Андрей Ерпылев - Америка off… Страница 3

О! «Сделал дело — гуляй смело». Вот это подходит больше, хотя гулять еще очень и очень рано…

Удобное эргономическое кресло удовлетворенно хрюкнуло, принимая в себя литой организм Майкла (именно литой, а не толстый: даром, что ли, ежемесячно тратятся сотни долларов на тренажерный зал и массажный кабинет?), а пальцы привычно нащупали клавиатуру…

Солнце давно переместилось на противоположную сторону небоскреба, и ни одного лучика уже не попадало в окно небольшого офиса на восемьдесят шестом этаже. Близилось обеденное время, но мистер Воронофф никак не мог оторваться от монитора. Секретарша Мэри Ладдок — миловидная, разве что чуть полноватая крашеная блондинка двадцати восьми лет от роду с умопомрачительно длинными ногами (бог с вами, господа: никакого сексуального домогательства — одни лишь дружеские чувства) — уже несколько раз заглядывала к шефу, выразительно вздергивая искусно выщипанные бровки и морща прелестный носик.

Пора и честь знать. О! Еще одна русская фраза — еще четверть часа, и придется обедать в одиночестве, а Мэри дня два-три будет дуться, как крыса на крупу… Нет, все-таки не крыса, а мышь. Все!

Решительным движением утопив клавишу «Слип» с миниатюрным полумесяцем (почему сон все время ассоциируется с луной? Она ведь только мешает спать), Майкл откинулся на спинку вновь «хрюкнувшего» кресла и закинул руки за голову:

— Мэ-э-эри! Вы еще не ушли, дорогая?

Кудрявая головка опять просунулась в дверь.

— Почти ушла, мистер Воронофф! — Негодованию секретарши не было предела. — Еще секунду, и вам пришлось бы меня догонять!

— Знали бы вы, как мне нравится вас догонять, моя милая…

Он не слукавил ни на йоту: поглядеть сзади на Мэри Ладдок в движении было истинным удовольствием для любого существа мужского пола от семи до семидесяти включительно.

— Правда? — Девушка заметно смягчилась и появилась в кабинете во всей красе: в свои баскетбольные шесть футов и четыре дюйма роста, к тому же почти на три фута (снизу) затянутая в прозрачный нейлон…

— Уфф!.. — не смог сдержать восторженного восклицания менеджер.

Как всегда, при виде выдающейся во всех отношениях мисс Ладдок, ему показалось, что земля слегка покачнулась под его ногами. Правда, при чем здесь земля — под ногами три с половиной сотни футов стальных и железобетонных конструкций?..

Стоп! Она действительно покачнулась! Вот и Мэри, побледнев, намертво вцепилась, совсем не думая об ухоженных ногтях, в дверной косяк. Неужели…

— Мэри!..

Словно подтверждая недодуманную догадку, по всему зданию, сверху донизу, залаяли, завыли, заревели сирены, а над дверью кроваво-красной кляксой замигал «аларм-сигнал», установленный после памятного сентября[7].

— Майкл!..

Впервые вроде бы она назвала шефа по имени…

Майкл уже торопливо выбирался из кресла, казалось, не желающего отпускать хозяина из своих объятий. Пол продолжал дрожать противной мелкой дрожью, навевая воспоминания об эпизодической и полузабытой уже работе бетонщиком в достославные теперь с высоты без малого пятидесятилетия юношеские годы. Точно так же, заставляя колыхаться на высоких эластичных подошвах специальных ботинок, дребезжал вибростол с установленной на него опалубкой…

Приоткрыв на мгновение зажмуренные от ужаса глаза и увидев своего ненаглядного патрона утвердившимся на ногах, Мэри тут же оставила свою ненадежную опору и, не переставая визжать на ультразвуковой высоте, обвилась вокруг него всем телом. В другое время это было бы верхом его сексуальных мечтаний, но теперь…

— Успокойся… — тщетно пытался оторвать от себя ее руки Майкл, бочком продвигаясь к выходу. — Успокойся, Мэри… Нам нужно выйти в коридор… Там спасатели… Нам помогут…

Порой девушка приходила в себя и начинала осмысленно передвигать ногами, но тут же, после очередного вопля сирены, терялась и беспомощно повисала всем своим упоительным телом, сковывая движения «буксира». Майкл плохо помнил фольклор далекой родины, но теперь в памяти всплывало сразу очень много слов…

Когда до двери оставалось два шага, она распахнулась, и в проеме возник некто в оранжевой каске и таком же жилете.

— Спасатели, Мэри!

Чернокожий спасатель ободряюще улыбнулся и открыл рот, чтобы что-то сказать…

Здание вздрогнуло еще раз, и желудок Майкла внезапно подкатился к горлу…

Остановившиеся глаза безучастно следили за плывущим все быстрее и быстрее пейзажем за окном…

«Похоже, не удастся тебе, Миша, побывать на родине… Господи боже…»

Бог, должно быть, услышал мольбу своих заблудших чад, потому что большой осколок толстого полудюймового стекла, неслышно лопнувшего в перекошенной раме, словно нож гильотины милосердно оборвал жизни слившихся в единое целое бывшего эмигранта и стопроцентной американки, избавив их от мучений…

Увы, он был не столь милосерден к остальным обитателям Сиэрс-Тауэра, подрубленного двумя ювелирно-точными взрывами на высоте двадцатого этажа и разом похоронившего под своими обломками тысячи грешников и праведников…

Денвер, штат Колорадо, секретный подземный бункер правительства США

20 апреля 200… года, четыре дня спустя

— Таким образом, можно сделать заключение, что, если бы крылатые ракеты, вместо обычного, несли ядерный заряд, жертвы исчислялись бы не тысячами, а десятками и сотнями тысяч…

Президент с силой потер ладонью лоб, будто пытаясь стереть кошмар, мучивший его последние трое суток. Поспать за эти дни удавалось всего несколько часов, да и то благодаря хитрым средствам дока Морено. Они же не давали мозгу впасть в ступор при мысли о чудовищности катастрофы, только что пережитой Америкой.

Нужно что-то сказать… Главное сейчас — не молчать…

— Вы говорите, сотни тысяч?

Вместо читающего доклад Гарри Честерфилда в темном углу шевельнулся Аарон Голдблюм, советник по национальной безопасности.

— Самые скромные расчеты, при условии, что мощность каждого заряда не превысила бы десяти килотонн — согласитесь, более чем скромно, — дают от четырехсот пятидесяти тысяч до полутора — двух миллионов. И это только в Чикаго и Лос-Анджелесе. Если считать Детройт и Вашингтон, до которых «Томагавки» не долетели…

— Не долетели, и слава богу, — желчно ответил президент, снова прикрывая глаза ладонью от света, казалось, бьющего июльским солнцем точно в зрачки, хотя лампы были притушены, а в кабинете царил полумрак.

— Но если…

— К черту «если»! — взорвался президент. — Зачем гадать на кофейной гуще, что было бы, если!.. И так погибло без малого десять тысяч граждан Соединенных Штатов, а искалечено, лишилось имущества и жилищ почти тридцать пять! Вам этого мало?! Скажите лучше, что делать, чтобы подобного не повторялось никогда! Никогда, слышите?!..

Как и всегда в последние дни, минутная вспышка сожгла остаток сил, и первый человек США снова надолго замолчал.

— Система противоракетной обороны, над которой сейчас работают наши специалисты, позволит надежно прикрыть большинство крупных городов США…

— Пятьдесят процентов, — послышался чей-то ядовитый голос, и оратор живо повернулся в сторону говорившего.

— Не пятьдесят, а, по последним расчетам, шестьдесят два…

— А жителям остальных тридцати восьми? Зарываться в землю, словно кротам? К тому же, вы говорите лишь о крупных городах, — невысокий плотный и лысоватый мужчина в сером костюме произнес предпоследнее слово так, будто выделил его жирным шрифтом, да еще и подчеркнул размашисто красным маркером. — А как же не очень большие? Маленькие? Им вы предлагаете уповать только на Господа?

— Но ни одна система ПРО в мире, даже самая совершенная, не сможет закрыть все воздушное пространство страны! Даже Советы, в свое время, прикрывали своей ПРО только Москву. А ведь у них тогда не было проблем с финансированием…

Перепалка набирала обороты. Спорщики, казалось, забыли о президенте, который еще сильнее скорчился за своим столом, пребывая в состоянии, близком к прострации. Но одна едва слышная на общем фоне реплика заставила его встрепенуться.

— Повторите! — потребовал он, близоруко щурясь куда-то в глубь затемненного помещения, откуда, как ему почудилось, прозвучал ответ на беспокоивший его все эти дни вопрос. — Повторите, что вы сейчас сказали!

— Простите, сэр?.. — только что многословно объяснявший сразу двум оппонентам, почему он лично считает проблему неразрешимой, госсекретарь оборвал свою гневную тираду на полуслове и обратился в вопросительный знак, но тут же спохватился: растерянность в любых формах здесь не одобрялась. — Я думаю…

— Мне плевать, что вы думаете и думаете ли вообще! — вскипел президент. — Я прошу повторить свои слова того, кто прячется вон в том углу…

Увы, ни гоблин, ни инопланетный пришелец в тени, на которую указывал палец хозяина сверхдержавы, не скрывался, а вместо них перед частью удивленными, частью завистливыми, но, без исключения, неодобрительными взглядами собравшихся явился щуплый и лысоватый, действительно яйцеголовый субъект, мышиной мастью одежды и длинным влажным носом отчасти смахивающий на мелкого грызуна вроде полевки.