Светлана Дмитриева - Бизнесмены Страница 3

– Какой мерзавец! – ненатурально воскликнула дама с приятным лицом, всплеснув пухлыми ручками.

– Да‑да, – поддакнула ей горбоносая. – Бедняжка. Мы с девочками так ей сочувствуем…

Маска действительно была неприятной – она странно пахла, и лицо от нее горело. Однако мастер не выказывал беспокойства, и Аля решила мужественно дождаться окончания сеанса. Девушка уже почти не чувствовала свою кожу и готова была заплакать от усталости и обиды, когда занимавшийся ею мастер торжественно произнес:

– Внимание, дамы и господа. Я прошу ознакомиться с результатом моих усилий. Вот что дает комплексное применение нашей уникальной восточной методики.

Он подтолкнул Альку, и она встала. По залу пронесся восхищенный вздох.

– Дамы и господа! – Ираклий вдруг волшебным образом оказался рядом с нею и приятно улыбнулся. – Записаться на процедуры вы можете у наших администраторов.

– Ираклий, – веско произнесла одна из дам, полноватая, с породистым некрасивым лицом. – Если вы сделаете меня хотя бы вполовину такой прекрасной, вы – кудесник. Через неделю в ваш салон невозможно будет попасть. Считайте меня и мою дочь своими первыми клиентками.

Изящные изумрудные серьги искусно отвлекали внимание от ее лица и эффектно оттеняли цвет волос. Законодательница мод сказала свое слово. Неудивительно, что после ее одобрения прочие, не столь известные дамы света кинулись записываться на прием к волшебнику Ираклию. Тагир Козий Бок, сидящий в одном из кресел справа от входа, доброжелательно улыбался. Улыбка смотрелась чужеродно на его обычно мрачном лице. Шас не умел улыбаться.

– Дайте мне зеркало, – шепнула ошарашенная Аля.

– Пожалуйста. – Мастер аккуратно развернул ее к ближайшей зеркальной стене.

Из глубины Зазеркалья на нее смотрела уверенная в себе тридцатилетняя женщина с гладкой кожей, изящным овалом лица и пухлыми чувственными губами. И только в новых миндалевидных глазах ее отражались привычные страх и смущение. От переполнявших ее чувств в глазах у Альки защипало. Поверхность зеркала подернулась рябью, и крупные слезы побежали по щекам. Алька плакала, не боясь, что потекшая косметика непоправимо изуродует ее. Ведь никакой косметики не было. Аля была прекрасна.

 Аля получила новый паспорт, и жизнь ее круто изменилась. Теперь женщина редко хмурилась, и походка ее была легкой и уверенной. Аля полюбила носить босоножки на высоком каблуке и совсем перестала сутулиться. Менять паспорт было вовсе не обязательно, но какой куколке, превратившейся наконец в бабочку, понравится носить с собой постоянное напоминание о том, что когда‑то она была уродливым червяком? Поэтому старый документ был успешно потерян, а в новый была вклеена недавняя фотография.

Она шла по проспекту, залитому светом, и водители машин, стоящих в пробке на выезде с улицы Строителей, задорно гудели ей сигналами. Через арку Аля зашла во двор. Молодой человек, идущий перед ней, обернулся, слегка замешкался и галантно придержал дверь подъезда. Аля кивнула ему, и юноша расплылся в улыбке. Пешком взбежав на третий этаж, она усмехнулась про себя: внимание мужчин уже перестало приводить ее в восторг, но все еще изрядно развлекало. «Тебе все‑таки почти сорок, – пожурила она себя. – Надо быть серьезнее». Женщина небрежно бросила сумочку на диван и, нажав кнопочку на телефоне, приготовилась слушать сообщения, поступившие в ее отсутствие. Ее квартирка неузнаваемо изменилась за этот месяц. Стильные жалюзи сменили потрепанные старые занавески, а необычный длинноворсовый ковер скрыл истоптанный паркет. На ковре был выткан странный узор, в котором глазастые цветы скрывали сидящих в засаде охотников. В центре красовался танцующий журавль. Ираклий подарил ковер Але на день рождения и сказал, что этот ковер обладает магическим свойством оберегать ее, когда его не будет рядом. Аля ни минуты не сомневалась, что легенду о волшебности ковра наивному восточному человеку впарили в том же салоне, где он его купил. Однако даже наивность Ираклия очень нравилась ей. Новый ухажер не был похож на мужчин, с которыми ей доводилось встречаться раньше.

Журавлиный ковер выглядел очень дорогим, и поэтому Аля не сомневалась, что обаятельный владелец косметического салона не сегодня, так завтра разродится официальным предложением руки и сердца. И тогда уж она не позволит всяким торговцам облапошивать ее мужа.

– Алюся, позвони мне! – Это мама, рассерженная долгим отсутствием дочери у телефона.

– Алечка, я волнуюсь! Куда ты пропала? Позвони насчет похода в театр! – Новая подружка Витка.

– Сердце мое, – это Ираклий, – сегодня я не смогу с тобой увидеться, возникли некоторые финансовые дела. Позвоню завтра.

Алька нахмурилась. Ее женская интуиция подсказывала ей, что что‑то тут нечисто. Раньше у Ираклия не возникало никаких неожиданных проблем, которые заставили бы его отменить запланированное свидание. Скорее всего, тут не обошлось без неких светловолосых вертлявых косметических экспертов. Аля была на сто процентов уверена в том, что девушки, довольно часто появлявшиеся в салоне «Пробуждение», никакие не специалистки, разве что определенного пошиба. Но старалась не обращать на них внимания, пока их обаяние не грозило ее собственному положению. Похоже, теперь все обстояло гораздо серьезнее.

Аля набрала мамин номер, выслушала все ее жалобы и упреки, пообещала заехать на днях и на этом сочла свои обязанности на сегодня выполненными. Начальник, пораженный новым обликом офисной уборщицы, немедленно перевел ее в должность «помощника» и отправил встречать и охмурять посетителей конторы. Работа эта оказалась намного более денежной, а главное – легче и приятней, нежели унылое хождение по офису с тряпкой. И теперь Аля могла безо всякого смущения пригласить к себе в гости кого угодно и один раз даже поменяла гардероб полностью.

Аля с ненавистью покосилась на телефонный аппарат, заставивший ее задуматься о всяких малоприятных вещах, и с досадой стукнула кулачком по столу. С легким звоном лампочка лопнула, и в прихожей воцарился полумрак. Аля вздрогнула и зажмурилась: на мгновение ей показалось, что из треснутого зеркала на нее глядит страшное перекошенное красно‑коричневое лицо. С лестницы потянуло гарью.

На ощупь Аля нашла на полочке запасную лампочку и вкрутила ее в патрон вместо испорченной. Назойливый звук, точно кто‑то постукивал пальцами по стеклу, проник в ее сознание. Аля прижалась спиной к стене. Веки болели – так крепко она зажмурилась. Наверное, в прихожей уже было светло и нестрашно, но Аля боялась открывать глаза. Ею овладела странная мысль, вызванная этим стуком. Вдруг тот, коричневый и склизкий, что прячется за стеклом зеркала, простукивает сейчас его изнутри в поисках трещины. Через трещину он выберется сюда, в прихожую, и коснется своими лапами ее, Али.

Стук стал громче, запахло паленым, и Аля почувствовала, что у нее поднимается давление. Вскоре шум в ушах почти заглушил все прочие звуки. Але показалось, что она слышит хлюпанье, мерзкое хихиканье и шаркающие шаги. Ей чудилось, что звуки приближаются, становясь явственней и объемнее.

Не выдержав напряжения, она громко завизжала. И все стихло. Аля замолчала и открыла глаза. В прямоугольнике зеркала отражалось чудовищно изуродованное лицо. Ее, Алькино. В ореоле светлых волос, заколотых с изрядной долей кокетства, с сожженной кожей. Женщина коснулась подрагивающей рукой лба, потом подбородка, неуверенно погладила правую щеку. Под пальцами было гладко и ухожено. Фигура в зеркале в точности повторила ее движения. Аля всхлипнула – и потеряла сознание.

 Скромная вывеска слева от тяжелых раздвижных ворот информировала каждого любопытствующего о том, что здесь располагается «Автосервис – ремонт и запчасти для иномарок». Если же любопытствующий решал пойти чуть дальше по пути познания, его встречала табличка «Закрыто на переоборудование» и мрачный темноволосый охранник, сообщающий, что «Хозяина нет, когда будет – передам». Впрочем, именно в этом районе Мытищ праздных зевак обычно бывало немного – промзона не лучшее место для оздоровительных прогулок. Местные жители могли бы отметить, что автомастерская закрыта всегда, однако машины в ее внутренний дворик заезжают с завидной регулярностью. Но – увы и ах – не только зевак, но и старожилов на этой Улице Глухих Заборов не водилось. Только изредка, озираясь, пробегала между грязно‑зелеными громадами мусорных баков отощавшая кошка в поисках одной из тех жирных наглых крыс, что во множестве расплодились вокруг платформы «Красный Строитель». Гаджибеку Турчи, которому, собственно, и принадлежала мастерская, не нравились шум и суета Москвы, поэтому один из лучших автосервисов Тайного Города располагался в тихом промышленном городе‑спутнике.