Александр Сивинских - Имя нам – Легион Страница 29

Старый снайпер погрузился в беспамятство.

Третий прошмыгнул мимо сортира и открыл низенькую дверцу в огород. Темнота… Он выдохнул и, половчее ухватив продолговатый кожаный мешочек с песком, вышел под дождь. Именно этим путем он проник давеча за угол, где и притаился на завалинке, страхуя операцию от возможного побега прыткого Филипка. В тот раз все прошло гладко. Филипок получил мешком по темечку, гарантируя Третьему премию. Плюс две иконы.

Третий улыбнулся. И вдруг неведомая сила развернула его, поставив лицом к здоровенному мужику в дорогом плаще. Мужик наклонил породистый лоб и резко дернул Третьего на себя. Крякнули хрящи в носу, Третий осел на раскисшую грядку. Глаза у него закатились, а из-за пазухи вывалились две потемневшие доски с изображениями христианских святых. Святые угодники укоризненно смотрели на мародера, но тому было уже все равно. Сознание его раздробилось на мелкие, не связанные между собой кусочки.

Игорь Игоревич занес Третьего под крышу, рокотнул что-то водителю. Тот выволок из «Газели» благоухающего ландышем и абсолютно индифферентного к происходящему Никиту Кожемяку, пристроил в непринужденной позе рядом со скрюченным Хребтом. Игорь Игоревич достал из внутреннего кармана крошечную мобилу, набрал номер, спросил: «Лейтенант Коновалов?» Удовлетворенный положительным ответом, сказал: «Будьте любезны, подойдите к дому такому-то по улице такой-то. Здесь у вас вооруженное нападение с целью грабежа. Имеется труп хозяина. К счастью, грабители не поделили добро, и в драке получили тяжелые травмы. Сейчас они, некоторым образом, в обмороке. Поспешите, пожалуйста!»

На закономерный вопрос «кто говорит?» Игорь Игоревич скромно ответил: «Прохожий».

Но прежде, чем десант Больших Братьев занялся работой по пресечению противоправной деятельности банды охотников за культурными ценностями, я был высажен у родного порога. Шишка уже перестала пламенно напоминать о себе, и я чувствовал, что способен на многое. Многого, однако, пока не требовалось. Судя по спокойствию Марфы, чужих в доме не было.

– Если не возражаете, мы посмотрим, что к чему во вражьем стане, – сказал Игорь Игоревич. – Постараемся исправить ваши ошибки или хотя бы ликвидировать нежелательные последствия. А вы оставайтесь здесь. Успокойте родителей, скажите, что вынуждены сократить отпуск…

– Это известие их, конечно, успокоит, – согласился я. – Игорь Игоревич, скажите, разве вмешательство в земные дела вас не пугает?

– Волков бояться… Да и помощь местному правосудию, без сомнения, явится благородным жестом с нашей стороны. Не волнуйтесь, Фил, не в первый раз нам приходится совать нос (и руки тоже) в ваши выгребные ямы. Занимайтесь спокойно семьей, а нам предоставьте остальное. Будьте уверены, наши головы не пострадают. Держите на всякий случай. – Он протянул мне свою «Беретту». – Постарайтесь быть благоразумным.

«Газель» сорвалась с места, а я прислонился к толстому резному столбу отеческих ворот. Ждать пришлось недолго. Долото вывернул из-за угла, покрутил головой и уверенным шагом направился к автобусной остановке. Он был один.

«Какой умненький Юра, – подумал я, – и как быстро соображает! И никаких тебе принципов. Никаких тебе: «Сам погибай, а товарища выручай!» Запахло жареным – пора драпать. Безупречный ход мыслей! Почти».

Беспринципный умник Юра достиг, между тем, стилизованной под старину хоромины и, обогнув, скрылся за ней. Осторожный, змей! Только бы не вляпался там во что. Я перехватил пистолет в левую руку, сунул в карман и поспешил на теплую встречу с недавним коллегой. В целях маскировки я пристроился к шумной компании подвыпивших петуховцев, провожающих нагруженного сумками потомка на учебу в город. Выходные для него закончились.

Для меня, увы, тоже.

– Пожурчать есть желающие? – громко осведомился я у новых друзей, едва добравшись до остановки. – Нету? Жалко. Ну, тогда я один.

Долото в предвкушении встречи с аборигеном пытался изобразить из себя такого же страдальца мочевыводящих путей. Стоял, повернувшись лицом к стене, и совершал руками некие движения в области гульфика.

– Сколько не тряси, последняя все равно в трусы, – огорчил я его и навел «Беретту» на обслуживаемый орган. – Давно не виделись. Успел уже, наверное, соскучиться? Хватит копошиться, потом застегнешь. Положи руки на стену. Молодец.

Я подошел и пинком заставил его раздвинуть ноги пошире.

Он молчал. Соображал, стану ли я его «мочить» прямо сейчас, при свидетелях.

– А если это мои сообщники? – припугнул я.

Они очень кстати грянули в этот момент с веселым остервенением: «Охуе… Ох, уехал мой любимый…» – под аккомпанемент двух звонких, но расстроенных гитар. И никого, надо думать, кроме себя уже не слышали. И было это мне, конечно, на руку.

Я мотнул головой:

– Слышишь? Шумовая завеса – что надо! Эх, Юра, забрался ты сдуру, можно сказать, в самый серпентарий. И выбраться из него живым будет теперь для тебя оч-чень проблематично. Ты не думай, против тебя лично я тоже ничего не имею. Ровным счетом. Но отпустить после всего, что произошло, просто не вправе. По закону жанра. И первым делом ты, котик, схлопочешь по башке. Долг, знаешь ли, платежом красен. Потом – отправишься в участок. Ну а дальше, как повезет. Сколько годков за разбой положено, не помнишь?

– Кончай болтать, – окрысился он. – Лучше уж бей скорее.

– Как скажешь. – Я коротко замахнулся.

– Погодите, Фил, – раздался голос Игоря Игоревича. – Мне, кажется, найдется, что предложить Юрию.

Я облегченно вздохнул. Признаться, рука моя на поверженного антагониста подымалась с трудом, а опуститься – смогла бы? Не уверен.

ЧАСТЬ 2

ГЛАВА 1

Мы ползли, по-собачьи хвосты подобрав,

К небесам удивленные морды задрав:

Либо с неба возмездье на нас пролилось,

Либо света конец – и в мозгах перекос, –

Только били нас в рост из железных стрекоз.

Я первый вбежал по упруго поддающемуся под ногами пандусу и повалился в свое кресло. Поерзал, устраиваясь удобнее, вогнал «Дракона» в фиксаторы и задвинул страховочный корсет. Мягкие дуги и валики корсета прижали колени, плечи, грудь; в лицо ударила струя прохладного свежего воздуха.

Первое боевое задание! А ведь месяца еще не прошло с того дня, когда был подписан контракт. Чтоб унять возбуждение, я не нашел иного способа, кроме проверки действия наручных ножен. Да уж, Сергей Данилович постарался! Стоило мне согнуть кисть до щелчка предохранителя и развернуть ее наружу, как захваты на запястье разошлись, и нож мгновенно выдвинулся вперед, остановившись точно напротив ладони. Я сжал рукоятку и повернул кисть обратно, высвободив клинок из тесного паза между подпружиненными щечками. Хитрая система рычагов немедленно вернулась в исходное положение.

– Хорош баловаться! – цыкнул на меня Генрик. – Убирай железяку, пока кого-нибудь не поранил!

Я недоуменно пожал плечами и повторил те же процедуры. Ножны выдвинулись, «Рэндол» практически без усилия вошел в паз, и конструкция вновь сложилась, разместившись вдоль предплечья. Я потряс кистью, согнул руку в локте, изобразил апперкот в голову и отдачу воинской чести. Нож абсолютно не мешал.

– Готовы? Через двадцать секунд стартуем, – раздался звучный голос Анатолия Анатольевича. Батал-куратора нашего взвода и, соответственно, представителя группы военно-технической поддержки Легиона. – Отсчет пошел.

Я сдвинул лицевой щиток до уровня переносицы и оскалился: «Бей жукоглазых!»

Транспортер, мягко взревев, приподнялся над землей и полетел вдоль белой дороги. Ворота были распахнуты. Через блистер кабины я разглядел дядьку Сильвера, машущего нам своим беретом. Мы все замахали ему в ответ. Он, разумеется, этого не видел, но знал об этом наверняка.

Как только полусфера базы осталась позади, скорость машины существенно возросла. В наушниках щелкнуло, и чистый голос Генрика сказал мне прямо в ухо:

– Капрал! Если хочешь посмотреть, как будем проходить штольню, включи оптику.

– Уже, – отозвался я и снова уставился вперед.

Прямо по курсу транспортера, словно гигантский неправильный цветок, распустившийся на изогнутой телескопической мачте перфоратора, висела в полутора метрах над землей пузатая черная клякса со светящейся золотой каймой. Чем ближе мы подлетали, тем ярче сияла кайма. Наконец клякса заслонила собою все, и транспортер нырнул в черноту – как в воду. Заклубились миллионы серебристых пузырьков, нас тряхнуло несколько раз. Секунда – и мы вынырнули в чужом мире.

Под низким хмурым небом расстилалась равнина: гладкая, без сколько-нибудь заметных неровностей рельефа. Равнину сплошь покрывала буроватая стелющаяся растительность. Лишь кое-где на ней виднелись проплешины, присыпанные блестящим белым песком. Из центра проплешин торчали «усы» многометровых «бамбуков». Это ждали своего часа боевые перфораторы.