Алексей Молокин - Блюз «100 рентген» Страница 29

Что ж, придется обойтись без документов, решил сталкер. Авось пронесет, времена сейчас, похоже, не слишком строгие. Помнится, тогда еще была какая-то не то перестройка, не то ускорение… А, да ладно, разберемся.

Он упрятал «мамины бусы» под комбинезон. Разряженный почти полностью артефакт потускнел. Бусинки больше не светились, только в одной чуть тлел слабенький молочный огонек. Сталкер еще раз огляделся, с наслаждением вдохнул терпкий весенний воздух и, хлюпая мокрыми берцами, неторопливо направился в сторону небольшого поселка, примыкающего к дебаркадеру. В поселке почти наверняка, найдется какой-никакой магазинчик, в котором можно купить еду и выпивку, а может быть, и цивильную одежду, хотя расставаться с комбинезоном Лешке страшно не хотелось. Привык, да и мало ли что… Кроме того, следовало поточнее определиться во времени, чтобы к тому моменту, когда артефакт зарядится и выбросит его обратно в Зону, оказаться в нужном месте — рядом с четвертым блоком АЭС.

На ходу он допил остатки самогона и развернул затычку, скрученную из газеты. Газета называлась «Чернобыльская правда», и была она датирована 24 апреля 1986 года. Учитывая, что дед отправился на рыбалку как минимум вчера, сегодня должно быть 25-е. Значит, до первой чернобыльской катастрофы оставалось чуть меньше суток.

Лешка привычно посмотрел на экран ПДА. Экран был чист, как совесть новорожденного младенца. Правильно, никакой спутниковой навигации в эти времена не существовало и существовать не могло. Во всяком случае, для широкой публики. И тут сталкера словно прострелило — он вдруг понял, что должен сделать, а еще понял, что времени для этого у него практически нет.

Звонарь опрометью бросился назад к дебаркадеру. Окошечко кассы было закрыто, и сталкер заколотил в него что было сил. Окошко, визгливо скрипнув петлями, отворилось, в нем показалось недовольное женское лицо с размазанными губами.

— Ну чего стучишь? — сварливо спросило лицо. — Обед у меня, не видишь, что ли?

И окошко захлопнулось.

— Когда следующий рейс на Припять? — заорал Лешка.

— Чего орать-то? Вон там, на стенке, расписание висит, — неласково пробубнила кассирша из-за фанерки. — Возьми да прочитай. Читать, что ли, не умеешь?

Из расписания выходило, что следующая «Ракета» отправился на Припять в четырнадцать тридцать. Сколько было сейчас, Звонарь точно не знал. Сталкеры определяют время по ПДА, а ПДА здесь не работал, то есть время-то он показывал, но насколько это время соответствовало местному, было неизвестно. По солнышку выходило, что сейчас было часов десять-одиннадцать.

Лешка снова стукнул в окошечко. На этот раз с максимальной деликатностью.

Окошко снова открылось, кассирша, вытирая жирные губы матерчатой салфеткой, спросила:

— Ну, чего тебе еще надо?

Сколько сейчас времени? — спросил сталкер. — Понимаете, у меня часы промокли, предыдущий рейс я уже пропустил, а мне срочно в Припять надо.

— А, так это ты чуть было не утонул, — почему-то обрадовалась кассирша. — Сейчас десять тридцать пять по-местному.

И добавила ни к селу ни к городу:

— Пить надо меньше, солдатик. Такой молодой, а уже почти законченный алкоголик. Вот позвоню куда надо, пусть тебя в комендатуру заберут. У меня зять такой же, как ты, только на губу попал — и понеслось…

— Спасибо, до свидания, — сказал Звонарь, решив, что историю о не в меру пьющем зяте он дослушает как-нибудь в другой раз, тем более связываться со склочной бабой не хотелось, еще, чего доброго, вызовет милицию в самом деле. — Извините, мне пора.

Сейчас следовало все-таки пойти в поселок, прикупить кое-что из еды и одежды, побриться, привести себя в порядок и на следующей «Ракете» отправиться в Припять.

Лешка не знал, что он сможет сделать, чтобы предотвратить катастрофу, не имел ни малейшего представления, кому звонить, с кем и как разговаривать. Он вообще не знал, как нужно себя вести в этом полузабытом, беззаботном и обреченном мире, но оставаться безучастным тоже не мог. И пусть ему некуда будет вернуться, пусть в будущем не станет никакой Зоны и никаких сталкеров, зато будет другая жизнь. Жизнь, в которой многие мертвые останутся в живых, жизнь, в которой ему, Лешке-Звонарю, скорее всего не будет места, но и это его не пугало. «Мамины бусы» подарили ему шанс исправить что-то в этом мире. И пускай в новом мире далеко не все будут счастливы, счастья на всех, да еще даром, не бывает, пускай, но горя в нем все-таки станет немного меньше. И не надо ничего просить у «Монолита», он все сделает сам.

Во всяком случае, попытается сделать.

3

В маленьком магазинчике было прохладно, скучно и пусто. Пусто почти в прямом смысле этого слова. За спиной скучающей продавщицы — полной женщины в неряшливом белом халате — громоздились пирамиды, составленные из банок с консервами из морской капусты и неизменного «завтрака туриста». На дальнем плане маячили темные бутылки с уксусом, ящики с ломаным печеньем и слипшейся белой карамелью, похожей на кладку муравьиных яиц. Все это жалкое изобилие как-то не вдохновляло, разве что морской капусты Лешка купил сразу десять банок — в Зоне такие консервы считались деликатесом, кроме того, высокое содержание йода в водорослях благотворно влияло на щитовидную железу, с которой у многих схвативших приличную дозу радиации были проблемы. А вот «завтрак туриста» надоел сталкеру до тошноты еще в Ростоке, поэтому он взял несколько банок альтернативных бычков в томате, буханку замечательно вкусно пахнущего серого хлеба и спросил пару бутылок водки.

— Водки в свободной продаже нет, — скучным голосом сообщила продавщица, с достоинством одергивая халат. — Вы разве не знаете, гражданин, что водка отпускается только по талонам? А талоны теперь будут только в следующем месяце. Да и не местный вы, я местных алкашей всех до одного знаю, а талоны выдаются только по месту постоянной прописки. Вам все понятно?

Талонов на водку у Звонаря не имелось, местной прописки тоже, поэтому он решил не заморачиваться с водкой, в конце концов, радиоактивный фон, судя по показаниям счетчика, вмонтированного в ПДА, здесь был совершенно ничтожным, так что ни водка, ни «антирад» не требовались. Это, конечно, если не думать о завтрашнем дне.

В отделе промтоваров картина была не менее удручающая. Здесь Звонарь приобрел дешевый бритвенный станок, пачку лезвий «Аврора» и несколько кусков подозрительно пахнущего индийского мыла. Оглядев практически пустые полки с обувью и вешалки с несколькими костюмами, при виде которых в памяти зашевелилось полузабытое словечко «шевиот», сталкер решил обойтись старым комбинезоном и берцами, естественно, почистив и то, и другое.

В секции промтоваров сталкер купил неплохие механические часы марки «Полет» и нацепил их на левое запястье. Часы стоили смешную сумму — сорок рублей. Лешка купил их еще и потому, что в часах был встроенный механический календарь, на котором слегка оживившаяся продавщица по просьбе щедрого покупателя выставила время и дату.

Было 11 часов 43 минуты 25 апреля 1986 года.

Он вышел из магазина и направился мимо аккуратно покрашенных заборов в сторону Припяти. У одной из полуоткрытых калиток стояла благообразного вида старушка в капроновом платочке и сиреневой, домашней вязки, кофте. Старушка, завидев сталкера, оживилась, принялась делать приглашающие движения ручками, лучиться морщинками, в общем, всячески демонстрировала готовность к общению. Лешка даже опешил от такого гостеприимства и остановился.

— Здравствуйте, — осторожно сказал он.

— Самогоночки не надо ли, милок? — ласково пропела старушка. — Если что, так у меня и картошечка отварная имеется с укропчиком и лучком. Картошечка горяченькая, только что сварила. С маслицем, с зеленым лучком, с укропчиком. А укропчик да лучок свеженькие, пахучие, прямо с грядки. У меня тут парничок, так что скоро и огурчики будут. Бери, солдатик, не пожалеешь, а то вас там, в Афганистане, говорят, кормили неважно, вон ты какой худой.

Звонарь купил пару бутылок самогонки и миску отварной картошки, которую старушка вывалила в старую газету и аккуратно завернула. Похоже, полиэтиленовые пакеты здесь были редкостью. Впрочем, так и должно было быть, откуда взяться полиэтиленовой таре в то экологически чистое время? Да неоткуда! Кроме всего прочего, у приветливой бабки удалось сторговать старый, выгоревший почти добела, но еще крепкий брезентовый рюкзак, куда и были сложены покупки. Обошлось все это удовольствие в сотню, причем, судя по радостному виду старушки-предпринимательницы, сумма эта была для нее весьма и весьма значительной.

На деньги Лешке было наплевать, зачем они ему, деньги? С рюкзаком за плечами, в котором постукивали консервные банки и позвякивали бутылки с самогоном, он почувствовал себя уверенней и быстрым шагом отправился на бережок, чтобы искупаться и привести себя в порядок перед поездкой в Припять.