Ярослав Коваль - Сквозь бездну Страница 29

— Никак нет, уточняю. Может, какие-нибудь магические приспособления предусмотрены.

— Никакой магии! Действуем, как учили — тихо и скрытно. Аканш, надо переговорить.

— Да, командир.

— Слушай, мне опять, как и давеча, придётся ползти в гордом одиночестве, да ещё и через канализацию. В общем, полные штаны удовольствия. Вести отряд придётся тебе, причём по полной программе. Примерный план действий расписан, вот бумага. Но инициативу в рамках плана всё равно придётся проявлять, от этого никуда не деться. Не подведи меня. Иначе обе головы слетят с плеч.

— Понимаю. Не волнуйся. Всё сделаю, насколько смогу.

— Я на тебя рассчитываю. В случае успеха мне может светить повышение, и тогда я тебя потяну за собой. Мне такие ребята, как ты, нужны. Но ты же понимаешь, если случится провал, никакой перспективы уже не будет.

— Понимаю, — Аканш прищурился. — Отлично понимаю. Не волнуйся. План я смотрел, он толковый и легко приспосабливается к обстоятельствам. Я всё сделаю, если ты сделаешь свою часть. Хотя я и не знаю её сути.

— Я тебе намекну. Ты в курсе конечного результата, а вот для того, чтоб его добиться, мне придётся искать путь в тамошней канализации. Вернее, в стоках, но это не сильно приятнее.

— Как понимаю, там тоже кое-где есть сигнализация и системы слежения.

— Да, но они реагируют только на проявления магии. Продвижение физического тела без признаков магической активности они не фиксируют и не могут фиксировать. Прикинь, система бы реагировала на любую крысу, а их там немало!

Мой зам с озабоченным видом повёл плечами, будто они затекли.

— Система может оценивать тела и с позиции массы. Ты покрупнее крысы.

— Как понимаю, в демонических мирах бывают такие крысы, что и я покажусь крохотным.

— Это-то верно…

— Что поделать. Придётся рискнуть.

— Ты уж поаккуратнее рискуй, командир. А то страсть как хочется пойти на повышение!

Я хмыкнул — юмор был вполне интернациональным. Правда, уверенности в том, что Аканш именно пошутил, у меня не было.

Нам предстояло преодолеть всё пространство до намеченной цели первобытно, ногами, даже не верхами (но в сопровождении обоза, это уж как положено). Почему нам не могли помочь магией, понимал, наверное, самый распоследний солдат. Любая телепортационная система обращала на себя такое же внимание следящих систем, как, скажем, заметен пожар в полной темноте. Ни к чему привлекать к себе лишнее внимание и обращать на себя взоры демонов-стратегов. Ещё подтянут к крепостце на перевале дополнительные силы, ни к чему это.

Мы выступили в путь ранним утром, когда по камням, в полутьме казавшимся высеченными из глыб обсидиана, полз густой зябкий туман. Пробирало до костей, даже сквозь стёганый подкольчужник и плащ. Пока мы ехали верхами, но уже очень скоро сопровождающие должны были забрать у нас лошадей, и дальше придётся чесать пешочком. Не страшно, впрочем — за пару дней доберёмся.

— Вы обозом-то не будете чересчур сверкать на этой пустоши?

— Посмотрим. — Аканш почесал щёку. — В случае необходимости всегда можем его спрятать. Пусть командир не волнуется.

— Теперь надо решить, как я буду подавать сигнал. Сам же знаешь, чем больше времени у нас будет на разгон, тем выше шанс.

— Да, разумеется. Горящий факел подойдёт только для ситуации, когда наши две сотни уже будут внутри или без малого там, и мы будем подавать знаки отрядам поддержки. Значит, что остаётся? Кому-то из наших постоянно дежурить под стенами… Тоже не вариант. Остальные добежать не успеют по первому зову, да и шанс попасться огромен. К тому же всё равно вопрос сигнала остаётся. Может быть, поступить проще и определить конкретное время?

— Не-а… Схемы стоков у Аштии не было, Эрмах тоже о них, кроме входа, ничего не знает. Сколько я там проторчу — только Бог знает. Предугадать и рассчитать невозможно.

— Тогда действительно можно определить конкретное место, где будет торчать боец. Камушек ему скинешь на шлем — и всё.

— Спалиться может запросто. Ну, днём, допустим, камушек, а ночью? Ночью я не то что шлема — стены-то толком не разгляжу.

— Ну, ночью тоже можно камушек. Или несколько. Рано или поздно попадёшь.

— На чём меня и накроют. Нет уж. Давай вот на чём остановимся — на стену я вылезу уж всяко ночью, в темноте. Высунусь в надвратную башню, в бойницу. Или между зубцами — как получится. Руку высуну наружу и посвечу зажигалкой. Со стены, думаю, это будет не очень заметно.

— Что такое зажигалка?

Я продемонстрировал. Один из немногих предметов, который я сумел сохранить из мира своего прошлого. И зажигалка даже ещё действовала. Аканш осмотрел её с большим беспокойством.

— Точно нет магии?

— Ни капли. Раритет с родины.

— Интересно. Как работает?

— Там внутри бензин…

— Что такое бензин?

— Горючее. Давай на этом остановимся, а то я не смогу тебе в двух словах объяснить, что такое автомобиль, промышленность и электричество.

— Э-э-м… Да, командир. Значит, посветишь этой фитюлькой, и нам это будет сигналом, что следует скрытно, беззвучно и вместе с тем очень быстро двигаться к воротам. А если днём, то какой будет сигнал?

— Сказал же, что днем никаких сигналов подавать не буду. Стану отсиживаться.

— Всякие ситуации бывают, командир. Всё надо предусмотреть. По возможности, конечно.

— Ну, не знаю, — я беспомощно огляделся. — Было б тут солнце, я б зеркальцем посветил. Знаешь же, что такое зеркальце?

— Кто ж из мужчин этого не знает? Не жёны, так сёстры регулярно по мозгам ездят на тему того, какая это необходимая покупка. И всё большее, большее подавай! Известное дело. Но солнца тут действительно на подобный ход не хватит.

— Тогда, может, какой цветной тряпицей? Вот, красной тряпкой какой-нибудь помахать. Есть в обозе ярко-красная тряпка? Сдаётся мне, в демоническом мире красный цвет не в избытке, так что заметите.

— Можно, конечно. Но очень уж рискованно.

— О, научи, как в нашем деле пребывать в полной безопасности?!

— Торчать в казарме и в отпуске, командир. Эй, Химер, найди командиру красный лоскут!

— Где?

— Где хочешь. Можешь своей кровью бинт изгадить.

— Не пойдёт. Будет не ярко-красный, а бурый, — хмыкнул я. — Ищите яркое. Аканш — тогда в случае чего лоскуток я просто вывешу, махать им не буду. Лишнее внимание к сигналу — сам понимаешь — привлекать не стоит.

— Есть яркое, — начальник хозчасти вручил мне фигурно изрезанное полотенце ядовито-розового цвета. — Сойдёт?

— Сойдёт. Ну и цвет! Увидишь такое на демонской стене — сразу заметишь. Проблюёшься и в бой. Сойдёт. Ну, что? Аканш?

— Готов, командир.

— Удачи, парни! И мне удачи, — это я уже пробормотал вполголоса.

Передо мной была пустошь, каменистая и неухоженная, лишь слегка и кое-где оживлённая лишайниками, да и те не могли похвастаться яркостью красок. Скалы громоздились за моей спиной и справа, но не сплошняком — и впереди. Среди них как раз и притулилась крепость, крохотная, как иные замки моей родины, возведённые эдак в одиннадцатом или двенадцатом веках. В этом мире гигантомании глаз отдыхал на такой крохотульке. Собственно, поэтому она не считалась тут ни полноценной крепостью, ни полноценным замком. Башня, не более, хотя непосредственно башен тут оказалось то ли три, то ли четыре, то ли даже больше. Плюс ещё барбаканы.

Сумерки укутывали провалы и ямы меж валунов и скал, и только ломаная линия стен и крыш выделялась пока на светло-сером фоне неба. Главное сейчас не обратить на себя внимание гарнизона. Мало ли, вдруг заметят движение. Когда стемнеет, двигаться вперёд можно будет быстрее, но с другой стороны — с большей осторожностью, а то попадёшь ногой в расщелину или провалишься куда — и пока.

Что меня заботило сейчас больше — собственная жизнь? Или невыполнение приказа, как правильного имперца? Теперь я уже не мог с уверенностью ответить на этот вопрос. Инерция жизни и чужой пример затягивали, как трясина. А может, не трясина? В глубине души я иногда завидовал своим новым товарищам, уроженцам Империи. Цельность их натуры просто поражало. Воспитание делало из них идеальных членов общества.

Впрочем, им и самим проще было жить именно так. Жизнь их была распланирована от рождения и до смерти, никаких неожиданностей, никакой висящей дамокловым мечом необходимости проявлять опасную инициативу. Никогда им не приходилось сомневаться в грядущем дне, никогда жизнь не ставила их в положение: «Выплывай, как знаешь». Может, это и есть счастье? Я вспомнил омерзительное ощущение неприкаянности, полной оторванности от мира сразу после освобождения. Свобода, обернувшаяся тягчайшим наказанием. Имперцы не знают такой свободы, и в этом их счастье.

Пригибаясь за камни, я пробирался вперёд с осторожностью, вбитой в меня лагерными тренировками. Всё-таки хорошая штука — учения всем большим отрядом, волей-неволей узнаёшь кучу всего полезного. Там, на кромке крепостной стены и в тёмных провалах бойниц не было заметно ни малейшего движения, но я-то хорошо знал, что обитатели в замке есть. Не могут не быть. И свет излишний им не нужен. Наверное, позже зажгут.