Алексей Фомичев - Спаситель по найму. Истинный враг Страница 29

Видимо, сержанту понравилось, как проехали наемники, и он велел перейти на галоп. Земляне без возражений заставили коней увеличить скорость и полетели к дворцу наперегонки. Черт возьми, в этом есть своя прелесть! Если не обращать внимания на отбитые задницы…

3

Местное светило — на вид мало отличимое от земного — окончательно покидало небосвод в десять часов вечера. К этому времени изрядно темнело. Дворец и его окрестности освещали фонари. Около полутора сотен ламп, заключенных в стеклянные футляры, неплохо разгоняли тьму и позволяли даже ночью свободно бродить по аллеям, лужайкам и двору. Кроме того, освещение позволяло охране осматривать все закутки. Незамеченным проникнуть к резиденции короля не мог никто.

Наемники прибыли с прогулки как раз в тот момент, когда фонарщики из специальной дворцовой службы зажигали фонари. Простой с виду процесс был превращен в целую церемонию, и около двух десятков людей с удовольствием играли в нее каждый вечер. В этом заключался смысл их жизни.

Герман и Кир понаблюдали за работой фонарщиков и направили коней в конюшню. У ворот они с некоторым трудом спрыгнули на землю. Архиб хотел было дать команду конюхам увести коней, но наемники пожелали лично распрячь подуставших скакунов и почистить их.

— В походе за нас этого никто делать не будет, — пояснил Герман. — Надо привыкать.

Сержант ничего против не имел. Влиятельные люди, не чурающиеся простой работы, вызывали только уважение. Он показал, как расседлывать коней, как убирать сбрую. А конюх объяснил порядок чистки скакунов, правила кормления и ухода.

Земляне внимательно слушали и старались делать все, как говорят.

— Да, это не машина, — посетовал Кир. — Ту только заправить. А осмотр и ремонт в мастерских.

— Привыкай. Тут мастерские и заправка — ты сам.

Друзья посмеялись. Детали и мелочи, которых они не принимали в расчет и вообще о них не знали, на самом деле занимали значительное время и отнимали много сил.

— Говорил, БРДМ надо было брать. Взяли бы прицеп с баком топлива и все дела.

— Тебе же объяснили: такой большой груз могли не перетащить сюда. Все оракулы передохли бы. А кто обратно вернет?

Кир развел руками.

— Обидно, да!

У входа во дворец высоких гостей встречал первый министр. После королевского приема он переоделся в одежду темных тонов более простого покроя. И на взгляд землян выглядел значительно лучше, чем в цветастом попугайском наряде.

Позади Вал‑Делея стоял рослый слуга с ручным фонарем.

— Как прошла прогулка? — спросил министр.

— Нормально, — буркнул Кир. — А вот завтра будет не нормально.

— Это с непривычки, — с трудом погасил улыбку Вал‑Делей. Усталый и недовольный вид Кира был комичен. — Вы быстро привыкнете. Я пришел проводить вас в ваши покои. Примете ванну, поужинаете, и силы вернутся.

— Ванна — это хорошо. Но не мешало бы еще пару массажисток. Разогнать кровь.

— Х‑хорошо, — менее уверенно ответил министр. — Вам пришлют лучших королевских массажистов.

— Але, уважаемый! — воскликнул Кир. — Я сказал — массажисток. Разницу улавливаешь?

— Да. Но…

Первый министр бросил на Ветрова встревоженный взгляд.

— Но господин Герман является… будущим женихом ее высочества принцессы…

— Не гони пургу! — перебил его Кир. — Невеста одно, массажистки — другое. Или Ферлаг до сих пор целибат[1] блюдет?

Вал‑Делей побледнел, покосился на слугу, стоявшего с невозмутимым лицом.

— Личная жизнь его величества не подлежит обсуждению и огласке!

— И наша тоже. Так что делай дело молча. Как и с его величеством, — ехидно произнес Кир. — Все ясно?

Вал‑Делей чуть склонил голову. Хлопот с этими землянами не оберешься! Вся надежда, что хлопоты и траты не будут лишними.

— Все будет, — негромко произнес министр. — Следуйте за мной.

— Молоток! — похвалил Кир и подмигнул Герману. — Ты как?

Тот пожал плечами. Особой тяги к любовным утехам не испытывал, и день напряженный, да и поездка силы отняла. Но против массажа ничего не имел.

Дворец даже ночью был многолюден. Слуги, придворные, охрана сновали по коридорам и переходам, выходили из‑за поворотов и из темных закутков. Доносились шаги, приглушенные голоса, восклицания. Один раз Герман отчетливо расслышал сдавленный стон. Стонала женщина. Причем не от боли.

Вал‑Делей тоже услышал, метнул на черную ширму, скрывавшую дверь, недовольный взгляд и поджал губы. Кир подмигнул Герману. Целибатом во дворце точно не пахнет. Переусердствовал министр с охраной чести будущего королевского зятя!

Видимо, Вал‑Делей серьезно воспринял предупреждение относительно вещей важных гостей. И выставил у дверей покоев дополнительную охрану. Два дюжих статных молодца в лейб‑гвардейских мундирах стояли в коридоре, ретиво поглядывая по сторонам. Кроме сабель, у них было по два пистолета.

«Вал‑Делей беспокоится за наши вещи или за жизни излишне любопытных придворных?» — подумал Герман.

При виде первого министра гвардейцы щелкнули каблуками сапог и вытянулись в струнку. Вал‑Делей подождал, пока Герман откроет двери, и сказал:

— Ужин сейчас доставят.

Кир насмешливо напомнил:

— И массажисток не забудь. И смотри — толстушки нам не нужны!

Лица у гвардейцев вытянулись до предела, а глаза полезли на лоб. Министр бросил на них косой взгляд и коротко кивнул.

— А охрану можно снять.

Кир подмигнул гвардейцам, закрыл двери перед носом Вал‑Делея и довольно рассмеялся. Герман неодобрительно покачал головой. Не стоит, наверное, так с министром. С другой стороны, пусть не лезет с советами, когда не просят. Моралист выискался!

Ужин принесли быстро. Несколько больших подносов с разнообразными блюдами, три бутылки вина, фрукты, сладости.

— Это называется ужин, — покачал головой Кир. — Совсем за диетой не следят.

— Диета — роскошь сытого времени, — сказал Герман. — Пока есть угроза голода и не всегда хватает хлеба, люди насыщаются впрок.

— Вот именно.

Кир подошел к столу, снял крышку с блюда, принюхался.

— Мясо в какой‑то подливке… О, а здесь рулет! Так, паштеты, холодные закуски. Это вроде холодца. Угроза голода, говоришь? Угроза пережрать!

— Ну, к королю и дворянам это не относится, — внес поправку Герман.

— И к нам тоже.

Кир взял одну из бутылок, пригляделся к скромной этикетке.

— Красное мягкое вино. Триста восьмой год Хартемена. Винодел Эльт Пажа. Они ведут отсчет от первых хроник, что ли?

Он поднял голову, вопросительно посмотрел на Германа.

— Мягкое, это как наше полусладкое вроде. Будешь?

— Не хочу пока, — ответил Герман. — Пойду приму ванну. А то после этих скачек, как после спортзала. Потом несет.

— Давай‑давай! — Кир открыл бутылку и наполнил высокий фужер. — Я пока попробую изделие мэтра Пажа. И тут еще красное столовое и белое особое. Мы пили такое с королем. Кстати, поторопись. Нам надо быть в форме, скоро прибудут девочки. Вал‑Делей, наверное, лично отбирает кандидаток. Следит, чтоб не пухлые и не вислозадые! Посмотрим, какой из него сутенер!

Кир изобразил руками воображаемую фигуру и заржал. Герман хмыкнул и махнул рукой.

— Не наезжай на него. Нормальный дядя.

Кир вдруг оборвал смех и вполне серьезно произнес:

— Все они здесь нормальные. Если чуют твою силу. А если нет… Нам нельзя давать слабину, Гер. Сожрут! Ты верно сказал: это другая эпоха. Здесь еще бывает голод. И за кусок хлеба дерутся насмерть. Слабые не выживают. Здесь не любят слабых.

Герман покачал головой и не ответил. Кир прав. Хотя и дразнить местных тоже не след.

— Легкого пара, — напутствовал Шилов. — Иди, а то мясо остынет.

Как и при каждом королевском или царском дворе, здесь тоже были фрейлины. Часть состояла при умершей уже супруге Ферлага, часть при его дочери. В основном это были дворянки. Хотя и не все.

В Хартемене дворянство, как класс, еще не завершило свое образование и столь высокого ранга могли достичь люди неродовитые, но отмеченные воинской доблестью, долгим безупречным служением, верностью королю. Их дети уже рождались потомственными дворянами.

При дворе служило немало людей, часть из них рассчитывала на титул, кто‑то готовился его получить. Понятно, что и дочерей своих они стремились определить при дворе, желательно при принцессе. А кто‑то был не прочь уложить дочурку в постель к королю. Который после смерти жены хоть и горевал сильно, но безвременно обрывать личную жизнь не желал.

Словом, выбор был. От простых кухарок и служанок до знатных и полузнатных дам юного и молодого возраста.