Александр Конторович - Лорд в серой шинели Страница 29

– Что это было, Сандр? – тихо шепчет он.

– Тс-с-с! Не мешай им! Это страшная штука – гипноз! Потом расскажу… – так же, шепотом, отвечаю ему я.

Спецназовцы отпускают пленного. Он более не рыпается, сидит тихо, плечи его безвольно обвисли.

По знаку сидящего монаха, один из них извлекает изо рта стрелка деревянный кляп. Он почти пополам перегрызен! Обернувшись к Коту, показываю ему на эту деталь. Тот кивает и, забрав деревяшку, выскакивает с нею в коридор. Через минуты возвращается и снова становится рядом.

Надо же, пленный начинает повторять слова вслед за монахами! Эк, они его…

Повернувшись к нам, брат Иан призывно машет рукою.

Подходим ближе и становимся так, чтобы все видеть и слышать.

– Как твоё имя брат? – негромко спрашивает сидящий монах.

– Брат Лорус… – словно сквозь сон отвечает стрелок.

– Каких высот ты достиг на пути своего служения?

– Я Ищущий.

– Сколь долго продолжается твой путь?

– Три года.

– Зачем ты пришел сюда?

– Мы сопровождали брата Манна. Он должен был донести до высших содержимое разговора нашего брата и Исчадия.

– Кого?

– Люди называют его Серым рыцарем. Это исчадие ада на земле – одна из самых страшных угроз нашему делу.

Стрелок говорит монотонно, не открывая глаз. Его глаза закрыты, он словно бы спит. Практически не делает пауз между словами, отчего я не сразу понимаю его слова.

– Почему тот, кто говорил с ним, убил себя?

– Он выполнил свой долг и заслужил единение с Незримым. Исчадие должен был видеть мужество нашего брата.

– Это было все, что ты должен был здесь делать? Ты не должен был уходить из замка?

– Нет. Мы должны были оставаться здесь. Ждать указаний, а до этого времени исполнять свою работу, на которую нанялись.

– Сколько вас тут было?

– Шесть человек.

– Где могут скрываться твои братья?

– В замке много таких мест.

– Их как-то можно отличить?

– Около входов обычно есть знак – спираль.

– Обычно?

– Есть и другие входы, я про них ничего не знаю.

– Как можно открыть двери в эти ходы?

– Надо нажать руками на два рычага. Один открывает запор, второй открывает дверь.

– В каком порядке надо на них нажимать?

– В любом…

– Твои братья ушли в сторону старой башни, что им там нужно?

Лорус молчит. Его тело ещё больше обвисает в руках монахов.

Сидящий монах озабоченно наклоняется к нему и вслушивается.

Но даже со своего места я различаю, что пленный уже не дышит. Отпускаю рукоятку клинка, и обостренные чувства приходят в норму. Надо же! Каким свойствами обладает мое оружие!

– Он мертв, – поворачивается сидящий монах к брату Иану. – Жизненная сила покинула его. Это был крепкий человек – он долго сопротивлялся.

Все монахи встают в шеренгу и, наклонив головы, читают молитву.

Ну, ни хрена ж себе! Да уж… это будет покруче испанского сапога…

По пути в башню, не удержавшись, спрашиваю брата Иана об их методе допроса.

– Только немногие способны проводить этот ритуал, – вздохнув, отвечает он. – Это требует огромного расхода сил и им теперь долго придется восстанавливаться. А в данном случае их ещё ожидает месячный пост на хлебе и воде. И долгое молитвенное бдение.

– Почему?

– Допрашиваемый умер и мы не сумели этого предотвратить.

– Это враг, он и так стремился к смерти.

– Прежде всего – это человек! Наш долг – спасти его, а не покарать. Как бы то ни было, не проведи мы допроса – он бы ещё жил.

– Боюсь, брат Иан, что недолго. Он почти перегрыз кляп. Еще немного – и мог откусить себе язык. И тогда он просто захлебнулся бы своей кровью. Я такие случаи знаю.

– Интересно! Не знал о таком способе самоубийства, учтём. Изначально я был удивлен вашей жестокостью – засунуть человеку в рот деревянный кляп! Теперь понимаю… Но это не умаляет нашей вины.

И вот мы снова в башне.

Отсутствует только брат Манрике – уже спустился вниз. Ну, помогай ему бог!

Брат Иан подробно рассказывает о результатах допроса.

Некоторое время идет обсуждение, после чего мы решаем вплотную заняться поисками уцелевших злодеев. Заодно и замок прочешем на наличие тайников. Будем искать спирали на стенах или ещё где-нибудь. Подробно рассказываю о том, каким образом мне удалось обнаружить рычаги, открывавшие дверь в святилище. Показываю, как искать следы в косопадающем свете. Первая в этом мире лекция по криминалистике имеет ожидаемый успех.

Сформировав из Котов, солдат барона и монахов группу поиска и захвата, топаем к стене, отделяющей старую башню от прочих строений замка.

Вот и будка привратника, в ней сидят солдаты барона.

Они выходят на улицу, и монахи начинают методично осматривать стены и пол строения. Минут через двадцать один из них поднимает руку – нашёл!

Мелкие трещинки на полу образуют замкнутую фигуру – люк. После недолгих поисков обнаруживаем и рычаги, открывающие его.

Ломиться в подземелье в лобовую нельзя – крайне высока вероятность обнаружения в помещении двух покойников. Монахи это учитывают и, соответствующим образом, готовятся. Принесенными с собою кусками ткани они тщательно заделывают все щели в окнах и в двери.

После чего, один из них разливает по полу какую-то жидкость и, зажимая мокрой тряпкой нос и рот, выскакивает на улицу. Дверь тут же закрывают и тщательно герметизируют мокрыми тряпками все щели.

– Что с ними там будет? – интересуется Лексли.

– Если внизу кто-то есть – уснет. Очень крепко и будет спать долго. Правда, голова у него будет после этого болеть…

– Главное – чтобы осталось то, что будет болеть, – философски замечает Кот.

Стоим и ждем. Из-под двери просачивается тяжелый запах, и мы отходим в сторону. Так проходит примерно полчаса, после чего старший монах (эту роль исполняет брат Рон) делает своим ребятам знак и они сноровисто начинают раскупоривать и проветривать помещение. Один из монахов зажигает какой-то необычный факел и заходит с ним внутрь. Факел трещит и брызгается искрами. Но воздух очищается достаточно быстро.

– Ну, – говорит мне Лексли, – показывай! Никто из нас пока что не умеет отрывать эти двери.

Становлюсь около люка – один из солдат тут же выставляет между мною и крышкой свой щит, и кладу руки на рычаги.

Левый… не идет.

Правый – поддался!

Ещё раз левый, ага, пошёл…

Щелчок – и крышка приподнимается над полом. Совсем немного, но её уже можно зацепить и приподнять еще выше.

Кто-то из монахов это и делает.

Перед нами спуск вниз, в стене колодца видны металлические скобы.

Из колодца несет таким же запахом, который только что мы ощущали наверху, значит, зелье туда все-таки попало.

Слышно, как внизу что-то звякает – сигнал? Монахи сноровисто разматывают веревку, и один из них пулей соскальзывает по ней вниз. За ним – второй. Лица их замотаны мокрыми тряпками и второй, прежде чем спрыгнуть вниз, кидает первому свой хитрый факел.

– Полагалось бы плеснуть туда сонным зельем, – говорит мне брат Рон, – ведь подземелье достаточно глубокое и мы не знаем, как далеко оно проникло. Но, был звонок и те, кто там сейчас сидит, могут успеть что-то сделать. Так что, приходиться действовать без подготовки…

Беру у него мокрую тряпку и обматываю себе лицо.

– Куда вы, милорд?

– А что, тут есть ещё что-то, чего я не видел?

Не слушая протестующих возгласов, соскальзываю по веревке вниз.

Здесь полумрак, только откуда-то слева падает неяркий свет – опять световая шахта?

Оглядываюсь вокруг и вижу рядом с собою одного из монахов. Он подносит руку к губам. Понятно, будем молчать.

А факел-то наш где? Задохнемся ещё тут…

Вот он – неяркий отблеск пламени колышется чуть сбоку.

Что это там?

На двух массивных опорах лежит неслабое бревнышко – ворот. На нем хорошо видны витки толстого каната. Это ещё что за хренотень? Чего им тут поднимают? Или опускают?

Ладно, и после можно будет выяснить… А пока смышленые монахи нашли для него нетрадиционное применение. Факел засунули в отверстие одной из опор так, что эта конструкция почти полностью закрывает, и без того не слишком яркий, огонь. Ну да, все верно – его основное назначение не светить, а очищать воздух от испарений.

Ещё раз оглядываю комнату. Она относительно невелика – десяток шагов в длину и столько же в ширину. Большую часть комнаты занимает ворот. А в дальнем от нас углу виден темный проход куда-то в сторону. Около него сейчас присел на корточки первый монах.

В проходе слышно что-то непонятное. Шорох? Царапанье?

Легкий толчок в плечо – второй монах просит освободить ему дорогу.

Не вопрос – отодвигаюсь вбок.

Кстати…

Кладу руку на рукоять клинка.