназначенное только… для нее одной.

Много… Ева, как всегда, хотела все.

Его всего.

И не могла, сколько ни убеждали ее настойчивые, властные неумолимые прикосновения металлических пальцев Вейдера, не могла согласиться на меньшее. Не могла выдержать соседства с неясными мутными призраками прошлого, которые сейчас были слишком… слишком близко…

Вейдер прихватил пылающее ушко зубами и коснулся горячей мочки языком.

— Я подумал, — продолжил он, опускаясь ниже и прихватывая зубами кожу на плече Евы, отчего женщина громко ахнула и выгнулась назад, не понимая, чего испытывает больше — боли или невероятного наслаждения, подаренного ей Силой. — Что она пришла слишком поздно, — Вейдер куснул в другом месте, чуть ниже плеча, заставив Еву трепетать, вызвав такой же громкий вздох, почти стон. — Что она зря покинула свою могилу, — вновь укус, стон, и горячий язык, зализывающий затухающую на коже боль. — Я подумал, что Сила, или что там пробудило ее ото сна, слишком опоздала. На целую жизнь.

Вейдер просунул руку Еве под живот и поднял ее, заставит выгнуть спину под его поцелуи, перемежающиеся с укусами. Лаская извивающуюся спину женщины, прислушиваясь к ее стонам и вздохам, когда его губы и язык затирали остатки боли, он прислушивался к тающему под его ласками упрямству Евы, к ее холодности, к ее отстраненности, с которыми она сжимала колени, не желая принимать его.

— А помнишь, — вкрадчиво произнес он, уложив ее на спину и вглядываясь в ее раскрасневшееся лицо, в ее подрагивающие губы, — тот день, когда ты сказала, что любишь меня?

Его рука властно скользнула по животу Евы, и пальцы нырнули меж ее бедер, отчего Ева вскрикнула, выгнувшись, и ухватилась за запястье ситха.