Дмитрий Хоменко - Единственный принцип - 2 Страница 3

ГОНЗА

Захарий давно уже покинул пределы родной страны и все дальше углублялся в чужие земли, о которых имел до сих пор смутное и в целом ошибочное представление. Единственное, что он точно знал загодя, это то, что он будет здесь чужим. Большинство местных жителей встречали и провожали его равнодушным взглядом, и только полоумные разбойники иногда проявляли интерес к необычному страннику.

Захарий в свою очередь также не уделял особого внимания исследованию новых земель. И лишь когда вокруг явственно запахло войной, безразличие стало постепенно покидать его. Чем чаще на пути Захария попадались разоренные города и села, тем сильнее охватывало его возбуждение. Вид огромных кладбищ, усеянных свежими могилами убитых и умерших от болезней людей, вызывал у него циничный оскал. И не потому, что он испытывал ненависть ко всем этим безвинно погибшим людям, — он просто искал смерть, а свежесть могил недвусмысленно указывала на ее близость. Прошло еще несколько дней и Захарий смог лицезреть сами трупы.

С этого момента он как будто сошел с ума: пушечные залпы и оружейные выстрелы, душераздирающие крики и вонь гниющей плоти, пожарища и виселицы стали теми ориентирами, которые указывали ему дальнейший путь. Даже почти полное отсутствие пищи и невозможность найти укромные места для ночлега совершенно не беспокоили Захария. Он просто искал смерть, при этом, совершенно не собираясь умирать.

И вот однажды, когда молодой монах устроился на ночлег в полуразрушенном доме, наполненном сыростью, гнилыми запахами и крысами, и, слушая слабеющий с каждым днем стук своего сердца, пытался определить остатки собственных сил, наконец, произошло то, чего он так долго и столь рискованно добивался. Сначала человек услышал тихое ворчание, а потом благодаря лунному свету рассмотрел и силуэт маленького существа, устроившегося на корточках у противоположной стены.

— Это самый глупый человек, с которым я когда–нибудь имел дело. Угораздило же меня связаться с таким идиотом. И зачем я поперся впереди того придурковатого полудохлого эльфа, когда это существо появилось на свет. Сейчас бы они составляли изумительную парочку, подыхая среди всей этой разрухи, — ворчало себе под нос незнакомое существо, совершенно не переживая о том, что может быть услышанным.

— Кто ты? — с надеждой в голосе спросил его Захарий.

— Ишь ты, ему интересно, кто я такой. — Притворно возмутилось существо и продолжило с чувством собственного достоинства, явно не соответствовавшим его размерам. — Я Гонза, гном, который знавал гораздо лучшие времена и имел несчастье избрать тебя своим спутником. Я гном, которого ты собрался отправить в холодный и темный мир Флара, погубив свою ничтожную жизнь. Но у меня на этот счет свое мнение, поэтому я и позволил твоим глупым глазенкам увидеть меня.

— Что–то ты не сильно торопился спасать мою никчемную шкуру, — с иронией заметил человек.

От возмущения Гонза даже закашлялся, но дошедший до него скрытый смысл сказанного быстро подавил все те гадости, которые уже были готовы слететь с его уст.

— Так ты знал обо мне? — удивленно спросил он.

— А ты как думал? Разве я похож на человека, который так бессмысленно угробит свою жизнь, едва только почувствовав к ней вкус? — ответил вопросом на вопрос человек.

— Не похож, — нехотя согласился с ним гном. И эти слова стали единственными, которые позволило ему сказать уязвленное самолюбие. Он отвернулся к стене и так и просидел весь остаток ночи, утешая себя мыслью о том, что ему еще не раз представиться случай поквитаться с человеком, поступившим с ним столь подлым образом. Но к утру Гонза успел успокоиться, осознав, наконец, что не имел особого выбора.

Утром Захарий первым делом принялся разглядывать своего нового знакомого, а тот, недовольный таким бесцеремонным поведением человека, начал снова заводиться. Вид маленького существа с торчащей во все стороны копной жестких волос, огромными оттопыренными ушами и крючковатым носом, одетого в жалкое подобие сюртука серого цвета и короткие, но широкие темно–коричневые штаны, немного разочаровал человека, что тут же отразилось на его лице. Этого уже и без того уязвленное самолюбие Гонзы выдержать было не в силах, и он попытался навязать собственные условия дальнейшего сосуществования.

— То, что ты меня теперь видишь, ничего не меняет. Единственное, что я могу тебе позволить, это иногда испрашивать у меня совета. Если ты будешь вести себя подобающим образом, я, может быть, и соизволю помочь тебе избегать лишних глупостей. Хотя, глядя на твое глупое лицо, мне кажется, что это будет неимоверно трудно сделать. Сейчас же я не советую, а требую, чтобы ты прекратил издеваться над своим телом. Я даже готов посодействовать тебе в поисках пропитания и подходящего места для отдыха. — Внезапно гном умолк, заметив, наконец, что человек его не слушает, и вообще собрался уходить. Все тем же надменным тоном он окликнул Захария. — Куда ты собрался? Я еще не все сказал.

Ничего не ответив, Захарий вышел из дома и не спеша пошел прочь. Он успел отойти от своего ночного убежища на приличное расстояние, прежде чем Гонза неожиданно оказался у него на пути и зло уставился на его грязную и разбитую обувь, не желая встречаться взглядом.

— Чего ты от меня хочешь? — угрюмо спросил он, когда человек остановился.

— Ты был со мной в потайной комнате, значит, знаешь, чего я хочу.

— Я не читаю ваши глупые книги, — раздраженно возразил гном.

— Конечно, не читаешь, — с улыбкой на лице согласился с ним Захарий. — Зачем они тебе? Ведь ты и так знаешь больше, чем написано во всех книгах мира.

— Ладно, пускай будет по–твоему, — после мучительных раздумий сдался, наконец, Гонза. — Только нам в другую сторону.

ПОВОДЫРЬ

Гонза привел Захария на ни чем не приметную лесную поляну и уселся под старым дубом.

— Копай здесь, — невозмутимо скомандовал он, указывая коротким пальцем на землю в нескольких шагах от себя.

Человек еще долго смотрел на гнома недовольным взглядом, но так ничего и не сказал. Вместо этого он нашел подходящий кусок дерева и стал нехотя ковыряться в земле. С каждой минутой, проведенной за этим занятием, в нем все сильнее закипало возмущение, но когда деревяшка наткнулась на что–то твердое, молодой монах стал работать с неподдельным энтузиазмом. Вскоре Захарий смог достать из выкопанной неглубокой ямы тяжелый глиняный сосуд и, не придумав ничего лучше, разбил его. Внушительная груда золотых монет с тихим звоном выбралась из уничтоженной посуды. Изумление на лице человека очень быстро сменилось разочарованием, тогда как, пристально наблюдавший за его реакцией, Гонза всем своим видом демонстрировал непонимание и досаду. Гном ожидал чего угодно, вплоть до сумасшествия, но только не подобного пренебрежения к тому, ради чего, по его глубокому убеждению, все люди готовы совершать самые безумные поступки. Для гномов не было лучшего развлечения, чем, собравшись в компанию, наблюдать за очередным везучим кладоискателем. Вид выскакивающих из орбит глаз, трясущихся рук и самых немыслимых телодвижений доставлял им такое удовольствие, которое человеку неспособно доставить все золото мира.

— Ну и зачем мне все это? — равнодушно поинтересовался Захарий у своего спутника.

— Тебе же нужно что–то есть и где–то спать, пока мы будем искать твои побрякушки, — спокойным тоном ответил ему Гонза, успевший уже смириться с тем, что одними кладами не обойтись.

Человек по достоинству оценил логику замечания гнома, и стал не спеша ссыпать монеты в свой мешок.

— А ты чем питаешься? — поинтересовался он между делом.

— Нектаром полевых цветов, — ехидно скалясь, ответил ему гном и не удержался, чтобы не добавить. — Каждое утро я бегаю по цветочным полям и по капельке собираю этот напиток. А потом, ублаженный его чудесным вкусом, целый день ношусь как угорелый и совершаю добрые дела.

— Я думал нектаром питаются только эльфы и феи, — подыграл ему монах.

— Гонза, — обратился он к своему спутнику как можно приветливее. — Надеюсь, ты понимаешь, что на этом твоя миссия далеко не закончена?

— Теперь я понимаю это куда лучше, чем раньше, — грустно заметил гном. — Но, то, чего ты хочешь, это не какой–то горшок с золотом. Любой арлем старается держаться от подобных дел как можно дальше, так что цени мою помощь и не подгоняй. Если бы я не знал, что тебе уготована очень долгая жизнь, то ни за что не согласился бы принимать участие в твоей безумной затее. Я скорее добровольно отправился бы на Флар, не дожидаясь твоей скорой смерти.

Захарию понадобилось какое–то время, чтобы обдумать сказанное гномом и решить, как вести себя дальше. Почувствовав слабые проблески благодушия в настроение Гонзы, человек спрятал подальше свое высокомерие и, подойдя к гному, по–компанейски уселся подле него.