Алексей Пехов - В поисках рая Страница 3

уходил за горизонт.

На данный момент у меня было крайне важное занятие — смазывание.223 пистолета.

Оружие требует ухода. Только следя за своей пушкой можно выжить в этом опасном

мире. Я надел верхний кожух, защелкнул фиксирующую планку, передернул затвор и,

направив дуло винтовки, превращенной неизвестным умельцем в пистолет на тонкое

ближайшее деревце, нажал на курок. Раздался мягкий и приятный щелчок бойка,

ударившего пустоту. Сегодня это деревце еще поживет.

Я вставил свой последний магазин, передернул затвор и поставил пистолет на

предохранитель. Затем с любовью мамаши-наседки оглядел оружие. Грубые массивные

формы, тупое короткое дуло, вороненая сталь и отполированная временем и десятком

моих предшественников деревянная рукоять. Я знал это оружие как самого себя.

Знал, что при выстреле пуля смещается немного вправо, а если слишком резко

нажимать спусковой крючок, то он может запасть.

Эта мысль дала мне повод вспомнить старое и весело усмехнуться. Видели бы вы

лицо того парня, который навел на меня мою же пушку, и резко нажал на курок.

Выстрела не произошло, и горе-убийца остался с отвисшей челюстью и неработающей

игрушкой в руке. А у меня еще был нож….

Долгий и тоскливый вой койота прервал мои мысли. Я повернулся на звук и увидел

целую стаю этих мерзких и трусливых тварей. Они стояли далеко на равнине,

опасаясь моего оружия, и смотрели на меня, понимая, что ужина сегодня не будет.

Вчера я подстрелил одного из них, а затем пол ночи слушал, как стая дерется из-за

останков своего бывшего компаньона.

Местность постепенно менялась. Солнце палило так же нещадно, но песок пропал,

сменившись ровной каменистой почвой, на которой кое-где произрастали чахлые и

кривые деревца. Попадались колодцы с водой, и разрушенные города. Ночью их

останки светились во тьме. Я думаю, радиация еще не скоро покинет эту землю.

Неделю назад мы со Сциллой набрели на поляну помидоров. Ну, я думаю, что это

были помидоры, они были метра по два в высоту и чуть побольше в обхвате.

Внутренний счетчик Гейгера Сциллы просигналил об опасной дозе облучения, и мы

побыстрее унесли от туда ноги. Появились и животные, кроме гекко и пустынных

крыс мы однажды чуть было не стали обедом Нью-Мамонта Алекса. Это я его так

назвал. Должно же быть у твари хоть какое-то имечко?

Мы натолкнулись на него внезапно. Я шел, обходя развалины мертвого города, когда

нос к носу столкнулся с Нью-Мамонтом. Произошла секундная немая сцена, затем

тварь взревела, подняла хобот и бросилась на меня. Дико заверещав, Сцилла

спрыгнула с моего левого плеча, где мирно дремала и рванула между повалившихся

каменных домов. Я отличаюсь большой сообразительностью и поэтому, презрев

гордость, устремился за убегающей помощницей.

Я и кошка засели в развалинах старого дома с разрушенным вторым этажом и

просидели, не дыша там до самого утра, слушая сердитое пыхтение зверя,

потерявшего нас. На мое счастье у твари было поганое зрение, и он нас не заметил.

И это чудесно, я не думаю, что он почувствовал бы укус моего пистолета. Туша с

трехэтажный дом, вся обросшая оранжевой грязной шерстью, огромные лиловые уши и

хобот, а также впечатляющая коллекция метровых зубов слопала бы меня вместе с

пушкой. И Сциллу на десерт.

Я как-то видел старую детскую книжку про вымерших животных. Там был мамонт.

Только он был чуть поменьше и питался травкой.

Иногда в пустыне попадались люди. Злобные, пугливые и грязные существа. Они

мелькали меж камней и развалин, не приближаясь и не нападая, хоть на этом

спасибо.

Койоты, несолоно хлебавши, скрылись. Я убрал оружие в кобуру на правом бедре,

встал, потянулся, расправил затекшие ноги. Посмотрел на горизонт. Все та же

мертвая выжженная земля. Дрожащий от жары воздух. Иногда разрушенные города,

иногда человеческие кости, которые оплетает желтая трава. Одно и то же день за

днем. Есть ли еще цивилизованные общества и крупные города? Там, за горизонтом?

По моим подсчетам я уже прошагал всю Калифорнию, Неваду, восточный край Орегона

с его сияющими белой шапкой снега на горизонте Каскадными горами и был где-то на

границе штата Вашингтон и Монтана. Надо повернуть еще более на восток. Я найду

проклятую цивилизацию, а если ее нет, то создам сам.

— Добрая еда.

Сцилла подкралась как всегда не заметно, и я от неожиданности подскочил на месте.

Сердце упало и запуталось где-то в кишечнике. Я резко крутанулся, хватаясь за

рукоятку пушки, и лишь потом понял, что это она.

— Так и до инфаркта довести можно. — Буркнул я.

— Удивляюсь, как ты еще жив при таком слухе?

В зеленых глазах мелькали веселые искорки, а лапами она придавливала к земле

солидную тушку золотого гекко с разорванным горлом.

— Да, добрая еда. — Похвалил я ее.

— Я охочусь не хуже твоей громыхалки. И гораздо тише, что заметь, очень

способствует нашему спокойному продвижению, по сей безрадостной территории.

Она была сегодня довольна и словоохотлива. Я заметил, что после общения со мной

ее словарный запас увеличился в несколько раз.

Я присел рядом, и Сцилла изящным прыжком плюхнулась мне на колени, требуя

почесать ее за ухом. Я думаю, она вполне это заслужила. Почесав ее большие уши,

я вновь стал смотреть на горизонт.

— Интересно, что там? — спросил я, в общем-то, и, не ожидая ответа.

— Где?

Сцилла сразу проснулась, вскинула свои большие, на данный момент синие, под цвет

моих брюк, уши и окинула взглядом горизонт, высматривая возможную опасность.

— Там. — Я неопределенно махнул рукой на северо-восток. — За горизонтом.

— Не знаю. — Мысленное пожатие плеч. Моя напарница уже потеряла всякий интерес к

происходящему. Врагов не было и можно еще подремать на солнышке. — Мое племя

никогда сюда не добиралось. Слишком много опасностей.

— Ты же хорошо бегаешь? — я состроил невинные глаза.

— Ты видел того Лохматика? Хоть он и сопит как стая Больших зубов, но от него

долго не побегаешь.

Тут она права. Интересно, что жрет в пустыне Нью-Мамонт? Уж, наверное, не

пустынных крыс.

Из-за голенища сапога я вытащил свой нож. Оружие, которое можно метать, а можно

и резать. Пятнадцатисантиметровый кусок железа и рукоять из кости деаткло. Я

поднял тело гекко с земли и одним резким движением распорол его от шеи до брюха.

Затем начал свежевать шкуру.

Эх! В старичке Кламмате, можно было срубить за такую шкурку немного деньжат.

Сцилла наблюдала за моими действиями с чисто академическим интересом, положив

голову на передние лапки, вроде собаки.

— Неплохой у тебя все-таки коготь. Хотя мои острее.

Я мельком взглянул на нее. Из правой лапки выпрыгнули блестящие бритвы. Она

изучила их своими задумчивыми глазами цвета розовых опалов и видимо довольная

проведенной ревизией убрала назад. Я все никак не мог понять, как они там

помещаются?

— За то у меня волосы рыжие. — Произнес я, потроша тушку, чтобы не ударить в

грязь лицом.

Мысленное фырканье. По-моему мое хваленое обаяние на Сциллу не действует.

— Я проголодалась.

— Предпочитаешь сырое?

— Ну, уж нет! Не дождешься!

Сцилле очень понравилось жареное мясо. Я спрятал улыбку в бороде и нагнулся,

чтобы развести огонек.

— Слышал?! — Сцилла вскочила и распрямила свои огромные уши, направив их куда-то

на северо-восток.

— Слышал что? — спросил я, на всякий случай, откладывая мясо и вытирая руки об

старую куртку.

— Шумит. — Сцилла явно забеспокоилась и привстала на задние ноги. — Как будто

много-много жужжалок.

Из своего общения с ней, я знал, что жужжалками она называла плотоядных мух.

— Ничего я не слышу, — я раздраженно снял с головы свою старую панаму. — Тебе

мозги солнышко напекло.

— Сам ты солнышко! — глаза Сциллы приняли желто-красный оттенок, сомнение и

предчувствие опасности.

Она подскочила, выпустила когти и, вцепившись ими в камень, который отбрасывал

тень, полезла на самую верхотуру. Там она уставилась на северо-восток, застыв,

как собака траппера в ожидании дичи.

Но я уже и без нее разглядел на линии горизонта точку в небе, которая быстро

приближалась. Сделав руки козырьком, я стал всматриваться в приближающегося

гостя. Послышался ровный, низкий гул. Я сощурил глаза и разглядел! Да это же

самолет! Святые небеса! Настоящий двухмоторный "Дуглас"! Точно такой же валялся

на свалке в Сан-Франциско.