Валерий Большаков - Алгоритм судьбы Страница 29

Но вот за лугами и перелесками поднялись сверкающие этажи Москвы, и «морской котик» собрался. Он на чужой территории. Он на спецзадании.

На первой же остановке они вышли. Такси сновало множество, но Чантри поджидал своего человека. И тот подвалил. Канареечно-жёлтый кеб, ностальгически поминавший Нью-Йорк, развернулся, и водитель, высунувшись из окна, сказал кодовую фразу:

– Такси на Дубровку заказывали?

– Да! – кивнул Борден и перевернул вверх ногами путеводитель по Золотому кольцу – как отзыв.

– Садитесь!

Все дисциплинированно расселись, Чантри устроился на переднем сиденье. Такси тронулось.

– Оружие под сиденьем, – сообщил водитель.

«Квадрига» дружно нагнулась и с улыбками вытянула по пистолету 45-го калибра с запасной обоймой на двадцать патронов. Малышня получила любимые игрушки, подумал Борд и спросил:

– Что нового по объектам?

Водитель кивнул.

– Группа разделилась, – сообщил он. – Двое ученых находились на военной базе Форт-Руза, двое – в городе Королёве, в доме генерала Жданова, и один сейчас вертится над Землею. Астронавт.

– Вы сказали, – припомнил Чантри, – «двое учёных находились»? Надо ли это понимать так, что они там больше не находятся?

– Совершенно верно. По каким-то причинам эти двое бежали с территории базы, и очень вовремя – форт уже был окружён отрядом спецназа РВ.

– Они прорвались?

– Так точно, – кивнул водитель, ненароком выдавая военное прошлое. – Где они сейчас, сказать трудно, но где-то в границах Можайского уезда… ну, это графство по-нашему.

– Я понял, – кивнул Борден. – Спутник работает?

– К этой теме подключили «Спектор».

– Отлично… С какого вокзала лучше попасть в те места?

– С Белорусского.

– Тогда давай на Белорусский!

«Таксист» кивнул и бросил кар вниз, на пандус, ведущий под землю. Автоярусом, где на разных горизонтах соседствовали и пересекались метропоезда, электрички, грузовики-автоматы, земские электробусы и частные машины, такси выбралось по прямой к Белорусскому вокзалу и подкатило к ступенькам.

– Удачи! – пожелал «водила».

Чантри махнул рукой ребятам и стремительно зашагал к перронам. На их счастье, под застеклённым сводом, где перекликались, дробясь и агукая, десятки голосов, объявлявших посадку, стояла электричка, готовая вот-вот отправиться в направлении Можайска.

Борд энергично запрыгнул в тамбур и устроился у окна. «Квадрига» расположилась поблизости, с удивлением рассматривая пассажиров. Это были дачники, в основном старпёры и преимущественно небогатые. В спортивных костюмах и камуфляжных комбезах, с сумками и садовыми инструментами, с котами и собаками, с минеральными удобрениями и волновыми генераторами («По телевизору передавали, облучишь семена – и знать не будешь, куды урожай девать!»), они ехали на «фазенды» – картошку копать, собрать фасоль и просто подышать свежим воздухом.

– Я не понял, сэ… Борд, – шепнул Том. – Фазенда – это ж как ранчо?

– Это они так шутят над собой, Том, – спокойно разъяснил Чантри. – «Фазенды» их, хорошо если пару акров занимают, вместе с каркасным домиком. По-русски они называются дачами… Огороды это, они там картофель сажают, помидоры, огурцы, капусту…

– Всё равно не понял… – пожал плечами Рэдиган. – А… зачем? У них что, в магазинах овощей нет?

– Отчего ж? Тут и супермаркеты есть, и гипермаркеты… Просто людям делать нечего на пенсии, а по заграницам мотаться не каждый может – пенсии у них пожиже, чем у наших старцев.

– Ну так! – взбодрился Том и отвалился в кресле, снисходительно оглядывая русских пенсионеров. Пенсионеры переговаривались.

– Опять я банки забыла… Вот голова дырявая!

– Да зачем тебе банки, бабушка?

– А компот?! А огурчики на зиму?

– Да в магазине купим!

– Всего не понакупаешься! Да и сравнить разве покупное со своим?

– И не говорите. Никакой же химии! У меня вон всё на навозе да на компосте…

– А картошечки я в том году собрала – тридцать мешков! По три ведра мешок!

– А что сажали?

– Розовую такую… Не помню названия, но крупная, хорошая.

– А я лично садик держу. Бананы эти с ананасами вы сами ешьте! Лучше яблочка ничего не найти.

– Да они у тебя червивые все!

– Да сама ты червивая! И язык у тебя раздвоенный! Моя одного компоту двадцать банок закатала!

– Ага! Компот с тушенкой пополам!

Буря страстей разыгралась, достигла накала и сама собой улеглась. Электричка часто останавливалась, салон пустел и тишел.

– Станция Александровка, – объявил задушевный голос автомата, и Чантри встрепенулся.

– Выходим! – скомандовал он. – Быстро!

Вслед за неспешно ковылявшим дедком «сборная по спецназу» вышла на перрон. Электричка огласилась глуховатым «Осторожно, двери закрываются!», завыла моторами и укатила, утаскивая за собой перестук колес. И тишина…

Борден осмотрелся, углядел вывеску супермаркета «Рамстор» и указал на него.

– Двигаем туда, купим удочки и начнём обход.

– Типа, мы – рыбаки? – уточнил Макон Фаллон.

– Типа, – подтвердил Борден Чантри.

Глава 24. Это сладкое слово – «свобода»

– Пеккала уже тебя балует, – усмехнулась Даша, доставая яства из БДГБ – блока доставки готовых блюд. – Борщ украинский со сметаною и пампушками с чесноком… Шашлычок… Компот ананасовый… Чай кенийский и печенье миндальное.

– Прикармливает, гад, – усмехнулся Кнуров. – Ничего, Дашка, крепче будем.

– Знаешь, – призналась девушка, – у меня не пропадает страх. Всё кажется, что Серафим просто растворился в Сети, пропал, как затухающий сигнал, распался на эти свои байты, и нет его…

Тимофей вздохнул.

– Мне, думаешь, не страшно? Я же точно знаю, что он просто не мог пропасть, физически не мог! А внутри всё сжимается…

– Ладно, – бодро заключила девушка, – будем ждать хороших вестей, приятных событий и надеяться исключительно на позитив. Ешь давай!

С чувством большого нервного подъёма и великого, но приятного устатка Кнуров пообедал и уже хотел было прилечь отдохнуть, как в дверь вошёл хмурый Саферби и буркнул:

– В кунацкую, рысью!

И Тимофей порысил. Особого беспокойства он не испытывал – работа над фатум-вариантом шла параллельно его демиурговским экзерсисам. Найдётся о чем отрапортовать Пеккале. Алек встретил его нетерпеливым:

– Ну?!

Кнуров доложил неторопливо:

– Начальные Ф-коррекции проведены. Плохо, что до выборов времени мало осталось…

– Так что мне надо делать, чтобы победить на них? – с оттенком нетерпения спросил Пеккала.

«Эк, как тебя разобрало!» – усмехнулся (про себя) Тимофей и сказал:

– Позитивный фатум-вариант лишь один – следует достать и потратить большие суммы денег. На подкуп избирателей, на рекламу, на взятки…

– Большие суммы… – проворчал Фантомас. – Большие насколько?

– Порядка двух миллиардов азио.

– И где мне их взять?

– Источник указывается один – спонсоры. Прежде всего некий Кислый, президент Планетарного банка. Этот тип мечтает о «твёрдой руке». Потом есть ещё такой Пархоменко, из корпорации «Сириус»…

– Ага… – молвил Пеккала. – А чего эти господа хотят?

– А чего могут хотеть «жирные коты»? – скривился Кнуров. – Погибели жаждут конкурентам и отпора импорту, вплоть до «торговых войн»…

– Ну, это не принципиально! – бодро проговорил начальник ККНИ. – Ладно… Я сейчас же свяжусь с этими «кошельками».

– Совет дать? – поднял руку Тимофей.

– Валяй.

– Держите себя с ними пожёстче. Обещайте твёрдо, но не просите – требуйте. Просто называйте свою цену и торгуйтесь. Не забудьте намекнуть, что за вами вся сила тайных служб – они это любят.

– Это совет Тимофея Кнурова?

– Это рекомендации «Гото». А я так, консультант-посредник…

– Ладно. Саферби! Отведи… хм… нашего консультанта в камеру. И береги его, как невинность сестры!

На другой день Пеккала выглядел, как довольный Фантомас, изловивший и глуповатого комиссара Жюва, и изворотливого Фандора.

– Я вами доволен, Кнуров, – сказал Пеккала. – И «Сириус», и Планетарный банк согласились проплатить мою предвыборную. А из-за этих больших денег уже выглядывают очень большие деньги – «Коломна-Сормово», «Бранобель», «Виниус»… Гадёныши, – ласково проговорил он, – и президенту подкидывают азиков, и меня окучивают… Вы свободны. В пределах камеры, разумеется, хе-хе… Саферби!

Кнуров вышел в коридор. И увидел за торцевым окном нечто странное и удивительное – в конце улицы, упиравшейся в ворота СИЗО, двигался огромный восьмиколесный бронетранспортёр. Стекло глушило звуки, и Тимофею чудилось, что бронеход мчится бесшумно. А он именно мчался, бешено вращая громадными колёсами, качая зелёным рептильным передком.

– Тревога! – завопил Саферби и кинулся бежать, отшвырнув Кнурова – не до того.