Дмитрий Самохин - Рожден быть опасным Страница 29

— Не только.

— Что у тебя с ней? — поинтересовался я.

— Да практически ничего. Когда-то мы были близки. Сейчас, когда встретились на Фаргале, сначала чего-то вспыхнуло, но сразу же затухло. Мы как брат и сестра.

— А раньше? — расспрашивал я.

— Раньше… — Крысобой мечтательно закатил глаза. — Раньше мы… Понимаешь, мы были близки, но случилось так, что я должен был выбрать между ней и охотой. Я выбрал охоту. Мы расстались. Через некоторое время встретились. Я узнал, что она пошла по моим стопам. Но не знал, что Рената сильно обиделась. Она отомстила. И я сел.

— Ты не против, если я ей займусь? — озвучил я волновавший меня вопрос.

— Добро, Русс.

В совещательную капсулу вошла Музыкантская, волоча за собой за волосы не сопротивляющуюся… Иллу Сливович. Уж кого-кого, а увидеть ее в роли убийцы я не ожидал. Крысобой, похоже, тоже.

Рената швырнула Сливович на пол и нацелила на нее пистолет.

Илла Сливович выглядела помятой и разъяренной. Простреленные руки, разорванная щека и безумные глаза, обжигавшие ненавистью из-под шапки волос.

— Вот это новость!!! — изумился я.

— Лорд Джудд мне в панцирь, — поддержал меня Марк.

— Она пыталась уйти. Прорвала стену. Так что скоро тут все затопит, — сообщила Рената, усаживаясь на спинку перевернутого дивана.

— Живой кто-нибудь есть? — спросил я Иллу.

Сливович расхохоталась:

— Все сдохли. Все. Все. Я всех. Ха-ха-ха…

— Зачем? — спросил я.

— Я одна должна победить. Я думала, что вы не вернетесь. А даже если бы вернулись, я бы убрала вас.

Она говорила серьезно. Для Иллы Сливович это шоу было последним шансом возвратить былую популярность, и она постаралась обезопасить себя от неприятных неожиданностей.

— Что будем с ней делать? — осведомилась Музыкантская.

— Ну, вообще-то, победителей должно было быть пять, — напомнил Марк. — Но что-то мне не хочется брать ее с собой.

Марк кивнул на Сливович.

— И что ты предлагаешь? — поинтересовался я.

— Мы оставим ее здесь, — ответил Крысобой. — Как мы возвращаться будем?

— Согласно условиям, пятеро выживших должны прийти к воротам, — отозвалась Рената.

— И где эти ворота?

— В нашей капсуле.

— Ну и отлично. Мы оставим ее здесь. Скоро гнездовье затопит. И она погибнет, как и те, кого она здесь порешила. Умрет в мучениях.

Марк нагнулся к Сливович и сорвал клапан разгерметизации. Костюм индивидуальной защиты стек с извивающегося тела женщины и сложился в сверток. Она попыталась до него дотянуться, но Крысобой отпихнул ее и забрал костюм.

— Прощай, Илла, — сказал я, поднимаясь с пола.

Сливович неистовствовала, но ничего не могла сделать. Ее пыл охлаждали дула пистолетов Крысобоя и Ренаты.

В совещательную капсулу по полу заструилась вода.

Мы отступили в шлюзовую камеру. На безопасном расстоянии нас преследовала Сливович. Она хотела спастись. Она понимала, что не сумеет.

Я выскользнул в океан. Музыкантская и Крысобой последовали за мной. Сливович осталась в шлюзе. Она билась об стены, как бьется мотылек об лампочку в ночи. Она плакала — злыми слезами. Мы видели, как она бросилась из шлюза в воду и как заскользила к нам, пытаясь нас настичь. На полпути у нее не хватило воздуха. Илла Сливович, выпучив глаза, сделала два резких вдоха, заполняя легкие водой… Через минуту ее успокоенное тело опустилось на дно.

— У нее был шанс, — заметил я, ни к кому конкретно не обращаясь. — Она могла пересидеть наш отход в гнездовье, а потом попытаться достичь нашей капсулы и жить там. Продукты бы ей скидывали, да и запасной костюм защиты у нас был. Она обезумела. И…

Я махнул рукой и устремился к жилым пузырям, прижавшимся к подножию спящего вулкана.

Шоу закончилось, и что-то изменилось. Во мне. Я чувствовал это. Словно щелкнуло, и мир вдруг неуловимо поменял тональность.

«ПРОЩАЙ, ЛАРС РУСС!!!» — раздался бесплотный голос в моей голове.

Голос Клинча.

Он впервые назвал меня по имени.

Глава девятая

— Держи у мула перед носом морковку, и он полезет даже на голый склон.

Я открыл дверцу ТЭФ-холодильника и заглянул внутрь. Пустота. Выбрав в меню молоко, я щелкнул заказ и закрыл дверцу, чтобы тут же ее открыть. Молоко стояло на полке. Свежее. Только что телепортированное со склада. Взяв пакет, я вскрыл его и присосался к краю, жадно глотая прохладную белую жидкость.

— Итак, вы согласны с условиями? — донесся голос Себастьяна Гоевина из гостиной.

— Ну, — затянул Марк Крысобой, — будем говорить объективно — мы еще не решили, что ответить вам.

— Хочу уведомить вас о том, что предыдущее шоу «Сезон охоты» побило все рекорды популярности. Это что-то говорит.

Я задумался. То, что предлагал Гоевин, — участие в новом шоу — вполне устраивало и меня, и Крысобоя, и Музыкантскую. Я уже нащупал ключи к загадке своего происхождения, но я нуждался во времени, которое и предлагал Гоевин. Правда, что-то останавливало нас и не давало сказать «да», и мы юлили, как только могли.

Я вышел в гостиную и плюхнулся на кожаный диван, забросанный пуховыми персидскими подушками.

— Расскажите подробнее о новом шоу, — потребовал я.

Крысобой вытаращился на меня, как на полоумного. Слушать в третий раз краткое описание проекта для него, как, впрочем, и для меня, было испытанием похлеще мучений в подземельях инквизиции.

Лицо Гоевина, едва умещавшееся на плазменной панели экрана, расплылось в улыбке:

— Вы издеваетесь, господин Русс?

— Нет, — ответил я, сохраняя спокойствие. — Я всего лишь хочу понять, что мне не нравится в вашем предложении.

— Что ж, честность за честность.

Гоевин закрыл глаза и замолчал. Потом заговорил:

— Вы будете заброшены на космическую станцию. Вы — фавориты игры. Помимо вас будут еще человек десять. Ваше задание — наладить добычу урана с планеты. В вашем распоряжении будут роботы, аппаратура, какая только потребуется. В общем-то, в принципе все.

— В чем подвох? — прямо спросил я.

— Подвоха нет, — хитро улыбаясь, ответил Гоевин. — Только трудности, связанные с добычей урана. Даже при условии полной роботизированности это может оказаться опасным. К вашему сведению, на шахтах ежедневно погибают до пяти человек. Плюс к этому эффект замкнутого пространства.

— Да какой-нибудь Гвинплей Плант в качестве довеска, — съехидничала Музыкантская.

— Почему сразу Гвинплей, — возмутился Крысобой. — Всего лишь Сливович.

— Вы должны понимать: шоу есть шоу. Если шоу требует жертв, они будут, — оборвал насмешки Гоевин.

— Что ж, по крайней мере, это честно, — поддержал я Себастьяна. — Нам требуется время на размышление. Пока пришлите контракт для изучения. В любом случае, в ближайшие пару дней мы не покинем этот особняк. Отдых. Отдых. И еще раз отдых. Вот наш нынешний девиз.

Гоевин улыбнулся и растаял.

— Кстати, нас тут неплохо устроили, — блаженно промурлыкал Крысобой.

— Рената, тебе не кажется, что у Марка начались старческие прибабахи? — поинтересовался я.

— Я уже давно заметила, — поддержала меня Музыкантская.

— Не знаю, у кого тут старческий маразм, а у кого юношеский максимализм.

Крысобой поднялся из кресла.

— Пойду-ка я в спортзал. На тренажерах покачаюсь. Русс, ты со мной?

— Не, Марк, меня это не греет, — отказался я. — Ты лучше подумай, чем мы вечерком заниматься будем?

— Предлагаю, — подала голос Музыкантская, — съездить в город и покутить.

— В каком-нибудь клубе, — домыслил я.

— Вот и займитесь. Подыщите подходящее местечко.

С этими словами Крысобой удалился.

Отличная политика. Могу поспорить, что он сделал это нарочно, чтобы оставить меня наедине с Музыкантской.

— Ты не в курсе, как на поисковик подключиться? — спросила Рената.

Она склонилась над пультом электронного мозга дома и пыталась колдовать.

— Через восьмерку подсоединишься к городской сети, а там разберешься, — сказал я, включая первый канал британского телевидения.

После того как мы вынырнули со дна подводного шоу, Гоевин отвез нас в особняк, приготовленный к прибытию победителей. Особняк находился на окраине Лондона. Здесь мы должны были провести несколько дней, посвященных отдыху, сну и развлечениям. Пока мы летели над Атлантическим океаном, Себастьян Гоевин вышел с нами на связь и предложил новый контракт, более увлекательный, захватывающий и прибыльный. Он дал нам два дня на размышления, и сегодня эти два дня истекли.

Трехэтажный особняк располагался в самом зеленом пригороде Лондона и был окружен со всех сторон садами и двумя речушками, не считая Темзы.

Телевидение было заполонено рекламой. Поблуждав по каналам, я оставил музыкальное телевидение, где транслировались лучшие клипы группы «Q-Z, Z-Q», и, перемахнув через спинку дивана, в два прыжка оказался подле Музыкантской. Обняв ее за талию, я спросил, наклонившись к ее уху: