Сэй Алек - Звёздное скопление. Курс вторжения Страница 3

– Как прикажете, эфор, – согласился Кислов. – Эскадренный разведывательный фрегат «Орлан» обнаружил соединение противника при показателе «ноль, запятая, двести семнадцать» в двенадцать ноль одну по средней Ахайе. В момент обнаружения противника флот совершал торможение. Я держал свой флаг на дредноуте «Саламис», возглавляя авангард флота. После доклада с «Орлана» я немедленно связался с командующим флотом, друнгарием Скуриди, чтобы доложить ему об оперативной обстановке.

– Продолжайте, стратиг, – негромко произнес Иван, когда архонт замолк, словно запнулся. – Что было дальше?

– Друнгарий Скуриди в указанный момент спал, и контакт с ним удалось установить только в двенадцать часов семнадцать минут. Я немедленно произвел доклад.

Ого! Ваня дрых? Скандальненько! Выходит, заседание назначено на сегодняшний день из-за того, что выспался наконец не я один?

Лена, наверное, подумала в этот момент что-то похожее, потому как мрачно усмехнулась словам Кислова. Товарищи космофлотцы, к раздаче ай-люлей – будьте готовы!

– Мы тут же обсудили сложившуюся ситуацию с друнгарием и пришли к выводу о том, что вступление в прямой бой с неприятелем крайне рискованно. В нашем флоте на момент обнаружения врага насчитывалось семнадцать тяжелых и пятнадцать средних вымпелов эскадренного боя, против соответственно двадцати семи и двадцати одного у Каракорума, что давало противнику значительное тактическое преимущество. Вместе с тем, по данным сканеров, Роксана все еще продолжала обороняться, и отступление перед противником также становилось невозможным. На оперативном совещании было принято решение вывести вперед флаероносную группировку для разведки боем и по возможности для нанесения врагу урона силами флаерации. Имея двадцать один средний флаероносец против пятнадцати каракорумских, при шести против восьми ударных, и двадцать два эскортных флаероносца против сорока противника, мы вполне могли рассчитывать на паритет в количестве флаеров. Друнгарий Скуриди также серьезно рассчитывал на то, что обороняющий планету контр-адмирал Киндяшков ощутимо проредил флаерогруппы темника Денецкого, и расчет его оправдался в высшей степени.

– Вот как? – подал голос Крапивинцев. – Действительно ощутимо проредил?

– Я бы даже сказал, что он проредил их серьезно, синклитик, – ответил Женя. – Может быть, даже значительно.

Аххх, да! Еще! Хвалите, ну хвалите же меня сильнее, поручик! О-о-о-о, das ist fantastisch!

– Флот, во исполнение приказа друнгария, начал эволюции по изменению ордера, а я приготовился перенести свой флаг с «Саламиса» на «Анику-воина», когда мы были обнаружены неприятелем. Его силы были довольно заметно распылены по системе, но с нашим обнаружением они начали выдвижение к точке рандеву. Было отмечено вхождение нескольких кораблей противника в атмосферу Роксаны, после чего они подверглись мощному обстрелу с поверхности планеты. По результатам кратковременного огневого контакта наши сканеры зафиксировали гибель одного тяжелого вымпела, предположительно дредноута, трех средних и шестнадцати легких вымпелов. В последних мы на тот момент уже и так имели существенное преимущество. Степень поврежденности остальных обстрелянных кораблей врага нам была еще неизвестна, но по средним вымпелам мы приблизились к паритету сил. Превосходство врага в тяжелых вымпелах все еще оставалось подавляющим, отчего прямое столкновение по-прежнему было крайне опасным и нежелательным.

Кислов сделал глоток воды и продолжил:

– По совету друнгария Скуриди я перенес свой флаг на наиболее приспособленный для тактического руководства корабль, фрегат «Орлан», и возглавил авангард, куда были включены все наши флаероносные и средние вымпелы, а также большая часть легких сил. Пользуясь преимуществом в скорости, я форсировал сжиматели пространства и начал отрыв от тяжелых сил, одновременно перестраивая авангард в три колонны таким образом, чтобы тяжелые силы могли пройти между ними, ведя продольный огонь без риска задеть свои корабли. Противник принял схожий ордер, выдвинув легкие, средние и флаероносные силы четырьмя колоннами. Достигнув расстояния уверенного удара флаерами, я принял решение выключить сжиматели пространства и лечь в дрейф, поскольку достигнуть расстояния огневого контакта казалось мне все еще нецелесообразным, так как враг имел на четыре средних вымпела больше, а его ударные и часть средних флаероносцев предположительно были вооружены орбитальными лазерами. У меня только флаероносец «Дедал» был вооружен для эскадренной баталии, что делало артиллерийский бой еще более нежелательным. В шестнадцать часов одну минуту по средней Ахайе я отдал приказ начать выпускать флаеры с палуб, а эшелонам отдал распоряжение принять оборонительный ордер для отражения возможной атаки флаеров. Неприятель также начал выпускать флаеры, однако скорость движения мне навстречу снизил и также принял оборонительный ордер. При этом в процентном соотношении кораблей ПКО с основными силами у него осталось гораздо больше, чем у нас. Количество выпущенных флаеров неприятеля явно не совпадало с расчетным: вместо ожидаемых двух тысяч двухсот против наших двух тысяч шестисот шестидесяти восьми флаеров мы засекли только чуть более полутора тысяч флаеров, из них сорок два выпущены были с крейсеров.

Стратиг помолчал мгновение:

– После того как все флаеры были выпущены, я приказал начать атаку вражеской колонны номер четыре.

Пока Кислов читал свой доклад, я наблюдал описываемые им действия на компьютерной реконструкции боя.

Так, а почему ж он именно четвертую колонну атаковал-то? Хм… О, вот оно! Единственная колонна, где крейсера не выпускали флаеров. Поскольку места под ангары нужно довольно много, вооружение у крейсера-флаероносца будет слабее. Следовательно, не надеялся на разгром флаерации врага малой кровью, после чего можно было бы раздраконить вражеские крейсера флаерами, и стремился немедленно повредить или уничтожить наиболее боеспособные в артиллерийском бою корабли. Умно́.

– Наше намерение атаковать именно эту колонну было очевидно, и неприятель, видя наше преимущество во флаерации, – продолжал докладывать Евгений, – сконцентрировал свои флаеры в непосредственной близости от нее, полагаясь, вероятно, на прикрытие зенитной артиллерии кораблей. Таким образом атака на колонну четыре становилась для нас чрезвычайно затруднена и должна была быть сопряжена со слишком большими потерями, в связи с чем, по прохождению ударной волны трех четвертей расстояния до колонны четыре, флаерация была перенаправлена на немного отстающую относительно других колонн колонну два. Расстояние в указанный момент было таково, что противник не имел возможности сконцентрировать в ней свои флаеры так же, как в четвертой колонне, но вполне мог ударную волну перехватить, что и предпринял.

Кислов вновь сделал глоток воды (слышал я, они с Ваней в честь победы изрядно назюзюкались, не иначе сушнячок-с), окинув взглядом собравшихся. Собравшиеся с увлечением разбирались в схеме битвы и предпринимаемых во время нее маневрах.

– Гм. – Архонт поставил стакан на место. – Еще когда у Микен был уничтожен каракорумский Флот поддержания порядка, аналитиками генштаба и пилотами было отмечено, что флаеры Каракорума несколько уступают по техническим характеристикам. Тогда все было списано на третьестепенность по важности задач, поставленных Флоту поддержания порядка, и было высказано предположение о том, что слабое сопротивление обусловлено как неопытностью пилотов, так и тем, что к Микенам были направлены флаероносцы с устаревшей, но не выработавшей ресурс техникой. Этот довод, однако, был опровергнут практикой. Около двух третей каракорумской флаерации укомплектовано морально устаревшими, хотя и вполне еще «зубастыми» машинами. Вероятно, это связано со слишком большими затратами на крупные артиллерийские корабли, что не позволило укомплектовать летный парк флаероносцев Каракорума новыми машинами. Так или иначе, пользуясь количественным и качественным превосходством, нам удалось уничтожить около половины вражеских флаеров в течение первых нескольких минут боя. Наши потери составили порядка двухсот машин, около семисот флаеров связали перехватчики врага боем, остальные вновь были ориентированы на колонну четыре. Противник смог создать плотный заградительный огонь. Плотный, но не непроницаемый! Флаерация нанесла удар, после чего, совместно со связывавшими ранее флаеры врага машинами отступила для пополнения боекомплекта. По результатам боя нами было безвозвратно потеряно шестьсот семь машин, обратимые потери составили пятьсот две машины. Часть сбитых пилотов потом удалось найти и подобрать их спасательные капсулы. При этом нами было отмечено девятьсот двенадцать летных побед, уничтожено или повреждено до уровня покидания экипажем корабля семьдесят восемь легких кораблей типа корвет и канонерка, двадцать пять фрегатов, девять из десяти флаероносцев Каноэ-класса, два средних флаероносца Сапсан-класса и один Борджигин-класса, ударный флаероносец «Бортэ» и два из четырех легких крейсеров Мухали-класса. Еще один крейсер того же класса и флаероносец Джучи-класса получили тяжелые повреждения и вынуждены были выйти из боя. О том, каково количество поврежденных легких кораблей противника, судить невозможно, но не менее полусотни фрегатов, корветов и канонерок. Был достигнут паритет легких сил. В строю осталась одна тысяча пятьсот двенадцать флаеров. Мной было принято решение сразу после их перевооружения двинуться вперед и под прикрытием флаерации начать артиллерийский бой, что и было предпринято к семнадцати часам сорока минутам по средней Ахайе. К этому моменту была установлена и причина все увеличивавшегося отставания колонны номер два. Аппаратура «Орлана» обнаружила в ней тяжелый флаеронесущий крейсер «Батыр». Разгромленная колонна номер четыре к указанному моменту была разделена на две части, каждая из которых присоединилась к колоннам один и три соответственно.