Антон Орлов - Убийца наваждений Страница 28

Темре не раз смотрел эту забавную историю о странствиях компании симпатичных невезучих авантюристов, мечтающих разбогатеть и регулярно влипающих в неприятности. Ранняя рамга Иноры, не то первая, не то вторая из опубликованного. Там еще была страна, где правили «лучшие и сильнейшие» – по мнению Темре, в реальности в таком государстве никак не обошлось бы без коррупции, ибо люди есть люди. Впрочем, Инора давно уже сочиняла рамгу о приключениях в ярких и манящих вымышленных мирах без поползновений лепить модели идеальных обществ. В разговоре с Темре она честно признала, что в этом не сильна, не философ.

Героиня Арьены Лайдо сначала критикует «государство сильнейших» из «Безумной команды», а после говорит о том, что у продажного мастера, который это придумал, сплошь вся рамга «живенькая, но серенькая и дрянная» – об этом она рассуждает долго и многословно, девушку распирает злость, ее кулаки сжаты, ее глаза ненавидяще горят. Очевидно, этот эпизод и был «поражающим ядром» предназначенного Иноре послания.

В какой-то момент Темре показалось, что магическую рамгу, установленную на старой деревянной подставке в одном из отгороженных ширмой закутков Независимого Библиотечного Клуба, того и гляди разорвет изнутри и в лицо ему брызнут осколки. Ничего себе эмоциональный заряд… Хватило бы на десяток мороков, не то что на одну Акробатку!

Приблизительный прогноз не радовал: наваждение, которое ему в этот раз предстоит уничтожить, наделено исключительной силой.

Перед тем как отправиться обратно, он побывал у Арьены. Ее следовало предостеречь, хотя это было необязательной формальностью: как раз ей-то ничего не угрожает, ведь она подкармливает морок своими эмоциями. Ее ненависть к Иноре, выплеснувшаяся в той последней рамге, напоминала клокочущий кипящий бульон, который кого ошпарит, а кого и насытит.

Арьена предупреждение приняла к сведению, но не удивилась: похоже, о мороке она уже знала.

Напоследок убийца наваждений не удержался от вопроса:

– Госпожа Лайдо, за что вы так невзлюбили Инору Клентари?

Это выходило за рамки приличий, и она могла бы отшить его, могла попросту указать на дверь, но после короткой паузы все же ответила:

– Инора всегда была мямлей, дурнушкой и тихоней себе на уме, а потом обошла тех, кто ее намного лучше. Вы считаете, это справедливо? В какой магазин ни зайди, везде ее рамга – пролезла вперед всех, втерлась в студию, хотя она посредственность, всего на ступеньку выше полной бездарности, а ее заметили. Обнаглевшая посредственность, которая не хочет знать своего места в жизни!

– А вы, стало быть, взялись указать ей на это место?

– Должен же кто-нибудь это сделать. От таких людей, как она, я стараюсь держаться подальше, но насылать на нее морок я не собиралась. Человек может мне не нравиться, я могу считать его серостью и дрянью, я могу говорить об этом хоть вслух, хоть в своей рамге, имею полное право, но все это не значит, что я хочу его убить.

– Я вам верю, – кивнул Темре и, так как Арьена, судя по выражению лица, в этом усомнилась, добавил: – Я видел вашу рамгу и понимаю, что вы не убийца, намеренно создавать наваждение вы бы не стали. Если вдруг увидите в Олонве эту воплотившуюся даму, немедленно звоните в Гильдию, договорились? Не в местную контору, а в лонварскую, дежурный телефон работает круглосуточно.

Уже потом, в дороге, подумалось: пожалуй, к лучшему, что Инора так и не собралась объясняться и мириться с бывшей подругой. В этом не было никакого смысла. Не тот случай, когда у людей есть шансы договориться до чего-то хорошего.

И ведь нельзя сказать, чтобы Ким Энно был блистающей звездой рамги. Скорее, он из тех, кто занял свою нишу, обрел некоторое число своих постоянных зрителей, стабильно сотрудничает со своей студией, но в то же время не купается в лучах славы и не черпает деньги ведрами. Это для Темре он самый любимый и главный автор, тут уж у каждого свои предпочтения. Котяре рамга Иноры понравилась, и Клесто, к слову сказать, тоже, и еще кое-кому из приятелей Темре – он всем ее расхваливал, но те не были такими горячими поклонниками Ким Энно, как он сам. Каждый находит что-то свое. Мастеров иллюзий много, в любом магазине рамги посмотришь на полки – глаза разбегаются, а Арьене Лайдо не дают покоя рамги Иноры, вовсе не принадлежащие к числу самых популярных и дорогих.

Когда Темре пришел ее предупредить, она смотрела на него настороженно, словно из засады. Как будто готовилась в любое мгновение то ли отразить удар, то ли броситься бежать (или, что вернее, захлопнуть дверь у визитера перед носом) – по обстоятельствам. Вероятно, она каким-то чутьем угадала, что он на стороне Ким Энно, а может, Темре сам себя выдал. Не имеет значения. Главное, он убедился в том, что морок и впрямь дуэтный, ибо никаким иным быть не может, и при этом необычайно сильный – с такого-то питательного бульончика!

Обе виноваты. Уж если люди рвут отношения, их и в самом деле надо рвать – так, чтобы ничего не осталось. Незачем после этого исподтишка интересоваться жизнью друг друга, расспрашивать с мнимой небрежностью общих знакомых или с жадным любопытством смотреть рамгу, сочиненную противной стороной.

Вот скажите на милость, на кой Арьене сдалась «Безумная команда», раз уж она с самого начала была в курсе, что за псевдонимом Ким Энно скрывается ненавистная ей Инора? И за каким крабом ошпаренным Инору носило в Библиотечный Клуб смотреть рамгу Арьены? Акробатка появилась после того, как Инора получила пресловутое послание – видимо, это и был «момент пробоя», как выражаются в Гильдии. А если бы оно не дошло по адресу, возможно, и не смогла бы тварь из хаддейны, бесформенная и безымянная, найти лазейку в материальный мир. Воплощение дуэтного наваждения – это всегда совместная заслуга.

Две дуры, с досадой подвел итог Темре.

Мог ли он еще позавчера предположить, что наградит таким определением своего любимого мастера иллюзий? Впрочем, мастер Ким Энно – это мастер Ким Энно, а Инора Клентари в реальной жизни – это Инора Клентари, вовсе не идеальная, не мудрая, не лишенная распространенных человеческих недостатков. Хотя в то же время не стоит забывать о том, что это она создала всю рамгу Ким Энно… И нужно принять меры, чтобы она уцелела, потому что, если Арьена с ее эмоциями для наваждения полезнее живая, Инору оно слопает за милую душу, после чего неминуемо станет еще сильнее.

В придачу к этим соображениям, пока машина мчалась по шоссе мимо чистеньких венгоских деревень, поросших редкими соснами холмов и столбов-оберегов, отмеряющих ювы до столицы, Темре подумалось: боги милостивые, ну вот почему Арьену Лайдо так разбирает? Занимаешься ты любимым творческим делом – сочиняешь музыку, пишешь книги, рисуешь картины, создаешь рамгу, и оно тебя затягивает с головой, преследует во сне и наяву, завораживает, не отпускает – вот и радуйся, что тебе это дано. Зачем гнобить других, кто занимается тем же самым? Неужели никак нельзя обойтись без этого? Инора, к примеру, не говорила ничего уничижительного ни о рамге Арьены Лайдо, ни о ней самой как о мастере. Но Иноре этого не нужно, а госпоже Лайдо, выходит, нужно позарез. Зачем? Кто бы еще объяснил… Темре в этом вопросе понимал Инору и не понимал Арьену.

«Люди меж собой различаются так же, как виды зверей и птиц, но это не бросается в глаза из-за общих внешних признаков рода человеческого. Одни других не лучше и не хуже, не выше и не ниже – они просто отличны друг от друга. И говорят они на разных языках, хотя им кажется, что на одном. И ходят разными тропами. Речь не о народностях и не о сословиях, речь о тех многочисленных разницах, которые наглядно не обозначены, однако играют не меньшую роль, если даже не большую».

«Человек видит то, что способен увидеть, и слеп к тому, что от него скрыто его же собственными ширмами, которые он повсюду таскает с собой. Учись смотреть, как следует, и замечать все, что попадает в поле зрения. Видишь ты вещи как есть или то, на что смотришь, тебя морочит – это в конечном счете зависит от тебя».

Отрывки из растрепанной старинной книги без обложки, читанной в гостях у господина Тавьяно, деда Котяры – если точнее, прадеда, но Котяра привык называть его дедушкой, у венгосов нет такой разветвленной системы обращений к родственникам, как у гронси.

Эти рассуждения, зацепившие тогда Темре, всплыли в памяти, и он решил: «Нет смысла размышлять о ком-то, кто от тебя настолько далек. Уж лучше подумать, как решить проблему, которую этот незлобивый кто-то нам подбросил. По крайней мере, мне известно, как зовут Акробатку и от чего она не сможет удержаться, и то кусок хлеба. Если бы еще была какая-нибудь подсказка, где эту окаянную куклу искать…»

До Лонвара он добрался затемно и, несмотря на поздний час, тем же вечером вытребовал к себе домой комиссию по сокрытию. Одного из старшин Гильдии Убийц, полицейского надзирателя Блудной горки, двух понятых из числа соседей – эту пару Темре выручил, когда у них в кухонной кладовке завелся морок в виде мешочка с крупой, который переползал с места на место и бормотал грязные ругательства. Благодарные супруги пришли, не отнекиваясь. Старшина привез с собой преподобного жреца из ордена Ящероголового, на шее у святого человека висел на цепочке крупный восьмигранный аметист.