Александр Тестов - Сокрушая врагов Страница 28

– Постой… постой… – взмолился Кучма, – постой, что скажу…

– Пустое это, – за главаря ответил Черноус и сильнее натянул веревку.

– Дочь… Дочь… Жирослава тут… – На последнем дыхании выдавил Кучма и стал оседать.

– Что? – не расслышал Бокул. – Черноус, тпру, тьфу… Стой, говорю!

Веревка ослабла.

– Удавил. – Жердеподобный Ростик растянул рот в ухмылке.

– Заткни хайло, – огрызнулся Бокул и опустился перед упавшим Селяном на одно колено.

Кучма, широко раскрыв рот, словно вытащенная на берег рыба, ловил воздух.

– Что ты сказал, плешивый? Какая дочь? Ну, чего ты мычишь?

Но Селян не мог выдавить из себя ни слова. Он продолжал хватать ртом воздух, не веря в свое избавление.

– Дай воды, – приказал предводитель, и Черноус потянулся к фляжке.

Почти удавленному броднику насильно влили воды. Сделав несколько глотков, он выплюнул остальное на кафтан Черноусу и зашелся кашлем.

– У-у-у, скотина, – замахнулся обиженный Черноус, но предводитель банды вовремя остановил кулак.

– С ума сошел… зашибешь ведь…

Селяна отволокли к забору, усадили, оперев спиной о доски.

– Ну, Селянушка, – почти ласково произнес Шибайло, – чья дочь, ты говоришь…

Кучма наконец-то откашлялся и глянул прямо в глаза главарю.

– Отпустишь?

– Вот при свидетелях говорю – отпущу, – сделав искреннюю физиономию, пообещал Бокул.

– Клянись богами.

– Клянусь Перуном и Даждьбогом – отпущу на все четыре стороны.

Кучма прикрыл глаза, еще раз откашлялся.

– В Новце только что видел я родную дочь… – он сделал многозначительную паузу, – дочь боярина Жирослава…

– Да ну, – почти в один голос вырвалось у бродников.

– Врешь, – не поверил Шибайло.

– Истинно говорю. Она это… признал я ее. В прошлом годе на торгу в Новгороде… видел ее с Жирославом… дочь это его… русые косы… лицом красна… глаза, кажись, зеленые…

Ростик, по прозвищу Жердь, смачно сглотнул.

– Нет, – сопротивлялся Бокул, – не может быть, чтобы боги нам такое подношение устроили… Дочь самого Жирослава. Она одна?

– С ней двое…

– Кто?

– С виду простые мужики, но при мечах…

– Слуги?

– Не знаю, может, и слуги…

– Да-а, – протянул главный бродник, – чудеса, да и только…

– Ага, – поддакнул Ростик, – только мы серебра взяли за чудинского яшника, а тута еще девка…

Бокул посмотрел на него, уж больно нехорошо тот улыбнулся.

– Я тебе дам, пасть разевать, – пригрозил ему главарь, – и думать забудь. Для выкупа брать будем.

– А я че? Я ниче, – поспешил оправдаться жердеподобный, – но ведь девка…

– Заткнись, я тебе говорю, – еще раз цыкнул на него Шибайло и вновь обратился к Селяну: – А где они остановились?

– В избе старухи Ходоры, знаешь?

– Знаю… Хм-м…

– На лавке, у печки спит, справа от входа…

– Хм-м… И чего им там понадобилось? – пытался размышлять Бокул. – ну да ладно… двое у нее сторожей, говоришь?

– Как есть – двое, – отозвался Кучма.

Бокул помолчал некоторое время, видимо прикидывая в голове план захвата боярской дочери.

– А ты что, и правда от чудинов сбежал и прямо к своей Сияне? – спросил Шибайло, вставая.

– Да.

– И никого не встречал?

– Нет, – ответил Селян Кучма и, опираясь на ограду, стал медленно подниматься.

– Ну и хорошо.

– Так я могу идти?

– Конечно, Селян, иди.

Кучма медленно повернулся спиной к Шибайло, а тот сделал вид, что дальнейшая судьба бывшего подельника уже ни малейшим образом его не интересует. Селян немного расслабился и сделал несколько нетвердых шагов. Только тогда предводитель бродников едва заметно кивнул…

На этот раз петля затянулась мгновенно, не оставив Селяну ни малейшего шанса. Черноус с Ростиком, удостоверившись, что Кучма мертв, перекинули тело через невысокий забор.

– Так, Ростик, дуй за Зайцами, а мы покуда с Черноусом постережем добычу. Встречаемся у избы старухи.

Через полчаса Ростик привел обоих братьев-близнецов, Славко и Славяту, по прозвищу Зайцы. Подле самого дома их перехватил Шибайло.

– Так, слушайте внимательно, – начал он шепотом. – Оконцев у бабки нет. Так что пойдем через дверь. Черноус проверил – хлипкая, сразу поддастся. Как войдем, вы, братцы, вяжите девку, она справа на лавке у печки. А вы, Ростик с Черноусом, кончайте ее сторожей да смотрите, чтобы наверняка…

– А ты? – спросил Славко.

– А я в случае чего вам подсоблю…

Бродники переглянулись.

– Ну, все ли понятно? – испытующе спросил старший бродник.

Троица молча кивнула.

– Тогда пошли.

Бродники, неслышно ступая, подкрались к калитке, где их поджидал Черноус.

– Все тихо, – отрапортовал он главарю.

– Хорошо, пошли.

Осторожно приоткрыв калитку, вся шайка друг за другом просочилась во двор. Две старенькие ступеньки у крыльца не скрипнули, и Черноус уже потянулся к двери, когда позади них раздалось недовольное рычание.

– Псина, – первым заметил Шибайло, – откуда тут псина?

– Я проверял, не было, – заверил его Черноус.

– Ты чего застыл – ломай! – приказал Бокул, видя, что ситуация может резко измениться, если псина поднимет лай.

А старый пес вышел на середину двора и подслеповатыми глазами водил из стороны в сторону. Он практически их не видел и не слышал… но чуял. Устрашающе оскалив зубы, старый сторож бабки Ходоры попытался отпугнуть непрошеных гостей.

– Ломай! Живо! – повторил приказ Бокул и, вытянув короткий клинок, ринулся на пса…

Первым проснулся Вадим. Вернее даже не проснулся, а скинул навалившуюся дремоту. Тревожно было на душе у новоявленного белозерского князя, одолевали думы. А подумать было над чем. И вовсе не визит подозрительного Кучмы беспокоил юношу, нет. Его он принял за мелкого воришку, жулика, которые норовят стащить все, что плохо лежит. Собственно воровать у них было нечего, да и потом с одним шалопаем они с Валуем уж как-нибудь да разберутся. В этом Вадим не сомневался, а вот дела княжеские… О да, теперь у него дела поистине княжеские – слов нет.

Сначала негромко тявкнул пес, а затем он расслышал голоса за дверью. Он моментально схватил меч и ткнул локтем друга. Валуй разомкнул глаза и, как опытный боец, на секунду затаился, прислушиваясь. Вдруг предсмертно визгнула собака, и в следующий миг непрочная бабкина дверь слетела с петель. Не сговариваясь, оба дружинника откатились в стороны. Вадим очутился почти под столом, а Валуй аккурат под скамьей Кветы. Вопросы были не нужны. И так было очевидно, что ночные гости пришли не на пироги. Они оба, из положения лежа, почти одновременно замахнулись, и мечами, словно косами, подрезали двоим нападавшим ноги. С интервалом в доли секунды налетчики взвыли от боли и рухнули на пол. Вадим тут же прикончил одного, а Валуй, успев подняться, рубанул другого. Дом огласили испуганный девичий крик и бабкины стенания.

– Валуй! – крикнул Вадим. – Квета!

Валуй все понял правильно. Неизвестно, сколько на улице притаилось татей и сколько их сейчас полезет в дверь. Бородач рубанул наугад и пинком ноги опрокинул лавку. Квета кубарем покатилась по полу.

– Под стол! – рявкнул ей Валуй, делая очередной замах.

Впотьмах Вадим наступил на труп поверженного разбойника, крутанулся, избегая встречного удара… он не видел занесенного клинка, он его слышал. Вражеское лезвие прошло совсем рядом, Вадим ощутил прикосновение руки и тут же рубанул. Его обдало горячей кровью, а перепонки едва не лопнули от чудовищного крика. Он оттолкнул от себя тело с отрубленной рукой и в дверном проеме приметил еще одного.

Сталь слабо блеснула, и два клинка, разрезая воздух, устремились вперед…

Бокул Шибайло, неуловимый предводитель бродников, понял, что убит, когда два острых клинка по косой разрубили его грудь… он так и застыл в дверном проеме, с рассеченной грудной клеткой, а еще живший мозг отказывался верить, что его план так стремительно рухнул в пропасть… рухнул вместе с ним. Еще секунду Бокул стоял, а когда жизнь покинула его грешное тело, он, тяжело осев, завалился поперек порога.

– Кажется, все, – неуверенно высказался Валуй, осторожно выглядывая за дверь.

– Да кто его знает? Может, во дворе еще кто притаился, – ответил Вадим, вставая рядом с товарищем.

Они в четыре глаза обшаривали взглядом видимую часть двора.

– Квета, – позвал Вадим через плечо, – жива?

– Да, – робко отозвалась девушка из-под стола.

– Бабка Ходора, ты как?

– Да тута я, миленькие, тута, – подала старушка голос из темноты, – ох, что же это за тати такие?

– Не знаю, бабка, не знаю, – честно признался Вадим, – ты же говорила, что в деревне чужих не было…

– Так и не было, откуда им взяться-то…

– Ну, значит, взялись. Валуй, останься в избе, а я пойду проверю…

– Я с тобой, – перебил его бородач.

– Я говорю – останься. И дверь пристрой на место, мало ли… Отопрешь только на мой голос.