Владимир Колычев - Блокпост Страница 28

Но, как оказалось, позиции менять не пришлось. Полковник Брыль так спешил удрать с блокпоста, что не стал дожидаться охраняемой колонны с ранеными и убитыми. Он решил проскочить через опасность по темноте, на одном бронетранспортере, на броне которого я насчитал всего трех бойцов.

Их Баян снял одной очередью. Я же пальнул из гранатомета под колеса бронетранспортера, заставив его остановиться. А сзади его накрыл другой, настроенный на поражение выстрел…

На этом все и закончилось. Полковник Брыль покинул горящую машину через люк старшего стрелка. На дорогу он спрыгивал с высоко поднятыми руками. Вслед за ним из машины неторопливо выбрались механик-водитель и оператор-наводчик. Я слышал, как Брыль кричал им, чтобы они не вздумали отстреливаться. Один из них презрительно сплюнул ему под ноги, другой что-то сказал в том же духе. Но стрелять бойцы не стали, хотя и сели в знак протеста на холодный асфальт.

Они даже не шелохнулись, когда к ним подъехал бронетранспортер, под прикрытием которого шел я.

Полковник Брыль обморочно смотрел на меня и дрожал, как только что обрубленный собачий хвост. Руки высоко вознесены вверх, поясная кобура расстегнута, пистолет под ногами. На все согласен, только не убивайте. И куда делся его бравурно-щеголеватый вид.

– Ну, ты и мразь, полковник!

Одной рукой я схватил его за грудки, но тут же отпустил, как будто противно было к нему прикасаться.

Его мы связали и упаковали в десантный отсек головного БТР. Машину противника потушили, сняли с нее все, что могли, а водителя и стрелка, разоружив, отпустили с миром. Они забрали тяжелораненого бойца, едва живого после встречи с крупнокалиберной пулей.

Лишились оружия и покойники. Мы не мародерствовали, мы просто пополняли наш боезапас. Ведь я всерьез решил вернуться на блокпост. И не так уж важно, что это было не только мое решение…

ГЛАВА 20

Пронзительный стон взмыл в ночное небо и, вмиг достигнув апогея, растворился, пропал в тарахтящей тишине.

– Назад! – закричал я.

Мы только-только отъехали от бронетранспортера, и два бойца с тяжелораненым ушли от него недалеко. Кто-то из них испустил этот крик, и, скорее всего, дух вместе с ним.

Гуцул развернул машину, и мы вернулись к дороге, пошли вслед за помилованными пленниками и вскоре увидели три обезглавленных трупа.

– Кенги, муть их! – выругался Скорняк.

Он напряженно всматривался в темноту, указательный палец нервно колебался на спусковом крючке.

Кенги вовремя учуяли опасность и успели скрыться. Вряд ли эти хищники стали уносить с собой оторванные головы, скорее всего, они валялись где-то неподалеку… Так и оказалось. Сначала мы нашли одну голову, затем вторую, но третью обнаружить не смогли. Может, потому, что не очень старались.

– Это мы виноваты, – понуро сказал я. – Мы забрали у ребят оружие.

– Зато никто не скажет, что это мы убили их товарищей, – пожал плечами Чиж.

Резон в его словах имелся, но я хлестко глянул на него… Если Аномалье убило этих ребят, чтобы замести наши следы, то мне и даром не нужна такая забота… Или нужна?.. Да, нужна… Я ощутил, как мое сознание затуманивается, моя воля превращается в натянутые вожжи в руках возницы.

Но все же я смог ослабить узы, стягивающие мой разум. И даже принял самостоятельное, как мне показалось, решение: дал команду погрузить все три трупа в подбитый БТР, саму машину взять на буксир и увести подальше от дороги.

В этом не было смысла, пока оставались в живых трое отпущенных мною бойцов. Я не мог убить их только для того, чтобы скрыть следы нападения. Все-таки я солдат, а не бандит, и у меня есть честь и принципы. Но Аномалье, вольно или невольно, помогло мне, и теперь я мог с легкой душой убрать бронетранспортер с дороги вместе с трупами.

Машину мы отогнали в лес, скатили в овраг. Не сегодня завтра мы вернемся, чтобы предать тела земле. Ну а если вдруг не судьба, то трупы так и останутся в броневике, который будет братской могилой для них.

Еще двадцать минут занял путь до блокпоста. Я остановил машины за лесополосой, откуда уже заметны были огни блокпоста. Я видел, как осветительные ракеты взлетают в светлеющее небо, рассеивают предрассветный сумрак окрест заставы.

Я приказал готовиться к обороне. Есть такое правило для солдата на все времена: упал – окопался. И неважно, будет бой или нет. Сам я занялся полковником, о существовании которого не забывал ни на минуту.

Вытащил его из десантного отсека, вынул кляп изо рта.

– Будешь кричать, убью!

Напрасное предупреждение: Брыль и без того был далек от мысли звать на помощь. От страха он лишился дара речи. Хотел что-то сказать мне, но слова пожирала напавшая на него икота. А в коровьих звуках я не разбираюсь.

– Хотя, наверное, я и так тебя убью… Ты же видел, кто поджег твой бронетранспортер.

– Нет, не видел! – наконец-то прорвало полковника. – Стреляли откуда-то сзади. Я уверен, это были мародеры!

Он заискивающе смотрел на меня, голова его тряслась, словно у паралитика. Никогда я еще не видел столь жалких в своем страхе людей.

– Ну да, мародеры. Больше некому, – насмешливо кивнул я. – Ведь зосов здесь совсем нет.

– Я… Я так думал… Я, правда, не знал, что здесь творится такое!

– А что здесь творится?

– Ну, зверопсы, зосы…

Брыль в панике смотрел на меня, и его трясло от страха ошибиться, сказать не то, что я хотел услышать.

– Какие зосы? Нас никто не трогал, мы выжили. И дальше бы жили, если бы ты не привел спецназ по нашу душу.

– Это… Это не я… Это все генерал!

– Что генерал?

– Аномалье растет, расширяется, нельзя, чтобы дробь-пятая линия сдвинулась. Сдерживающий фактор нужен. То есть вы… Генерал… Да, генерал вас и послал…

– На убой?

– Да, мы думали, что на убой. Мы же знали обстановку… А потом генерал сказал, что я шкурой своей отвечаю…

– За что?

– Ну, вы уже убили четырех солдат… Ну, еще с блокпоста, из пулемета…

– А зачем они к нам ехали?..

– Э-э… – замялся полковник, беспомощно рыская глазами по сторонам.

– Зачем?.. Соврешь – убью!

– Это все генерал… Он приказал отправить вас на блокпост… Чтобы глаза не мозолили, сказал… А потом этот вертолет… Там его племянник был… Когда он погиб, генерал заявил, что всех вас надо отдать под суд…

– И все, только по суд?

На всякий случай я передернул затвор пистолета. «Грач» – мощное оружие, и одним выстрелом я легко мог снести полковнику полголовы. Разумеется, он это понимал.

– Нет, он сказал… Он сказал, что всех вас надо в расход, при попытке сопротивления! – в ужасе зажмурив глаза, отчеканил полковник.

– А ты, конечно, здесь ни при чем?

– Я?! Не-ет!

– Ну, тогда тебе незачем молиться, если твоя душа чиста!

Чтобы выстрелить, мне совсем не нужно было оттягивать назад курок, но я сделал это, и щелчок подействовал на полковника, словно удар бича.

– Упокойся с миром, невинный ты агнец!

– Нет! Нет! Я тоже виноват!.. Генерал сказал, но я мог бы не согласиться с ним!

– А ты согласился. И даже карательную группу возглавил… Карательная группа, да?

– Э-э, ну что-то в этом роде… Эти ребята только генералу подчиняются. Звери… Я хоть и полковник, но для них не больше, чем Ванька взводный…

– Да, но ты все же возглавил эту роту. Чтобы перед генералом выслужиться. Да, Ванька, муть твою?.. Да и сам, наверное, посоветовал избавиться от нас?..

– Я?! Нет! Ну-у, что вы!.. Да я за вас горой!..

– Могильным холмиком ты за нас. Вернее, над нами. Хотел. Да не вышло… Как вы узнали, куда мы ушли с блокпоста?

– Так недалеко ведь ушли. Мы это здание в бинокль увидели. Там на крыше свет горел…

– Свет?! Горел?

– Ну да, ярко горел, ночью издалека видно…

– Ночью?

Я точно знал, что света на чердаке не было. И прожекторы мы ночью не включали… Что-то здесь не так! Уж не Марица ли сигнал подала? Чтобы мы встретили карателей свинцом да тротилом… Чем больше спецназовцев погибнет, тем меньше работы ей…

– Ну да, ночью, – кивнул Брыль. – Я сразу отправил два взвода.

– А третий остался охранять твою священную особу?

– Блокпост стал моим штабом, оттуда я руководил боем.

– А убегал зачем? Устал руководить?.. Жить хочешь?

– Да, хочу!

– Ты хоть и козел, но твой приказ мы должны исполнить. Мы возвращаемся на блокпост, будем здесь стоять… Ты не против?

– Нет, конечно!.. Я строителей пришлю, технику, оружие…

– Ага, и запасы на зиму… Пришлешь, конечно. Потому что ты с нами жить будешь. Разумеется, если генерал тебя ценит. Если не хочет, чтобы тебя убили при штурме… Скажешь ему, что мы твои показания сняли на видео. Скажешь, что у нас есть на него компромат. И если дернется против нас, мы и тебя в порошок, и его на закуску… Хотя нет, я сам с ним поговорю… Связь у тебя с ним есть?

– Да, радиостанция…

– Знаю, что радиостанция. А связь?

– Ну, я с ним недавно разговаривал…