Великая распря - Amazerak Страница 29

— А кто бунтует? Обычные люди? Метэки? — спросила Настя.

— И метэки, и граждане, и тавры даже. За последние года «Ахейский союз» много где создал свои ячейки. Они-то народ и смущают. Ну ничего… — резко сменил тему Фотий. — Будем надеяться войско басилевса разделается с бунтовщиками, а у нас своя роль, своя миссия, которую нам необходимо выполнить во что бы то ни стало. Ну так что, готовы? Анастасия, принеси нам, пожалуйста, карту.

Настя выполнила повеление, и вскоре посуда была со стола убрана, а перед нами расстилалась карта Южной астиномии, часть которой занимал акрополь клана Птолемеев.

— Дело это трудное, но не невозможное, — Фотий постучал пальцем по области на карте, очерченной зелёным маркером. — Тут есть те, кто нам поможет. Ну и лазейки тоже имеют. Конечно, если бы нам пришлось идти в особняк Амвросия, проблем было бы куда больше. Туда не то что впятером — пятидесяти клостам не пробраться. Однако у Амвросия есть давняя привычка. Один или два раза в седмицу он едет в ресторан и там за ужином общается «по душам» либо с предводителем одного из родов филы, либо с кем-то из своих приближённых. Он считает, что таким образом становится ближе к подданным. Держит руку на пульсе, так сказать. А между прочим, за двадцать пять лет правления Амвросия не один князь исчез после таких «дружеских» ужинов. Ну да пёс с ними. Это лирика. Факт в том, что для нас наилучший шанс расправиться с Амвросием — это напасть на него в ресторане. Охраны с ним будем мало, а сам Амвросий силой обладает небольшой. Не слабак, конечно, но и ничего выдающегося, прямо скажем. Если не ошибаюсь, третья ступень. Время и место следующего ужина мне сообщит один человек, что сейчас внутри акрополя работает. Вот тогда мы с вами приедем и сделаем, что должно. Как видите, план несложный.

Затем Фотий стал объяснять детали. Как оказалось, попасть постороннему человеку в акрополь и раньше было непросто, а теперь — и подавно. Последний месяц на КПП у каждого проверялось удостоверение личности, и если ты — не из клана Птолемеев, то проехать или пройти на территорию можно только по особому приглашению. С началом боевых действий даже автобусы перестали туда ходить.

Но и тут имелись лазейки. В акрополь каждый день ездило большое количество транспорта, как служебного, так и вёзшего товары на различные торговые точки и в рестораны. Для них существовала особая система пропуска. Компания внутри акрополя, которой требовалась доставка, заказывала транспорт, затем охрана вносила в свои списки данные водителя, номера машины, сведения о компании и время приезда. Легковые авто обычно проходили полный досмотр, а вот фуры с товарами досматривались редко, поскольку охрана не имела возможности разгружать и загружать тонны грузов. Конечно, были собаки, но они, по словам Фотия, вынюхивали только взрывчатые вещества.

План, как попасть в акрополь, выглядел несложно. Фотий собирался раздобыть грузовик, а в охране у него имелись связи, поэтому номера машины в нужное время окажутся в списках. Мы же вчетвером: Я, Степан и Настя с братом спрячемся в фургон за коробки с продуктами, а когда грузовик подъедет к ресторану, вылезем, зайдём в заведение и застрелим того, кого нужно.

— А вот потом начнётся самое трудное, — объявил Фотий. — Никто ведь не хочет остаться в акрополе, правда ведь? Боюсь, смерть — самое лучшее, что будет ждать того несчастного, кто не успеет сбежать. Всем нам необходимо выбраться живыми и, желательно, невредимыми. Впятером зайдём — впятером выйдем.

— И для этого у вас тоже есть план, полагаю? — сказал я.

— А как же! Я долго всё продумывал. Выйти оттуда будет трудно, но не невозможно.

Как это сделать, у Фотия тоже имелась идея. На самой окраине акрополя на склоне горы был парк. Нам предстояло добраться до парка и через него попасть в обычные районы, преодолев ограду. По периметру дежурила охрана, но Фотий полагал, что справиться с ней труда не составит.

А дальше предстояло действовать по обстоятельствам. Неподалёку должна была ждать машина, а буквально в трёх кварталах от акрополя был арендован дом. Предполагалось, что мы доедем до дома, спрячемся там на ночь, переоденемся, а утром на общественном транспорте (поскольку тот не досматривался на блокпостах) по одному-два человека выберемся с птолемеевской территории.

Больше всего проблем на данном этапе могло возникнуть у меня, поскольку по документам я — Златоустов, члена враждебного Птолемеям клана. Делать поддельное удостоверение личности просто не было времени.

В случае же непредвиденных обстоятельств, если не получится уйти всем вместе, каждый должен был добираться поодиночке до этой квартиры.

— Если всё пойдёт по плану, мы провернём это дельце так что комар носа не подточит, — заключил Фотий.

— Ага, можно подумать, в таких делах всегда всё идёт по плану, — ехидно заметил я.

— Значит, будем импровизировать. В любом случае, всем мы здесь люди опытные, сообразительные. Каждый понимает, на что идёт. Значит, всё будет хорошо.

— Когда пойдём убивать Амвросия?

— Два-три дня понадобится на подготовку, а потом всё зависит от того, когда Амвросий соизволит выбраться из своего жилища. Надеюсь, за седмицу всё будет улажено.

Фотий с племянником ушли во второй половине дня, и мы с Настей решили не ехать на рынок (поскольку было уже поздно), а отправиться по магазинам, которых на ближайшей крупной улице пруд пруди.

Когда Настя выходила из комнаты, я заметил там накрытую скатертью низкую тумбочку, на которой стояли позолоченная фигурка человека с крыльями и подсвечник.

— Это что у тебя? — я кивнул на статуэтку.

Настя закрыла дверь:

— Неважно.

— Да ладно, расскажи. Хватит уже всё скрывать. Мы уже давно работаем вместе.

Настя поджала губы и, подумав, проговорил:

— Это алтарь, разве не видишь?

— Зачем он тебе?

— Я молюсь, чтобы Мани укрепил мою руку в борьбе со злом.

— Понятно, — кивнул я. — Считаешь, что это — что-то типа твоего предназначения? Бороться со злом?

— Это моя священная миссия. Господь избрал меня. Когда я выбралась из той бойни, это стало для меня знаком. Я поняла, что Господь оставил мне жизнь, чтобы я искореняла зло, чтобы все твари и выродки, которые занимаются подобными вещами, получили наказание при жизни.

— Вон