Уильям Дитц - Resistance. Ураганный огонь Страница 29

К ним присоединились государственный секретарь Моуди с американской стороны и канадский посол Пимм, представлявший осажденное Британское содружество. Эта организация, некогда простиравшая зону своего влияния на весь мир, после многочисленных побед химер превратилась в нечто условное.

Первые пятнадцать минут встречи были потрачены на чай, выпечку из кухни Белого дома и учтивые разговоры ни о чем. Затем Винтер изложил свою просьбу, точнее, тщательно отрепетированную мольбу о помощи. Суть ее заключалась в том, что британское правительство надеялось уговорить американцев вместо пассивной обороны совместными силами ударить по позициям химер в Канаде, пока пришельцы не успели там укрепиться. Затем, в случае успеха, подобные операции можно будет перенести в Англию и дальше.

Предложение это было хорошее — вернее, оно было бы хорошим несколько лет назад, до того как сто пятьдесят миллионов человек погибли в России, четыреста пятьдесят миллионов в Европе и еще несчетное число миллионов в Азии. Подобно правительствам большинства стран, правительство Соединенных Штатов не сразу осознало химерианскую угрозу в полной мере, и сейчас британский план был далек от реальности.

Винтер и Пимм в глубине души и сами это понимали. Грейс прочитал это в их глазах. Он выслушал послов, пообещал внимательно обдумать предложение и испытал облегчение, когда они удалились.

Кабинет главы президентской администрации находился по соседству с кабинетом Грейса, и как только послы удалились и Моуди последовал за ними, вошел Дентвейлер. Президент, усевшийся обратно за свой стол, приветствовал его кивком.

— Добрый день, Билл. Чем ты занимался ночью? Выглядишь усталым.

— Пришлось хорошенько поработать, — не моргнув глазом солгал Дентвейлер. — Как прошла встреча с послом Винтером?

Грейс скривил гримасу.

— Терпеть не могу этого человека, и все-таки мне его жаль. Как и всех остальных дипломатов, вынужденных покинуть родину. В Вашингтоне их полно. А как у тебя дела? Есть прогресс в поисках Уокеров?

Два стула для гостей стояли перед старинным столом, сделанным из досок британского барка «Резолют».[9] Дентвейлер выбрал тот, что справа.

— Да, господин президент, есть. На основании имеющейся информации можно заключить, что Уокер с женой уехали по своей воле. И, учитывая то, как они это сделали, разумно предположить, что ничего хорошего они не задумали.

— Черт бы побрал этого Уокера! — взревел Грейс, с силой опуская кулак на стол. Фотография миссис Грейс подпрыгнула и упала, и Дентвейлер увидел в глазах президента гнев. — Что он задумал?!

Дентвейлер пожал плечами.

— Подозреваю, Уокер поддерживал связь с людьми из «Только свободы», которые примут его с распростертыми объятиями. Уокер родом из Чикаго, и именно оттуда ведет радиопередачи «Только свобода», так что, скорее всего, он направится туда. Готов поспорить, добравшись до Чикаго, Уокер уже через четверть часа выйдет в эфир.

— Но ведь Чикаго захвачен химерами, — возразил Грейс.

— Верно. Но именно поэтому «Только свобода» пользуется таким доверием. Организация действует в подполье, ее члены прячутся по подвалам и канализациям, откуда совершают набеги на врага. Вонючки не прекращают попытки искоренить партизан, но пока что это им никак не удается.

Президент задумался.

— Допустим, Уокер выйдет в эфир. Что с того? Никто ему не поверит… Тем более когда мы обвиним его в измене.

— Если только у Уокера нет чего-то такого, о чем мы не знаем, — вставил Дентвейлер. — Ну, скажем, подробной записи заседаний кабинета. Чего-нибудь достаточно убедительного, что сможет причинить ощутимый вред.

— В таком случае необходимо остановить Уокера до того, как он доберется до Чикаго, — зловеще произнес Грейс.

— Он успел нас здорово опередить, — осторожно напомнил Дентвейлер.

— Тогда чего ты ждешь?! Поднимай ФБР, управление внутренней безопасности, военных. Пусть берутся за работу. Я хочу, чтобы Уокер был арестован, а еще лучше — убит! Я ясно выразился?

Дентвейлер кивнул, блеснув стеклами очков.

— Да, господин президент. Предельно ясно.

— Вот и хорошо, — сказал Грейс, поднимаясь из-за стола. — У меня в расписании отмечено, что через полчаса мы должны быть в мемориале Линкольна, — а ты знаешь, как я отношусь к пунктуальности.

Предполагалось, что мемориал Линкольна будет напоминать древнегреческий храм, и благодаря тоннам колорадского мрамора и тридцати шести дорическим колоннам это удалось в полной мере. Дух античности, а также задумчивая статуя внутри обусловили то, что мемориал пользовался популярностью как у туристов, так и у политиков. И теперь, после реставрационных работ, на которые ушли миллионы, президент Грейс лично посетил мемориал, чтобы ознакомиться с результатом и сказать несколько слов.

Вот почему радиожурналист Генри Стиллмен и свободный фоторепортер Эйб Бристоу ждали у мемориала, и они не были единственными. Всего собралось около тридцати журналистов, а также человек пятьдесят зевак, желающих хоть мельком взглянуть на президента.

Стиллмен, мужчина с длинным худым лицом и внушительным подбородком, был одет в ладно скроенный серый костюм. Закурив сигарету «Кэмел», каких в день он выкуривал немало, Стиллмен захлопнул зажигалку и бросил в карман пиджака.

— Итак, Эйб, — сказал он, глубоко затягиваясь крепким дымом, — как ты думаешь, зачем Грейс приехал сюда? Чтобы спросить совета у Линкольна?

Бристоу был невысокий и коренастый, словно Создатель взял человека обычного роста и приплюснул его, как если бы тот был из глины. Он возился с громоздким фотоаппаратом, оснащенным вспышкой.

— Видит Бог, дельные советы паршивцу не помешают, — кисло ответил Бристоу. — Хотя он все равно к ним не прислушается.

Возможно, Стиллмен сказал бы что-то еще, но в этот момент на лестнице, ведущей к мемориалу, произошло какое-то оживление, и толпа устремилась вперед.

Стиллмен и Бристоу поспешили вместе с потоком, но вскоре вынуждены были остановиться, поскольку десяток полицейских перекрыли дорогу. Сразу же позади них появился мужчина в штатском, подошедший к микрофону. Его голос понесся из громкоговорителей, установленных два часа назад.

— Добрый день… меня зовут Уильям Дентвейлер, я возглавляю президентскую администрацию. Не надо толкаться и лезть вперед. Президент Грейс будет отвечать на вопросы в течение десяти минут. После чего он отправится обратно в Белый дом на важное совещание. Господин президент?

Дентвейлер отступил на два шага вправо, пропуская Грейса к микрофону.

Сверкнув фирменной ослепительной улыбкой, президент подошел к микрофону в сопровождении свиты из работников службы безопасности. Погода стояла солнечная, поэтому Грейсу не пришлось щуриться от вспышек, когда Бристоу и его собратья по ремеслу защелкали фотоаппаратами.

Тем временем Стиллмен упорно протискивался вперед в надежде поднести свой новенький диктофон на батарейках как можно ближе к президенту. Журналисты принялись выкрикивать вопросы, но только одному бывалому радиорепортеру удалось перекрыть зычным голосом общий гул.

— Господин президент! Артур Нортон, «Ви-Ди-Си ньюс». Ходят слухи, что в линии обороны «Свобода» появились бреши. Беспокоит ли правительство возможная паника среди мирного населения?

Грейс нахмурился.

— Паника? Артур, сделайте одолжение… я обращаюсь ко всем… Посмотрите вверх.

Стиллмен, держа диктофон в вытянутой руке, поднял взгляд. Остальные поступили так же.

— Итак, — продолжал президент, — что вы видите?

Нортон, лысеющий мужчина лет тридцати с небольшим, был озадачен.

— Ничего.

Грейс довольно кивнул.

— Совершенно верно. Ничего. А объясняется это тем, что налогоплательщики — а вы среди них — любезно высказали доверие моей администрации. Закон и порядок — вот почему наша страна продолжает твердо стоять, в то время как другие пали.

Когда президент завершил фразу, Стиллмену наконец удалось протолкнуться в первый ряд.

— Генри Стиллмен из «Ю-Эс-Эй ньюс». Господин президент… Наш корреспондент в Монтане сообщает, что охраняемый лагерь, расположенный за пределами линии обороны, позавчера был атакован тысячами пришельцев.

К микрофону шагнул Дентвейлер. В его голосе прозвучала неприкрытая ярость.

— Этот лагерь находился бы внутри линии обороны, если бы пособники «Только свободы» не присвоили выделенные для этой цели материалы! Что вынудило правительство ужать линию.

— Боюсь, Билл прав, — рассудительно добавил Грейс. — Так называемая «Только свобода» представляет большую угрозу, чем вонючки.

Видимо, Дентвейлер был не в восторге от подобных вопросов, поскольку поспешил закончить пресс-конференцию.