Уильям Дитц - Проклятый Легион Страница 28

— Да?

Хадатанин моргнул.

— Вы наденете любое снаряжение, которое сочтете нужным для полета на поверхность, и пойдете со мной в стартовый отсек, — прошипел он на своем языке.

— Полет на поверхность? Зачем?

— Затем, что военный командующий приказал, — просто ответил хадатанин. — У вас на сборы пять единиц времени.

Хадатане вышли из каюты, люк с шипением закрылся, и Норвуд закончила одеваться.

Она очень мало знала о лежащей внизу планете, только что на ней обитает разумный планктон, и что там жила группка человеческих ученых. Их, как и всех людей, встреченных на краю, безжалостно убили.

Так что же происходит? У охранников ничего не знаешь, но несомненно одно: после недель, проведенных взаперти в крошечной каюте, любая прогулка будет приятной.

Норвуд посмотрела на часы, убедилась, что на две минуты превысила отведенное ей время, и вышла из каюты. Снаружи ждали четверо охранников, обычное количество после смерти Ким—Co и по крайней мере вдвое большее, чем действительно необходимо. Двое шагали впереди нее и двое позади. При виде столь внушительной процессии все рангом ниже командира пики спешили убраться с дороги.

Коридор, по которому они шли, почти ничем не отличался от всех остальных. На стенах светились обычные пиктограммы, включая ту, что состояла из овала и проходящего через его центр дельтовидного корабля. Несомненно, символическое изображение стартового отсека, а судя по увеличивающемуся числу хадатан в летных костюмах, этот отсек находился как раз впереди..

Коридор сузился так, чтобы берущим корабль на абордаж пришлось двигаться гуськом, снова расширился и кончился перед открытым шлюзом. У шлюза стоял Болдуин.

Норвуд не видела его после сеанса пытки. Он выглядел усталым и напряженным, но в остальном ничуть не изменился.

— Полковник Норвуд.

— Болдуин.

Болдуин заметил, что она опустила его звание, но решил не обращать внимания.

— Вы хорошо выглядите.

— Спасибо. Я работаю над этим. Что происходит? Болдуин пожал плечами:

— Похоже, Сэйлинт обладают необычными мысленными силами. Они захватили корабль и отказываются отпустить его, пока хадатане не разрешат им поговорить с человеческим солдатом.

Норвуд подняла брови.

— Да? И при чем же здесь вы?

Болдуин грустно покачал головой и вошел в шлюз. Охранник жестом велел Норвуд сделать то же самое. Она подчинилась. Люк закрылся, и открылся второй.

Стартовый отсек был герметизирован. Норвуд увидела огромное помещение, полное кораблей, техников, роботов и тяжелого оборудования. Воздух был теплым, как будто находился здесь какое–то время и успел нагреться, и пропах озоном, что не беспокоило хадатан с их почти несуществующим обонянием.

Охранник указал людям на тяжелобронированный челнок, и они пошли туда. Норвуд заговорила первой:

— Так на что фитопланктону солдат? Человеческий или какой другой?

Болдуин нахмурился.

— Готов поспорить, что им нужен совет. Сэйлинт любили ученых, доверяли им, а когда людей убили, они в отместку захватили хадатанский корабль. Результат — козырная карта, но они не знают, как ею воспользоваться.

— И вы поможете им решить эту проблему, — саркастически сказала Норвуд.

— Я предложу им совет, — спокойно произнес Болдуин.

— И какой же? Сдаться и покончить с собой?

— Нет, — стоически ответил Болдуин, — я предложу им отпустить корабль, ограничить использование своих мысленных сил и заключить союз с хадатанами.

— А если они откажутся? Болдуин пожал плечами.

— Когда откажутся, тогда будет видно. Впрочем, у военного командующего Позин—Ка есть предложение.

— Неужели? И какое?

— Он предложил мне застрелить вас в качестве наглядного примера того, что случается с непокорными. — Болдуин расстегнул куртку.

Норвуд увидела, что ему доверили оружие. Пистолет был человеческой конструкции. Страх поднялся и сдавил ей легкие. Норвуд заставила его отступить.

— Понятно. Это вы и планируете сделать?

Они дошли до челнока. Болдуин остановился и повернулся к ней. Его лицо выражало страдание.

— Нет, конечно нет. За кого вы меня принимаете? Норвуд посмотрела на него в упор.

— Я принимаю вас за того, кто охотно и сознательно участвует в массовом убийстве людей. Одним больше — какая разница?

Гнев вспыхнул в глазах Болдуина.

— Не искушайте судьбу, Норвуд. Я могу и передумать.

Охранник махнул лазерной винтовкой, и люди вошли в челнок.

Хадатане не приложили никаких усилий, чтобы хоть как–то скрыть трубопровод, идущий вдоль переборок, или покрыть чем–нибудь голый металлический пол. Кресла были трубчатые, типичные для военных судов, и в каждом запросто поместились бы два человека средней упитанности.

Норвуд села, затянула насколько возможно привязные ремни и обнаружила, что они все равно болтаются.

Полет к поверхности обошелся без происшествий. Хадатане разговаривали между собой, Болдуин уставился на стоящее перед ним кресло, а Норвуд обдумывала способы добраться до его пушки.

Перед самой посадкой она вдруг почувствовала, как что–то пушистое, словно перышко, легко коснулось ее головы. Это было странное ощущение, исчезнувшее так быстро, что Норвуд засомневалась, уж не померещилось ли ей?

Челнок совершил посадку, входной люк открылся, и воздух хлынул в пассажирский отсек. Норвуд глубоко вдохнула. Воздух был чистым и холодным. Он понравился ей, и Норвуд не понадобились никакие понукания, чтобы расстегнуть ремни и выйти наружу.

Челнок сел на тропическом острове с буйной растительностью и кристально чистой лагуной. Даже комья расплавленного жаром песка, сожженные домики и свежие могилы не могли разрушить эту красоту. Было тихо. Так тихо, что Норвуд слышала каждый плеск волны, набегающей на безукоризненно чистый пляж. Звук настолько мирный, настолько успокаивающий, что ее потянуло в сон.

Остальные, должно быть, почувствовали то же самое, потому что хадатане прилегли в тени челнока, а Болдуин выбрал себе место на теплом песочке. Казалось совершенно естественным сесть рядом с ним, устроиться поудобнее и заснуть.

Сон был заполнен светом: прекрасным, теплым, живительным светом, который лился с неба и омывал ее тело желто–оранжевыми лучами. Ее тело стало огромной колышущейся массой. Оно покрывало тысячи квадратных миль океана, постоянно чинило себя и стало связано с окружающей жизнью.

Норвуд обнаружила, что находится везде, но нигде конкретно. Странное ощущение, ведь она привыкла, что ее мысли и чувства сосредоточены в одном–единственном месте, а не рассеяны по площади размером с маленькую страну. Но ей понравилось это ощущение, и она чувствовала себя вполне уютно.

— Значит, тебе нравятся Сэйлинт, и ты хотела бы жить, как мы?

Голос пришел из ниоткуда и отовсюду сразу. Казалось, он эхом прокатился по ее сознанию.

— Да. Если это то, как вы живете, мне бы хотелось так жить.

Ощущение, похожее на тихий, ласковый смех закружилось вокруг нее.

— Доктор Валери чувствовала то же самое. Она спрашивала, не можем ли мы забрать ее из ее тела и сделать частью нас самих.

— И вы смогли?

Норвуд почувствовала, как глубокая печаль пронеслась по ней.

— Нет, к несчастью, нет. Даже когда хадатане пришли убить ее.

— Мне очень жаль.

— Да, хадатане принесли нам много горя. Чувство, которое мы прежде очень редко испытывали. Однако каждое переживание несет урок, и это — не исключение. Они учат нас тому, чему мы могли бы научиться. Норвуд вспомнила о Болдуине. Интересно, он тоже видит этот сон? Она начала спрашивать, но голос перебил.

— Нет, другой солдат видит другие сны. Сейчас мы тебе покажем.

Не успела Норвуд возразить, как стала частью кошмара.

Болдуин спал около получаса, когда его потрясли за плечо. Это был его помощник, лейтенант Лист, стоящий возле раскладушки.

Болдуин перекинул обутые ноги через железную рейку и почувствовал, как они погрузились в грязь. Ему в руки сунули чашку горячего, дымящегося кофе, и он взял ее.

— Да? Какого черта он хочет теперь?

«Он» относилось к генералу Натану Копеку, двадцатиоднолетнему племяннику императора, главной занозе в заду. Лист понял и ответил соответственно.

— У генерала есть план, и он хочет узнать ваше мнение.

Болдуин тихо хихикнул.

— Это будет знаменательный день. Однако ваша тактичность оценена и однажды пригодится. Если вы, конечно, выживете.

Лист улыбнулся, кивнул и выскользнул через щель в занавеске.

Болдуин встал, маленькими глотками выпил кофе, наслаждаясь теплом, разливающимся в желудке. Он подумал о бритье, но решил, что это пустая трата времени, и отдернул занавеску.

Под ногами хлюпало. Болдуин обошел ящики с боеприпасами и вошел в центр управления. Компьютер тихо попискивал, бормотало радио, и штабной сержант Мария Гомес ругалась, выуживая из грязи упавшую ручку. Поначалу они еще пытались бороться с грязью, но это оказалось почти невозможным, и в конце концов они плюнули.