Андрей Щупов - Тост за Палача Страница 3

Сергей мутно усмехнулся, Шматов понятливо кивнул. В словах майора был свой резон. Частенько людей из наркомафии отпускали на волю задолго до суда. Так уж в России отчего-то повелось. А после пропадали свидетели, исчезали улики, конфискованные наркотики каким-то необъяснимым чудом превращались в безобидный мел или сахар, а следователи неожиданно проникались к клиентам сочувствием и охотно шли на уступки адвокатам. Зная о всех этих фокусах, ребятки из групп захвата серьезно комплексовали, спеша отвести душеньку при аресте. Но в этот раз ватагу Маршала засветили капитально. Хватало и фото и видеозаписей. Да и за Аксаном числилось грешков более чем достаточно. Взяв с поличным, купца гарантированно подводили под срок — не слишком большой, но вполне достаточный для того, чтобы общество вздохнуло чуточку свободнее. Более того — дело было взято на контроль областным правительством, а потому в неотвратимости наказания можно было не сомневаться.

— А если Аксан не заявится?

Майор сумрачно пожевал губами, нехотя шевельнул крупным плечом. Серые глаза его не отразили ни досады, ни злости.

— Значит, повяжем тех, кто есть. Синица в руках — тоже чего-то стоит, а они, судя по докладам вашего агента, наварили этого празитона чуть ли не полтора пуда.

— Это много? — хмуро поинтересовался капитан.

— Более чем. То есть, если с умом да расчетливо — треть города можно разок на иглу посадить.

— Ну да? — не поверил Сергей.

— Вот тебе и «ну да». Мы, к твоему сведению, тонну наркоты за месяц съедаем. А празитон — штука вовсе паскудная. Глюки — мощнейшие, привыкание — моментальное. С врачами я уже консультировался. Говорят, уже после двух недель приема — избавить от зависмости практически невозможно. Самый крепкий организм усыхает за год-полтора, а нынешних сопливых тинэйджеров эта отрава в полгода валит.

Шматов хрустнул кулаками, покосился на оператора.

— Да уж, чудится мне, говорить мы с этими ребятами будем серьезно… О чем они хоть там трындят?

— Да ни о чем. Анекдоты травят. И вроде видак там работает. Порнуху какую-то крутят.

— А может, это у них наяву?

— Да нет. — Сергей Миронов покачал головой. — Сходка вроде серьезная, стратегию обсуждать будут, товар распределять. Затем Аксан и прилетел на Урал. Это вам не дешевый курьер из деревни Пупкино, — матерый купчина. Его и ребятки из Интерпола знают.

— Все-таки не понимаю я этой политики! — Андрей, опер с двухлетним стажем работы, покрутил стриженой головой. — Все обо всем знают, и никто ни хрена не делает. Сидим тут, слушаем, а на фига? Сколько уже наблюдали за этим Маршалом! Каких нам улик еще надо? Взять да передавить всю его шатию в зародыше!

— Ишь, ты стратег выискался! Ну передавишь, а дальше что? Свято место пусто не бывает. Через месяц другие объявятся, только об этих других ты уже понятия иметь не будешь. — Мясистое лицо Шматова, начальника засевшей в спецавтобусе оперативной группы, досадливо сморщилось. Все равно как у старого бульдога. — С этой дрянью, Андрюх, страны побогаче нашей совладать не могут.

— Да потому что цацкаются сверх меры! В законы играются, перед адвокатами стелются!

— Не говори того, чего не знаешь. Наркозверь не адвокатами придуман, и водку нас пить тоже не директора винзаводов заставляют. Сами пьем, Андрюхин, и сами колемся. Так что ничего мы с тобой не изменим. Только и будем, что коготки у этой твари подрезать, да клыки слегка подтачивать.

— Тогда какого фига мы здесь вообще торчим? Пусть штампуют свою отраву, чего нам дергаться?

— Они не просто отраву штампуют, они празитон варят. — Напомнил Шматов. — А как пойдет гулять эта химия по России, так и запоем соловушками.

— Обидно, что формулу празитона наши лабораторные кудесники сумели вычислить, — вмешался майор из управления, — а вот как наш разлюбезный Маршал умудряется изготавливать это дерьмо в кустарных условиях — абсолютно непонятно. Потому и ждали, когда они отладят лабораторию. — Майор строго посмотрел на Сергея. — Когда пойдешь туда, уж, пожалуйста, притормози своих богатырей. Постарайтесь обойтись без пальбы и ни в коем случае ничего не бить. Мензурки, реторты, аппаратура — все должно остаться в целости.

— Жаль. Уж я бы там постарался! — мечтательно протянул Андрей.

— Попридержи слюни, удалец! Вот когда наши спецы разберутся со всей этой кухней, тогда и начнем жучить их гранатами да напалмом.

Наверное, майор пытался по-своему шутить, но капитан Шматов сосредоточенно кивнул.

— Честно говоря, я бы именно так и делал. Для меня наркодиллеры хуже террористов. У последних хоть какие-то идейки в головенках, а эти инфузории чистым геноцидом занимаются. Самым натуральным — без дураков. Нынче, я слышал, на семерых российских женщин один нормальный мужик приходится. А остальные либо в тюрьмах, либо на игле, либо на полпути в дурдом. Считай, извели нацию. Все равно как клопов каких-нибудь.

— Только давайте без шовинизма, хорошо? — майор поморщился.

— Причем тут шовинизм? Мне обидно. И за славян, и за всех прочих.

— А у меня такое ощущение, что пора нам чайку заварить. — Сергей энергично потер огромные ладони. — Ты, Андрюха, хвастал, что конфискацию у барыг проводил?

— Есть такое дело! — стриженый опер достал из сумки пачку чая. — Спиртное паленкой оказалось, зато чая набрали года на два. Настоящий «Императорский»!

— Императорский, говоришь? — Миронов перехватил коробку, колупнув ногтем упаковку, сунул внутрь нос. Широченное лицо его скривилось. — Ага, пакетики? Знаю я эту дрянь!

— Почему дрянь-то! — Андрей обиделся. — Сейчас сам убедишься. Вполне нормальный чай.

— Что ж, убедимся, — Сергей сунул в кружку сразу пару пакетиков, залил кипятком из термоса. Наблюдая, как стремительно темнеет кипяток, вполголоса принялся напевать: — Суженый, мой, суженый, в талии зауженный, весь насквозь простуженный, как бы холостой…

Движением подсекающего рыбу выдернул из кружки пакетики, кивнул Андрею.

— Видал, какое варево? Если воду вылить, на стенках накипь останется. Чистая химия, браток!

— Какая еще химия?

— А такая. Краска это, кумекаешь? Обычная краска плюс ароматизатор. Ты вот возьми эту посудину и попробуй потом отмыть. А как отмоешь, подумай, стоит ли такой дрянью красить желудок.

— Как же так-то? — Андрей озабоченно поскреб в затылке.

— А вот так! Заруби себе на носу: листовой или гранулированный чай — еще ничего. Во всяком случае, проверить можно, пожевать там или понюхать, а в пакетиках вообще ничего не бери. Процентов на девяносто — подделка.

— Вот, твари! — с чувством произнес Андрей. — И цену-то какую загибают! Аж под самую завязку.

— Способ проверенный. Чем выше цена, тем больше доверие. — Победно улыбнувшись, Сергей продемонстрировал банку кофе. — Учись, студент! Что бы вы делали без меня. Жевали бы всухомятку да хлебом давились. Ты чего, Шматов, кривишься?

— Не знаю. Состояние странное. — Капитан пожал плечами. — Точно гложет что-то. Вроде со всех концов обложили, а все равно муторно.

— Брось! — Миронов энергично тряхнул банкой, высыпая в кружки растворимый кофе. — Бери пример с меня. Настроение бодрое. Чувствую, что могу чего-нибудь свернуть. Либо горы, либо шею.

— Вот-вот! Про шею это ты точно заметил. — Капитан взял кружку, обжигаясь, хлебнул. — Черт! Даже кофеек не пьется.

— Да в чем, собственно, дело, кэп? Мы же их насквозь просканировали. И на видео, и на фото. Леха на чердаке сидит, на мушке их держит. Так что возьмем кодлу без шуму и пыли. Улик — вагон, не отопрутся. Эй, майор, присоединяйся! Навернем по бутербродику, глядишь, и жить легче станет.

Увы, жить легче не стало. Стянув с головы наушники, оператор растерянно оглянулся.

— Связи нет, мужики.

— Что значит — нет?

— Совсем нет. Полное радиомолчание…

Усваивали известие недолго.

— Что еще за шутки!? — Шматов рывком придвинулся к рации. — Как нет? Вот же, индикаторы горят, все работает!

— Так-то оно так, а приема нет. — Оператор включил внешние динамики. — Вот, пожалуйста, послушайте. И так по всему диапазону.

Сергей сорвал с пояса мобильную рацию, щелкнул тумблером.

— Третий! Как там у вас? Третий, слышишь меня?

Рация вторила своей электронной «товарке», отвечая полным безмолвием. Глаза Миронова нехорошо сузились.

— Так… Интересное кино! Нас, часом, не могут глушить?

— Если бы глушили, шум стоял бы. А тут полная тишина.

— Слышь, майор. Мне это не нравится. Керосином попахивает, а? — Сергей повернулся к Шматову. — Может, хрен с ним — с Аксаном? Там же Виктор сейчас.

Шматов нервно помассировал загривок. В голове его явственно шумело. Кажется, не весть от чего вновь подскочило давление.