Елена Долгова - Отступник Страница 3

— Да подробностей-то особых и нет. Добрались до Темной долины оговоренным заранее маршрутом, ждали сигнала информатора до полуночи, в полночь пришел сигнал, атаковали форпост противника, здание захватили, в бою потеряли Тихона, искомый объект не обнаружили, информатор на связь больше не выходил.

— Это все?

— Все.

Крылов заметно помрачнел.

— Да нет, Сережа, не все. Для начала скажу тебе, что наш информатор теперь, похоже, «освобожден» радикально, то есть ликвидировали его «свободовцы» за измену. Откуда знаю, не спрашивай, но сомнений в этом нет. А теперь сам прикинь — о цели операции знали шестеро. Я сам, Ремезов, Рудый, Тихон, Шура, Лис и ты. Я и Ремезов были при штабе, Тихону вечная память, остаешься ты, Шура и Лис. Вот мне и интересно, кто из вас крыса.

В наступившей тишине я услышал, как тикают на моем запястье часы. Это был подарок Инги, сделанный еще до того, как мы поссорились, именно их стрелки я рассматривал той ночью, за полчаса до неудачной атаки.

— Ну так кто? — устало и даже не злобно повторил Крылов.

— Никто.

— Никто… Ладно, ну а как тогда все это объяснить?

— Не знаю. Случайность.

— Случайностей, Сережа, в нашем деле не бывает. Есть только факты и закономерности. А теперь посмотрим на факты, которые тут подобрались. У Рудого, Шуры и Лиса мотивов нас слить «Свободе» никаких. На игле они не сидят, денег особых им Чехов и так, и так не даст, родственников у них нет, к сердцевине Зоны за артефактами они никогда и не лезли. Так?

— Так. Но я, товарищ генерал, на игле тоже не сижу.

— На игле не сидишь, а вот мотив точно имеешь.

Теперь я больше не слышал тиканья часов, сердце колотилось как после забега по Зоне в полном снаряжении с парой-тройкой трофейных автоматов.

— Это вы про Костю?

— Про него. У тебя шурин на той стороне.

— Я…

— Спокойно, Сережа, я знаю, что ты этого никогда не скрывал. Вы с ним дорогами давно разошлись, всяко бывает. Сын за отца не отвечает, а уж боец за брата жены — тем более. Если бы только в этом было дело, я бы разбирательство прекратил, тебя отпустил спать, сам бы выпил водки и перестал бы ломать голову, пусть не навсегда, так до утра хотя бы.

— Ну, так и сделайте.

— Не могу.

— Почему?

— Видели тебя в неположенном месте в неположенное время, слоняющегося без приказа, экипированного не по форме две недели назад, между Свалкой и Темной долиной, в компании черт-те кого.

— Меня там не было.

— А вот это, Сережа, ты врешь. Если бы на тебя Ремезов показал, я бы ходу подозрениям не дал. Знаю, вы друг друга не любите. Только вот видели тебя нейтральные сталкеры из группы Ореста. Ты же на их появление среагировал тем, что в сторону вильнул и дал деру, и твой дружок с тобою вместе.

— Не было такого никогда.

— Хватит!

Лицо Крылова начало краснеть, наливаясь кровью, я только сейчас понял до конца, насколько он в ярости.

— На вот, смотри! — Что-то стукнуло о крышку стола под самым моим носом.

— Пуля, которую Волобуенко вынул из тела Тихона, — добавил Крылов, отдышавшись. — Ни к одному типу оружия не подходит. Кто бы ни стрелял ею, а с хутора он ушел живым. И был то не твой Костя, а человек на порядок опаснее. То есть из-за слабости своей и никчемных соплей ты, Морокин, просрал задание, невыполнение которого нам дорого обойдется в борьбе против Зоны. Вот этой пулей, которой убили Тихона, я бы с удовольствием сам тебя пристрелил, если бы мог. Предатель хренов. Сколько ребят из-за таких, как ты, полегло…

Я молчал, не зная, что сказать. Наверное, я при этом выглядел как затравленный псевдопес. С лица Ремезова, во всяком случае, не сползала ехидная ухмылка. Кое-где в углах истертого генеральского ковра еще можно было разглядеть остатки веселеньких цветов, так вот — Крылов ходил взад-вперед, топча их подкованными ботинками, и даже пару раз неловко и растерянно запнулся об угол этого ковра, чего с ним на моей памяти никогда не случалось.

— Знаешь, в чем-то я тебя понимаю, Сережа, — внезапно добавил он. — Жалость, мать ее. Они на твоей жалости сыграли. Раньше ты парнем был правильным, бойцом умелым, этого не отрицаю. Поэтому давай поступим иначе. Ты мне сейчас рассказываешь все прямо и начистоту. Кто тебя завербовал, как выглядел, где встречались, про что говорили, все до последней детали. Взамен даю слово чести, что мы тебя не расстреляем. Доведем до границы Кордона с большой землей, и вали после этого к матери поиметой. В общем, я сам прослежу, чтобы тебя не убили, по крайней мере здесь и сейчас.

Я знал, что он не лжет. В эти минуты я полностью ему верил, и честность мотивов Крылова никогда не вызывала у меня сомнений. Исходя из здравого смысла и логики вещей, надо было раскалываться, но я этого сделать не мог. По одной простой причине.

Мне не в чем было сознаваться.

Я не встречался с чужаками ни на Свалке, ни в Темной долине.

Я никогда не был крысой.

И информацию «Свободе» я тоже никогда не передавал.

— Молчишь… — хмуро и устало, уже без всякой злобы добавил Крылов. — Ну ладно… Ремезов, обыщи его и забери оружие, если осталось, потом закрой героя в клетку. А тебе, Моро, даю времени до утра. Сейчас мы тебя к показаниям принуждать не будем. Но если утром не заговоришь, сам понимаешь, выбора у нас нет…

Так я и оказался там, где находился и сейчас, — в клетке в подвале бывшего НИИ «Агропром», под замком, в изоляции и со скорой перспективой еще больших неприятностей.

Глава 2

Побег

Сентябрь 2011 года, бывший НИИ «Агропром» и другие места.

— Моро, проснись. Ужин свой забери.

Я хоть и сильно нервничал, но не заметил, как уснул. Лис стоял по другую сторону решетки. Он был хмурый и настороженный, рыжеватые волосы, мокрые от испарины, прилипли к вискам. До утра оставалось совсем немного, мои часы показывали три часа пополуночи.

— Что-то опоздал ты с ужином.

Я забрал кружку, уже вскрытую консервную банку, мягкую пластиковую ложку и нарезанный крупными кусами батон. Лис не спросил, виновен я или нет, наверное, не испытывал по такому поводу никаких сомнений.

— Может, принесешь мой коммуникатор?

— Зачем?

— Ну, сыграю в тетрис, скоротаю время.

— Ты бы поменьше прикалывался, Моро, не имел бы столько неприятелей. Твой коммуникатор, кстати, у Крылова, он над ним лично размышляет, так что перетопчешься.

— Ладно, понял.

Я заставлял себя есть, но вкуса еды не чувствовал. Если не врать себе и не храбриться попусту, мне было страшно, даже очень.

— Давай до дна зачищай, это тебе пригодится, — снова посоветовал Лис.

— Вообще-то не уверен, что пригодится.

— Значит, не будешь сознаваться?

— Нет.

Он кивнул и провел пальцами по мокрому лбу, оставляя на нем серые следы. Такой мандраж для Лиса был ой как не характерен.

— Ну, если наелся, то начнем. Слушай меня внимательно, повторять не буду. И в ответ не ори, а говори шепотом, там, на крыльце часовой. В общем, когда ты смоешься отсюда…

— Головой ударился?

— Пока нет, но скоро это произойдет. Что ты не крыса, я знаю, откуда знаю — сказать не могу. Сейчас я подойду к решетке, чтобы забрать посуду. Ты меня ударишь, лучше всего ребром ладони ниже уха. Бей как следует, не понарошку. Когда отключусь, возьмешь ключ у меня в нагрудном кармане. Заберешь нож, аптечку, рацию, фонарик и детектор. Жаль, что ствола нет, заставили сдать, однако оно и к лучшему. У тебя не будет выбора — стрелять в своих или не стрелять. За броней в казармы не суйся, уходи в чем есть. Ты парень ловкий, так что мимо патрулей и мутантов пробьешься.

— Куда уходить? На Большую землю? Меня и там достанут.

— Я тебе не зря рацию отдаю. Настройку не меняй, есть один человек, который сам с тобой свяжется. Этот человек расскажет все, что нужно, и поможет.

— Погоди, Лис… Скажи честно, это «Свобода»?

— Нет! Не беспокойся, черт, я на «Свободу» не работаю.

— А на кого?

— На «Долг», Моро, на «Долг», но только не как ты, а по-другому.

…Он больше ничего не стал рассказывать, а я не стал требовать объяснений, а сделал так, как он просил. Оглушенный Лис свалился, прислонившись к решетке поцарапанной щекой. Выбравшись, я перевернул его и положил аккуратно, так, чтобы мой товарищ не задохнулся, снял с него куртку и надел на себя, после собрал вещи и рассовал их по карманам. Сверху тянуло сквозняком с привкусом дыма. В другой половине подвала, за перегородкой из сетки, замерли пыльные чучела мутантов с глазами из стекла. С улицы, из бара Колобка по соседству, доносились голоса. Я опустил капюшон куртки пониже и пошел вверх по лестнице, караульный у входа чуть посторонился, пропуская.

— Что-то ты там долго был. Серега раскололся?

Я только отрицательно мотнул головой. Парня звали Миша Привалов, был он близорук, а линзы потерял накануне, задев слабенький «трамплин». От руководства свою утрату Привалов пока что скрывал, резонно опасаясь отправки на Большую землю, именно поэтому он и меня не узнал, приняв за Лиса в его куртке…