Александр Быченин - Черный археолог. Конец игры Страница 28

– Сейчас… вроде реагирует, но команды неадекватно воспринимает. Логические цепи повреждены.

– Ричард, не расстраивай меня. Симплекса больше нет.

– Не ной, Саныч. Ага!.. Пошла!

– Не-а. Чуть дернулась и обратно упала.

– Магнитный привод поврежден, – обрадовал напарника Ричард. – Створка сама по себе не заблокирована, но ее поддеть чем-нибудь надо. И зафиксировать как-то.

– Давай. Паш, где ближайший завал?

– Направо по коридору, порядка двадцати метров.

– Сейчас организуем подпорку. Рич, не расслабляйся.

Управился Тарасов оперативно – быстрым шагом, почти срываясь на бег, но не теряя при этом бдительности, добрался до указанного места, внимательно осмотрел очередную хаотичную инсталляцию и заставил ее обрушиться, ловко ткнув посохом в самое слабое место. Гора мусора беззвучно осела, и пару минут спустя майор стал счастливым обладателем непонятной металлической хреновины, весьма напоминающей вырванный с мясом кусок несущей конструкции из межпалубного перекрытия. Этакий ежик из прутков двутаврового сечения с отверстиями в поперечине.

– Паш, а Тау везде «сотовой» симметрии в металлоконструкциях придерживаются?

– Тарасов, тебе зачем? – до глубины души поразился я.

– Для общего развития, – усмехнулся тот. – Считай это профессиональной деформацией.

– Ты же военный.

– В первую очередь я инженер, а уже потом все остальное. А в душе так и вовсе изобретатель-романтик.

– Шагай уже, изобретатель!

На сей раз дело пошло веселее – Ричард врубил привод, Тарасов подсунул под чуть приподнятую створку шест, потянул рычаг, врубив сервоусилитель скафандра, и приподнял люк где-то на полметра. Ловко подпихнул ногой «ежа» под бронеплиту и осторожно опустил ее на угловатую конструкцию. Та, против ожидания, выдержала, даже не прогнулась.

– Пролезть можно, – удовлетворенно выдохнул майор, полюбовавшись результатом своих усилий. – Рич, что с освещением?

– Вроде включилось что-то.

– Вот сейчас и проверим…

Тарасов улегся вдоль люка, зашвырнул в щель посох и ловко прополз сам, не коснувшись бронеплиты – сначала просунув ноги, а затем рывком послав следом тело. Миновав зазор, откатился на безопасное расстояние и только потом поднялся на ноги, прихватив заодно и свой импровизированный щуп.

Ричард не подвел – помещение было довольно ярко освещено, и баллистический комп скафандра автоматически вырубил фонарь. Стало лишь самую малость темнее, примерно как на улице в хмурый день, но обстановку можно было рассмотреть во всех подробностях. Весьма безрадостную обстановку, надо сказать.

– И здесь рубилово, – покачал головой Тарасов, брезгливо отпихнув шестом высохшую руку. Остального тела в пределах видимости не наблюдалось. – Конечность-то оторванная, а не отрубленная. Н-да. Все-таки придется разбираться, что да как. Негоже за спиной такую загадку бросать.

Я этот вывод оставил без ответа – чего пережевывать очевидное? Больше чем уверен, что и Пьер майора поддержит. Но это все потом, сейчас первоочередная задача – поиск источников информации. О чем я и напомнил напарнику.

– Да иду уже! – огрызнулся тот и остановился у перегородившего путь трупа. – А этот, похоже, воин…

– Тарасов, не время.

– Паша, не нуди. Ничего не замечаешь?

– Его пристрелили, а потом для верности еще и нашинковали?

– В точку. Ни на какие мысли не наводит?

– Наводит. Пошли искать капитана.

– Думаешь, стоит?

– Однозначно.

– А где искать?

– В центре рубки. Подиум видишь?

Тарасов кивнул и задумчиво повертел головой. Центральный пост древнего таурийского корабля весьма сильно отличался от навороченной рубки «Великолепного», главным образом размерами и загроможденностью. Очень похоже на офис в какой-нибудь финансовой компании – несколько проходов с постами-закутками по сторонам с перегородками чуть выше таурийского же роста, то есть за два метра. Обзор никакой. Был раньше. Сейчас же простенки были сильно повреждены – где зияли крупные дыры, а где и целые секции были повалены или вовсе разнесены в клочья. И всюду осколки и ошметки самого разного происхождения.

– Такое ощущение, что как раз с этого подиума из пулемета садили во все стороны, – поделился соображениями майор. – В коридорах стеснялись, а тут развернулись по полной. Почему?

– От безнадежности?..

– Очень похоже… Ладно, пойдем проведаем капитана.

Пробираться по разгромленной рубке оказалось труднее, чем по коридорам – там хлама было куда как меньше. А тут, того и гляди, ногу подвернешь или зацепишь ненароком держащуюся на соплях плиту. Но, надо признать, хотя бы мертвецов тут было меньше. Вполне вероятно, мы просто не всех видели. Даже скорее всего именно так. В проходах валялись бедолаги, накрытые из пулемета, или что там за аналог у Тау был двести лет назад. А вот у подножия подиума и на лестнице, ведущей наверх, во владения капитана, обнаружился настоящий завал из тел – их даже невесомость с последующим гравитационным ударом разметать не смогла. Все так же тщательно простреленных, а потом еще и обезглавленных – уж не знаю, зачем это неведомому мяснику понадобилось. Да и кто этот мясник, выяснять не было ни малейшего желания. Хотя вывод напрашивался сам собой – в капитанском кресле восседал, накрепко принайтовленный сложной системой ремней, единственный в отсеке целый труп. Одним куском, я имею в виду. А рядом на полу валялся подозрительно бурый меч – близнец того, что Тарасов в коридоре обнаружил. В руках же рослый Тау с необычно короткими – всего лишь прикрывающими уши – вибриссами мертвой хваткой сжимал нечто весьма напоминающее планшетный компьютер.

– Оп-па! – сразу же сделал стойку Тарасов. – Похоже, мы удачно зашли.

– Осторожнее!

– Не суетись, Паша! – Майор пристроил посох у какого-то раскуроченного пульта и аккуратно потянул за уголок хранимое мертвецом сокровище. – Ты гляди, какой раритет!

– Блокнот?!

– Что, глазам не веришь? – поддел меня напарник и похвалил покойника: – Молодец, мужик, выбрал самый надежный носитель информации! Уважаю. Ну-ка, глянем…

– Тарасов, ты что творишь?!

– Нормально все, он крепкий, – не обратив на мой ор внимания, усмехнулся тот. – Это явно не бумага, какой-то пластик. Записи на таурийском, если следовать логике. Паш, переведешь?

– Смеешься?! Вот так, с налету? Посидеть придется, и, возможно, не один день.

– Так и запишем: принципиальных возражений нет, – сделал вывод Тарасов и перевернул страницу.

– Стой!

– Чего?

– Похоже, это оно…

На молочно-белом пластике, испещренном черной вязью алфавита Ка’Эрн, в левом верхнем углу примостилась небольшая схема: окружность, разбитая на четыре четверти, внутри еще одна, меньшего диаметра, и вектор с началом в центре координат, отклоненный от вертикали градусов на двадцать.