Владимир Марышев - Полет валькирий Страница 3

Эрикссон сделал вид, что не заметил тона последней фразы.

— Значит, Хид стоял-стоял на своем посту, а потом неожиданно оставил его, причем улизнул так искусно, что вы ничего не видели и не слышали? Я понимаю — расстояние. Но ведь просто так, с дурной головы, подобные поступки не совершают. Что-то до умопомрачения напугало Хида — нападение агрессивной твари, атмосферное явление, землетрясение, черт побери! Полагаю, что вы должны были хоть что-нибудь заметить.

И тут Родриго вспомнил.

— Я забыл вам сказать: по словам Добаи, он слышал неподалеку от себя треск ломающихся кустов. Но в тот момент Йожеф еще не знал об исчезновении Хида и поэтому никак не отреагировал. Подумал о каком-то крупном животном — мало ли их тут! Добаи стоял восьмым номером, так что мимо него вполне мог промчаться обезумевший Хид. Ну а через час после того, как я доложил вам о происшествии…

— Достаточно, — бесцветным голосом произнес Эрикссон. — Ваш бесподобный поединок видели все. Рад, что многолетняя выучка не пропала даром.

«Еще и издевается, — с неприязнью подумал Родриго. — Побыл бы в моей шкуре».

— Так, — сказал Эрикссон, словно подводя итог, — ответ исчерпывающий. Хотел бы только добавить, что я запрашивал спутники, но ни один из них в то время не находился над нами.

Наступило молчание. Эрикссон устало потер лоб.

— Ну и что теперь прикажете делать? — недружелюбно спросил он. — Завтра рейд, а ваша группа, Кармона, преподносит такой сюрприз.

Эрикссон взял со стола один из листков.

— Это оптимальный график работ, составленный Мозгом Базы. До сих пор мы в него укладывались. Конечно, неприятная история с одним десантником не может сорвать наши планы. Но если сюрпризы будут продолжаться… — Он повертел листок в руках и вернул его на место. — Да, Кармона, как-то на Синтии вы за один день потеряли трех человек. Но это была планета-ад, и многие считали, что мы еще дешево отделались. На войне как на войне! Однако Оливия — это не Синтия, здесь почти райское местечко, даже скафандры не нужны. Мы были вправе рассчитывать на то, что уж тут-то сумеем уберечь всех своих людей. И вот… Формально, Кармона, мне не в чем вас упрекнуть: вы действительно чтите инструкции. Но и хвалить, сами понимаете, тоже не за что.

Он побарабанил пальцами по столу, затем повернулся к Филиппу:

— Ладно, прелюдия закончена. Надо что-то решать. Вы все слышали, Ермолаев. Ваши предложения?

Русский пошевелился в кресле, слишком тесном для его могучей фигуры, и добродушно произнес:

— Досадный случай, с кем не бывает! И детально сработать по графику не удается даже на Земле: какая-нибудь дрянь, да помешает. Повод для беспокойства, конечно, есть, но именно поэтому я за то, чтобы рейд провести, как намечено. В ходе его мы наверняка и разузнаем, что случилось с Хидом. Конечно, это не означает, что я готов безоглядно рисковать своими парнями. Нужна надежная защита. И тогда… Почему, едва споткнувшись, мы должны отступать?

— Понятно. Ну а вы, Сайто?

Немногословный японец пожал плечами:

— У меня нет определенного мнения на этот счет. Но я бы предпочел не торопиться.

— Так. Ясно. Вы, Ахвен?

— Трудно сказать. — Пааво всегда был осторожен в высказываниях. — Я недавно вернулся из леса. Мои ребята не нашли ничего, что могло бы представлять опасность. Может, Хид просто перенапрягся? Никто из нас не застрахован от нервного срыва. В общем, откладывать рейд как будто незачем. Хотя… Что мы, собственно, знаем об этой планете?

— Милое замечание, — холодно произнес Эрикссон. — Кто же подаст на блюдечке эти знания? Научники? Они без нас шагу ступить не могут. Как ни крути, первичную информацию предстоит добывать нам. Итак, констатирую: в принципе вы не против рейда, хотя и слегка сомневаетесь. Так?

— В общем-то, да.

— Чудесно. Ну что ж, теперь ваша очередь, Кармона.

Родриго набрал полную грудь воздуха и резко выдохнул. Эту процедуру он проделывал всякий раз, когда предстоял непростой разговор. И, надо сказать, помогало — непонятно почему, но он начинал чувствовать себя увереннее.

— Вы правы, командир, хвалить меня пока особенно не за что. А если провалим рейд, то и подавно.

— Что-что? — вскинулся Ермолаев.

— Успокойся, Фил. Я знаю, что ты боевой парень. Но давайте посмотрим, чем мы располагаем. Кто-нибудь понимает, что случилось с Хидом? Никто. Сегодня сунулись в лес наобум, ну и нарвались. Завтра сунемся вторично, и… Вы уверены, что все пройдет гладко? Информации у нас пока кот наплакал. Не следует два раза наступать на одни грабли — так, кажется, у вас говорят, Фил?

Эрикссон булькнул коротким смешком — это у него выражало высшую степень веселья.

— Изволите шутить. Кармона? Рад, что после сегодняшней переделки у вас еще осталось чувство юмора. Но я не слышу конкретных предложений. Ну отсидимся, а дальше что?

— А дальше начнем действовать. Если мы обнаружим реальную угрозу, то используем всю свою мощь, чтобы ничто не мешало дальнейшим исследованиям. Но нельзя же махать кулаками вслепую! Пусть над Хидом поколдует Горак, пусть научники обрабатывают данные со спутников и зондов, пока Мозг не выдвинет более или менее правдоподобную версию случившегося.

— Так… — Эрикссон уперся широкими ладонями в край стола, словно собираясь встать. — Вы, безусловно, правы, Кармона. Но ваша правда — это не вся правда. Надеюсь, вы не забыли, что на корабле осталось еще более ста человек? Как думаете, приятно им болтаться на орбите в то время, как мы здесь резвимся и дышим лесным воздухом? А ведь только мы можем дать «добро» на высадку. Вас, конечно, этот довод может не убедить. В конце концов в экспедицию не брали неженок. Но подумайте о другом. Деятельность ученых без помощи десанта — такая же фикция, как звездолет без ГП-установки. Что может, например, Ольшанцев? Гулять по опушке и собирать гербарии? Куда он сунется без наших машин, утыканных излучателями? Спутники — это несерьезно, они могут дать только общую картину. Таким образом, ваше предложение повисает в воздухе. Вы хотите сначала изучить обитателей леса. Согласен! Но как до них добраться? Мы все-таки на чужой планете, а не в Лондонском зоопарке! Что вы на это скажете, Кармона?

— Я остаюсь при своем мнении, — тихо, но твердо произнес Родриго.

— Похвально. Я тоже остаюсь при своем. Ну а теперь, раз уж мы затеяли игру в демократию, подведем итоги. Двое против рейда, двое — за. Мою позицию вы знаете. Таким образом, вопрос решен. Конечно, все надлежащие меры безопасности будут приняты. Значит, так. Пойдут две группы на четырех вездеходах, в каждый, кроме десантников, посадите двух ученых. Поле обеспечат две «черепахи». Вам придаются четыре самоходки сопровождения, одну их них набьете вспомогательными киберами. Задача ясна?

Родриго молчал. Вся эта затея ему не нравилась, но шеф уже принял решение, и спорить было бесполезно.

— Вот и прекрасно, — сказал Эрикссон. — Итак, отправятся группы Ермолаева и… — он сделал многозначительную паузу, — Кармоны. Ермолаев — старший.

«Ну и ну! — подумал Родриго. — Хитер шеф! Вот зачем, оказывается, мне была устроена эта показательная взбучка — чтобы я, так сказать, исполнился и проникся. Конечно, человек, которого отчитали на глазах у товарищей, будет лезть из кожи вон, чтобы больше не ударить в грязь лицом!»

— Кто-нибудь хочет высказаться? — спросил Эрикссон, глядя на одного Родриго. Но тем овладело странное безразличие.

— Хорошо, вы свободны.

Когда вся четверка оказалась в коридоре, Ермолаев хлопнул Родриго по плечу:

— Ты зря волнуешься, все пройдет отлично. Зачем мы сюда прилетели — штаны протирать? Уверен, что твои парни уже роют землю копытами. А уж мои-то! У них ведь еще не было ни одной вылазки. Застоялись!

— Вылазка! — Родриго невесело усмехнулся. — От такой вылазки, как моя сегодняшняя, настроения точно не прибавится. Ты уверен, что завтра повезет больше?

Ермолаев упрямо тряхнул головой:

— Я уверен только в одном: здесь, на Базе, мы ничего не высидим. Встряхнись! Если уж ты такой знаток пословиц, то напомню тебе еще одну: «Кто не рискует, тот не пьет шампанского». Вот так, Красавчик!

Родриго не любил, когда его называли Красавчиком. Но с этим ничего поделать было нельзя: практически все десантники имели прозвища. Ермолаева, например, за глаза звали Медведем. Так что кому-кому, а Родриго обижаться не стоило, тем более что он на самом деле был красив — жгучий брюнет с тонкими чертами смугловатого лица и длинными пушистыми ресницами. У него давно сложилась репутация отчаянного донжуана, основанная, впрочем, лишь на догадках. В отличие от множества любителей красочно описывать свои амурные похождения на Земле Родриго никогда не поддерживал разговоров на эту тему. Разумеется, подобное умолчание о любовных победах, в которых никто не сомневался, только подогревало всеобщее любопытство.