Роман Глушков - Стальная петля Страница 28

Хороший дракоша! Разозлился, разбушевался, но меня не подвел. Все рассчитал правильно и логично: учел скорость, с которой мы вбежали в трубу, и прилежно расстрелял ее там, где мы, по его мнению, должны были очутиться на момент попадания ракет. Одного только не учел – того, что это не бегство, а фортель, но тут уже биомех не виноват. Пилот-человек наверняка смекнул бы, что беглецы могут его дурачить, и повременил бы открывать огонь вслепую, до тех пор, пока снова не обнаружит цель. Интеллект машины, каким бы модернизациям он ни подвергся в Узле, на такое нестандартное мышление был неспособен. Да, дракон стал метче стрелять и виртуознее маневрировать, но без пилота-человека многие нестандартные тактические задачи были ему не по зубам.

Легкая контузия, которую мы оба получили, угодив под ударную волну, оглушила и ненадолго дезориентировала нас. Однако было слишком самонадеянно разлеживаться в надежде, что дракон сочтет нас погибшими и улетит. Когда биомех просканирует местность в инфракрасном режиме, он живо обнаружит в пыли два человеческих тела. И для острастки выпустит по ним пулеметную очередь. Да и потерявшие нас из виду боты должны вот-вот приблизиться на расстояние прямого огневого контакта. Эти вояки тоже отличаются завидным упорством и нипочем не отвяжутся от своих жертв, не увидев их мертвыми.

Пока не осела вздыбленная взрывами пыль, нужно любой ценой встать на ноги и шпарить к «тамбуру». Толкнув в плечо трясущего головой, дабы поскорее очухаться, Жорика, я без слов указал ему на вращающуюся громаду смерча. После чего поднялся и, пошатываясь, припустил к центру кратера. До него оставалось не больше сотни шагов – куда меньше, чем даже полминуты назад.

Голова гудела и кружилась, но ноги не заплетались, и ладно. У Дюймового дела обстояли похуже. Он нашел в себе силы последовать за мной, только уверенность в его движениях была уже не та, что прежде. Компаньона мотало из стороны в сторону, он часто спотыкался, хватался за стены руин и арматуру, мимо которых мы пробегали, и бранился чуть ли не на каждом третьем выдохе. Ладно, хоть при этом неизменно, как ванька-встанька, возвращался в вертикальное положение и не забыл приготовить маркер.

Стискивая его в кулаке, брат Георгий ковылял к смерчу, словно вконец обессилевший, но гордый и упрямый марафонец – к маячившей впереди финишной ленточке. Глядя на него, я даже был готов простить парню все его недавние выходки – настолько растрогала меня его целеустремленность. Хотя, говоря по существу, для полного искупления Жориковой вины одного лишь этого подвига явно недостаточно.

Да и плевать – главное, чтобы сталкер доковылял до «тамбура». И желательно, не лишился сознания при телепортации. Что или кто встретит нас в Сосновом Бору – неведомо, но в девяноста случаях из ста подобные встречи сулили сплошные неприятности.

Последний, решительный бросок перед финишем… Да, чувствуется, что эти двадцать шагов будут намного горячей, чем предшествующая им сотня. Лазерные всполохи, мелькающие над головой и по обе стороны от нас, проносились все ближе и ближе. А самих всполохов с каждой секундой становилось все больше. Свист вертолетных винтов тоже стремительно нарастал. Пушка дракона пока молчала, но могла заговорить в любой момент. Мне стоило огромных усилий, чтобы сосредоточиться на бегстве и не оглядываться. Бегство, и ничего, кроме бегства, пусть даже весь мир позади меня сей же миг провалится в тартарары…

Я уже взирал не на смерч, а на сплошную серую стену, проносящуюся передо мной с огромной скоростью слева направо. Однако как ни крути, а оглянуться пришлось.

– Ген… дий Вал… ер… ич! – жадно хватая ртом воздух, из последних сил позвал меня Жорик. Как глупо: лучше бы компаньон потратил их на преодоление этих решающих финальных метров. – Постой… те! Я… боль… ше… не… могу!..

Только не сейчас! Десять секунд, Жорик! Неужто нельзя было вытерпеть еще каких-то злосчастных десять секунд?

Негодующе зарычав, я обернулся. Опять споткнувшийся Дюймовый на сей раз не сумел подняться и, стоя на четвереньках, тянул мне вслед руку с зажатым в ней маркером. Лазеры ботов жгли камни всего в нескольких метрах от обессиленного сталкера. Дракон развернулся мордой к нам, и его черный силуэт с каждым мгновением становился все огромнее. Финита ля комедия! Опускайте занавес!

Жорик не может идти. Он обречен. Я могу плюнуть на него вместе с его Граалем и с разбегу нырнуть в «тамбур». Никто не посмеет упрекнуть меня в этом! Никто, даже Господь Бог, из-за глупой шутки которого я здесь нахожусь. У Алмазного Мангуста своя мораль и свои принципы. И если они разнятся с вашими, искренне сожалею!..

И все-таки я возвращаюсь. Даже не знаю, почему. Все происходит будто само собой и независимо от моей воли. Мое сознание рьяно противится этому, а ноги не желают нести меня обратно. Но тем не менее я преодолеваю те несколько шагов, что разделяют меня и Жорика, хватаю его за шиворот, поднимаю с колен и, поддерживая под руку, волоку к «смерчу». Меня раз за разом обдает раскаленными осколками камней. Армганы ботов лупят без остановки, но пыль и дым все еще мешают им прицелиться как следует. Зато, в отличие от них, дракон видит нас превосходно. Его пушка вновь открывает огонь, и сокрушительный вихрь вновь змеится по земле вслед за нами.

Не буйствуй вокруг «тамбура» ветер, чьи сумбурные порывы, помнится, стали первыми неприятностями, с какими я столкнулся в Зоне, дракон шарахнул бы в нас из пушки прямой наводкой. Но воздушная болтанка в центре кратера сильна, и потому биомех корректирует свою стрельбу по оставляемому пулеметной очередью следу. Этот досадный для противника фактор и подарил нам несколько лишних мгновений форы, которые стали для меня и Жорика решающими.

Вздымаемый снарядами вихрь находился в пяти шагах от нас, когда мы буквально ввалились в другой вихрь. Тот самый, что ограждал собой «тамбур» и был порожден куда более могущественными силами. Последнее, что я слышу, прежде чем мы отдаем себя на милость гиперпространству, старт ракет. Судя по всему, дракон выпустил их, дабы компенсировать неточную наводку своей пушки и не дать нам увеличить наши шансы на победу. Сколько было ракет и куда они в итоге попали – этого мы уже не узнаем. И слава богу, ибо нужно быть полным извращенцем, чтобы испытывать тягу к подобным знаниям…

А затем меня полностью парализовало, пронизало до мозга костей жутким холодом, и я, заледенев, начал стремительно распадаться на атомы…

Нет, вы неправильно подумали: Жорик и его «Фрич» были здесь ни при чем. Конечно, недотепа-компаньон вполне мог по неосторожности задеть меня своей артефактной перчаткой, но сейчас он такой оплошности не допустил. Я был в этом абсолютно уверен, поскольку уже не впервые претерпевал подобные «криогенные» муки и атомный распад собственного тела…

Говорят, будто каждый человек переживает телепортацию по-разному. По крайней мере, мало кто из сталкеров, рассказывая собратьям о своих переходах из локации в локацию, может услышать в ответ: «Ух ты! Да ведь я всегда при этом точь-в-точь то же самое чувствую!» Если и случается такое единство мнений в сталкерских беседах, то очень и очень редко.

Вот и я не встречал пока в Зоне бродягу, который описывал бы свои путешествия через гиперпространство аналогично мне. Много чего наслушался я за минувшие годы. «Тамбуры» сжигали людей, растворяли их в едких субстанциях, топили, душили, выворачивали наизнанку, иссушали в прах, расчленяли, скручивали в жгут, расшибали в лепешку, разрывали изнутри, выдирали из них кости и внутренности, ослепляли, оглушали и еще проделывали много всяких гнусностей и членовредительств. Были сталкеры, которые после проникновения в «тамбур» тоже замерзали и превращались в ледяные глыбы, как я. Были и те, кто рассыпался в пыль, разлетался по всему гиперпространству, а затем снова «склеивался» за тысячи километров от точки входа в него. Изредка мне попадались даже такие, кто и замерзал, и рассыпался одновременно. Вот только делали они это все равно иначе, нежели я.

Мы гибли и воскресали. Без конца гибли и воскресали в гиперпространственных тоннелях, мечась в разбросанном по миру Пятизонье, как перепуганные рыбки в аквариуме. Погибали все без исключения, но возвращался к жизни не каждый. Кто-то пропадал бесследно, войдя в «тамбур» и не объявившись затем ни в одной локации. Кого-то выносило оттуда калекой, безумцем или мертвецом, и хорошо, если выносило целиком, а не по частям. Еще, говорят, встречаются и такие, кто вернулся в наш мир живым спустя очень долгое время, хотя, возможно, это лишь обыкновенные сталкерские байки.

Для тех же из нас, кому удавалось не пополнить собой скорбный список погибших и канувших без вести, периодические телепортации стали с годами обыденной и чуть ли не физиологической потребностью. Неизменно болезненной, опасной, но необходимой для полноценного существования в Зоне. Со временем отдельные переходы между локациями сливались для нас в единое воспоминание, как для жителя мегаполиса – его ежедневные поездки на метро. И Алмазный Мангуст в данном плане не исключение. Я давно перестал вести учет тому, сколько раз, превратившись в льдину, разлетался на атомы, а потом снова возвращался из небытия целым и невредимым.