Андрей Жиров - Отступление Страница 3

      Осознание нагрянувшей степени везения резко подняло настроение. Уже с неким родственным чувством обозрев разверзшийся в коридоре беспорядок, Косолапов аккуратно выудил из лужи стойкую кисть. Едва успел - инструмент ремесла и музы был готов после самоотверженного сопротивления окончательно завалиться навзничь. Вооружившись и задорно насвистывая 'Яблочко', Иван принялся докрашивать богатый инвентарь внушительного противопожарного щита.

      Из-за угла в противоположном конце коридора тем временем осторожно высунулись две головы. Головы, ровно как руки, ноги и прочая, принадлежали товарищам злополучного авангардиста-мариниста. Рыжая с непослушно торчащими эдаким ежом волосами - на удивление непоседливому и шебутному финну Симо Сами: вот где нежданно проглянули горячие скандинавские корни. Чуть вытянутая, с гармонично сочетающимися, но крупными, резкими чертами на суховатом лице - долговязому поляку Яну Островскому. Этот, в отличие от финна, на удивление взвешен и трезв - можно сказать хладнокровен. Во всяком случае для своей славной лихими удальцами-сорвиголовами родины.

      Первого из друзей за поверхностную, но созвучность имени и фамилии, а так же относительную близость по цветовому спектру, товарищи прозвали 'японцем', второго же - не иначе как 'шляхтич'. На что оба смертельно обижаются, а взрывоопасный финн, нимало не стесняясь малым ростом, еще и в драку норовит влезть. Клички и прозвища появляются неизбежно у каждого. Не стал исключением и Косолапов, хотя с ним судовым зубоскалам пришлось поломать голову. Фамилия хуже любого ярлыка, да еще и карикатурно отражает неуклюжесть носителя. В таком случае грозно звучащее 'медведь' стало бы похвалой, авансом, более подходящим ветерану. Для зеленого новичка жирновато!

      Думали долго, пока наконец сама судьба не указала верный путь. И случилось-то вдруг, на ровном месте: во время обычной пробежки в столовую. Тогда по неопытности (или по зову преследующего рока) Косолапов налетел на высокую перегородку. Налетел, да так по инерции махнул с ускорением через перила. Иначе говоря бомбочкой сверзился с крутой межпалубной лестницы. Не мелочась - сразу на пролёт.

      Лететь было метра три и товарищи по оружию, успев проводить глазами плавно исчезнувшее за горизонтом тело, резко забеспокоились: не зашибется ли? Ибо вполне мог. Подбежав к парапету, мореманы застыли в немом восторге: Иван сидел на пятой точке, подняв руки вверх и чуть одурело оглядывался по сторонам. Ещё не успев толком придти в себя, он с огромным облегчением опустил таки руки и громко выдохнул: 'Ух...!'

      Наблюдавшие эпохальное действо сотоварищи восхищенно взвыли, заливаясь восторженным смехом, переходящим местами в неразборчивое хрюканье и клокотание. Иван оказался был обречен стать тезкой знаменитого плюшевого героя В. Миля, любителя меда, а также свистелок и сопелок. Иногда...

      Вычислив, что экзекуция завершена и театр у микрофона больше не выступает, Симо безбоязненно показался из-за угла целиком. На плоском, веснушчатом лице моментально проявилась ехидная улыбка.

      - Крась тщательней, Винни, не халтурь! - подначил финн, вразвалочку прохаживаясь на относительно безопасном расстоянии. - И так уже сколько добра перевел!

      Косолапов заговорщицки пробурчал под нос что-то в роде: 'Отольются тебе, ох отольются...' - продолжая невозмутимо докрашивать щит. Фактически, что обидно, оставалось то всего ничего: пол-ведра и топор. 'И угораздило же опять все испортить! -сокрушенно фыркнул Иван - Это же надо было! С чего вдруг приспичило? Оценил, называется, работу! Только шаг назад - ведро кувырком... '

      Горестно вздыхая, Косолапов продолжал плавно водить кисточкой, закрашивая последние сантиметры. Единственное радовало, что краски ещё оставалось, пусть и буквально на донышке.

      Как всегда серьезный, Ян опустил Симо ладонь на плечо, заставляя остановиться. С привычной аристократической небрежностью заметил в голосе:

      - Иван, если ты закончил, нам пора поспешить. Через две минуты занятия.

      За пару секунд осмыслив услышанное, Косолапов резко ускорил темп. Замполит мужик незлобный и вполне вменяемый, однако к дисциплине относился строго. За прогул мог устроить качественную вздрючку с последствиями. Причем не только провинившемуся, но всему взводу. Да и обижать ветерана не хотелось - так сердечно и ревностно воспринимает дядя работу, искренне стараясь учить молодых.

      Прихватив подмышку ведро, Косолапов нанес последние штрихи уже практически на бегу. Краска на полу уже благополучно засохла, намертво въевшись в металл - как верно сказал мичман, теперь только на свалку.

      Ведро и кисть были немилосердно закинуты в кладовку неподалеку. Ну а дружная троица ринулась к аудитории, шумною толпой громыхая по палубе - не иначе как подражая героям Пушкина. И таки успели! Забегавший последним, Косолапов краем глаза успел заметить выходивших из-за угла Нечипоренко и замполита - полковника Ильина. Нутром чуя недоброе, Иван тяжело опустился за парту.

      - Ну скажи, - с мукой в глазах, обратился он к Яну. - За каким рожном в космосе вообще нужен пожарный щит?! Есть же система автоматического пожаротушения... Вот показывали же нам японские корабли: чисто, гладко и роботы всякие бегают. И никакого тебе излишества...

      На это Ян только пожал плечами, философски заметив: 'Знает кошка...'

      Тут в двери, тихо фыркнув гидравлическими запорами, скользнули в стороны, пропуская геройского замполита. Полковник легко перешагнул порог и привычно небрежной походкой прошел к кафедре. Полсотни мореманов дружно вскочили с мест, замерев по стойке 'смирно'. Подполковник только рукой махнул, бросив 'Вольно, садитесь...'. Невысокий, с простым славянским лицом, открытым, располагающим и добродушным. Совсем не атлет - совершенно обычного строения. Хотя к своим годам сохранить такую форму - дорогого стоит. Получить же разрешение на работу в космосе вовсе чудо. Ведь от должности здесь не многое зависит: перегрузки каждый член экипажа испытывает без скидок на возраст и чины.

      Даже без аварийного скафандра, весом в пятнадцать кило, постоянного обмундирования вполне довольно, чтобы с непривычки измотать любого выносливого новичка. Иван накрепко запомнил, как после ещё земных тренировок зверски уставал. А полковник ничего - даже не кажет вида. Сколько точно замполиту лет десантники так и не узнали: от пятидесяти пяти до шестидесяти. А точнее - разве что старшим офицерам известно. Главное: за исключением щедрой россыпи морщин и потерянных волос время полковника затронуло не сильно.

      Ничто не выдавало в уже пожилом и седом как лунь ветеране геройского прошлого, кроме по-прежнему острого, внимательного взгляда и золотой звезды. Остальной богатый иконостас планок Ильин предпочитал не надевать, хотя там есть на что посмотреть и чем гордиться. В ответ на систематические настойчивые просьбы старших офицеров, к которым часто присоединялся капитан, замполит только молча улыбался и молчал. Переупрямить - дело гиблое. Во всяком случае за два года службы в 137-й гвардейской от принципов Ильин ни разу не отступил. Справедливые исключения делал только в день Советской Армии, День Победы и торжественных построений по случаю очередной годовщины ввода в строй корабля. Хотя десантники и без орденов азартно обсуждали геройское прошлого замполита. Однако пересуды с успехом заменяют отсутствие достоверной информации, пусть правды в них часто и вдвое - втрое меньше, чем откровенной отсебятины. Ивану довелось краем уха услышать, что полковник вовсе даже не полковник, а бывший генерал, угодивший в опалу за какие-то своевольные действия. Или что полковник - опять таки никакой не полковник, а целый глава какого-то хитрого партийного комитета по контролю за состоянием дел в армии... И эти бесчисленные версии сержант вполне искренне считал как минимум не лишенными права на жизнь.

      Замполит меж тем успел легким одобрительным кивком разрешить бойцам сесть, разложить бумаги из затертой бума папки красного картона с затертыми от времени тесемками. Откашлявшись, Ильин лукаво глянул на Косолапова, с намеренно наигранным пафосом произнес:

      - Товарищи, сегодня, в канун годовщины великой победы, темой лекции будет 'Итоги Великой Отечественной войны в свете послевоенного и сегодняшнего геополитического положения. Возможности и тенденции'. Но прежде всего хочу отметить рвение сержанта Косолапова в деле выражения классовой солидарности великому подвигу советского народа! Товарищ Косолапов... - Иван вскочил, заливаясь краской под пристальными и заинтересованными взглядами окружающих.

      - Так вот, товарищи, товарищ Косолапов сегодня, проводя работы по покраске противопожарного инвентаря, не смог удержаться и, в порядке личной инициативы, решил украсить борт нашего славного эсминца репродукцией государственного флага. Не правда ли?