Александр Афанасьев - Свободное падение Страница 3

Потом приходит бородатый человек, у которого деньги неизвестно откуда, и начинает обличать. И в принципе он прав – действительно воруют, злоупотребляют и совершают такое, что в нормальной стране просто в голову никому бы не пришло. У этого человека есть деньги, он строит медресе на них, собирает людей и говорит им – вы, мать вашу, лучшие. Потому что вы правоверные, а они, мать их, неверные. И мы должны враждовать с неверными, пока все не станут правоверными. Если вас что-то не устраивает – идите и убивайте во имя Аллаха. Потом неизвестно откуда появляется оружие – и вот на карте планеты появляется новая «горячая точка», и рано или поздно здесь появляется USMC, чтобы навести хоть какой-то порядок.

Раньше все было не так, понимаете? Раньше все эти долбостаны были мирными, жители спокойно махали киркой, налегали на лопату и ни о чем таком не думали. А теперь все не так, мать твою. Теперь, поддерживая очередного «своего сукина сына», который обобрал свой народ до нитки, ты должен учитывать вероятность военной операции в последующем, когда сукина сына скинут и на карте появится новый рассадник заразы. Теперь уже нельзя просто забыть об очередной странной стране, расположенной так, что и на карте ее не сразу найдешь – если ты забудешь, она напомнит о себе, даст о себе знать самым мерзким образом. Нельзя думать, что, если у тебя у дома «Лексус» стоит, а здесь дома пятеро голодных детей, это никогда тебя не коснется. Всегда найдется шейх, который влезет в Интернет и напомнит отцу голодных пятерых детей о джихаде. О том, что правоверному разрешены жизнь и имущество неверного. О том, что он может сам все изменить – просто взяв в руки автомат. Короче, если ты не идешь на войну – война идет к тебе. И просто так закончить ее нельзя, они все это понимали. Закончим в Афганистане, а через десять лет воевать будем уже здесь, тут такой же Афганистан, все то же самое, вплоть до тоннеля через перевал. И нет этому ни конца ни края.

Вот такое дерьмо.

Они проехали через Ош. Его здесь называют «южная столица страны». В хлам разбитые дороги, старые советские пятиэтажки, совершенно обшарпанные, высокие бетонные заборы вилл, как в Афганистане. Неухоженность, грязь… страна пережила две революции за последние десять лет, все начиналось отсюда, из Оша. Все те же самые слоняющиеся по улицам молодые люди, злые взгляды, торговля на каждом углу. Они здесь снова перекусили, еще их остановила полиция и потребовала взятку. Они дали.

Точно такую же взятку с них потребовали и на пограничном посту. Узбекистан и Кыргызстан находились в крайне недоброжелательных отношениях друг с другом, одно время ситуация вообще балансировала на грани пограничного конфликта. И с той и с другой стороны погранпереход был усилен танками, обложенными бетонными блоками. Они опасались за коридор, но опасаться было нечего. Плати и проезжай.

Андижан был всего в сорока километрах от границы. И вот теперь они стояли здесь, около этой долбаной автобусной остановки, на которой был нарисован баллончиком знак, и ждали связного, который и должен был вывести их на цель.

Узбекистан был явно богаче нищего и отчаянного Кыргызстана, здесь, по крайней мере, не было революций. Управлял страной бывший партийный аппаратчик, последний глава республики при коммунистах по имени Ислам Каримов. После того как СССР развалился и русские ушли отсюда, он отбросил коммунистическую демагогию и стал править как хан или падишах. У него было две дочери, одна из которых, очаровательная Гульнара, окончила Гарвард, являлась доктором философии и исполняла рэп на английском языке под псевдонимом Gogoosha. Но ко всему она была чрезвычайно жадной, и если ей что-то нравилось, будь то дом или совместное коммерческое предприятие, это моментально отбиралось в ее пользу, причем совершенно официально, решением купленного с потрохами суда. Вторая дочь – Лола – была не менее жадной, просто не стремилась к публичности и меньше занималась бизнесом, складывая наворованное на тайные счета и покупая дорогую недвижимость. Ничего удивительного в том, что инвесторы опасались вкладывать деньги в этой стране, численность населения которой превысила тридцать миллионов человек, а люди, вместо суда, несли свои споры к мулле или того хуже – в нелегальный исламский комитет, которые тоже тут были.

Каримов был вовсе не фанатиком, он был жестким прагматиком, а коммунистический режим научил его лгать, чтобы выжить и менять свои убеждения так же легко, как хамелеон меняет свой цвет. В две тысячи пятом году именно здесь, в Андижане, состоялись массовые беспорядки, подавленные правительственными войсками – по митингующим открыли автоматный огонь, солдаты добивали раненых. Соединенные Штаты Америки тогда прекратили всяческие отношения с Узбекистаном и включили его в список стран – кандидатов на демократизацию. Каримов пришел к русским, они поверили ему и дали денег через СНГ, а русская сотовая компания МТС начала развивать здесь бизнес. Однако через пять лет стало понятно, что в Афганистане война ничем хорошим не закончится, надо решать, как быть дальше. Разумным выглядело занять позиции по линии бывшей советской государственной границы, уже укрепленной, и создать несколько американских военных баз для контроля ситуации и недопущения прорыва «Талибана» и «Аль-Каиды» на север. Надо было выбрать опорную точку – страну, через которую Америка сможет проводить свою политику в Средней Азии. Когда предложение сделали Казахстану, более цивилизованному и спокойному государству, во главе которого находился Нурсултан Назарбаев, тоже бывший коммунистический аппаратчик, Казахстан вежливо отказался, он предпочел делать ставку сразу на две страны – на Россию и на Китай. Оставался Узбекистан – самое крупное государство в регионе со стабильной армией и властью. Отставной министр обороны Дональд Рамсфельд публично признал ошибку американского правительства в отношении событий в Андижане и назвал это «мятежом, спровоцированным исламскими группами». Американский спецназ в Афганистане получил задание истребить как можно больше членов ИДУ – Исламского движения Узбекистана, воюющего в Афганистане как часть «Талибана» и «Аль-Каиды». За год истребили более восьмидесяти человек, били целенаправленно. Это была услуга, демонстративно оказываемая режиму Каримова, демонстрация полезности дружбы с США. Кроме того, американцы заставили замолчать СМИ, которые призывали не покупать узбекский хлопок, потому что он собирается с использованием детского труда. Каримов это понял и заявил о готовности Узбекистана выйти из СНГ, а его очаровательная доча как любимую игрушку отобрала у русской компании МТС сотовый бизнес в стране. Что же касается использования детского труда, то его официально запретили, но теперь всем взрослым, которым намеряли участки хлопковых полей (в том числе и глубоким старикам), намекали, что они могут привлечь помощь для сбора хлопка. Все было так шито-крыто, как только бывает шито-крыто на Востоке, и теперь Узбекистану вновь предстояло пройти проверку на благонадежность. Отвернуться, когда американцы будут делать здесь свои дела.

Да, Узбекистан был богаче. Дорога, на которой они стояли, была расположена в самом Андижане и была прилично замощена, были видны следы кусочно-ямочного ремонта, но ям не было. Между полосами дороги был высокий, больше четырех футов, стальной забор, видимо, чтобы не перебегали через дорогу где попало. С той стороны, где они стояли, Алексу было видно здание банка. Угловое, высокое, сложной архитектуры, этажей пять в высоту, полностью облицованное стеклопанелями золотистого цвета. Вывеска гласила: Наманган-банк, она была на английском языке.

Сложнее было с машинами. Ни один из них не был ни разу в Узбекистане и не знал, как тут с машинами. В Кыргызстане с машинами было как везде в этих краях – старые советские, новые китайские, подержанные японские, изредка дорогие «Мерседесы». А тут все машины были одного вида. Белые, часть из них – это маленькие, белые микроавтобусы, в которых непонятно как может поместиться шесть человек – японцы, наверное, помещаются. Потом маленькие, тоже белые хэтчбеки, поновее – европейские «Шевроле» местной сборки и больше всего – каких-то старых по дизайну, но новых и чистеньких автомобилей-седанов. Похожих на советские, но явно не советские. Тэд пошутил, что на такой, наверное, его мама ездила, но было не смешно. Машин было немного, в толчее не затеряешься – и они со своим серебристым джипом были как прыщ на заднице…

– Эй, – снова сказал Тэд, – я тут вспомнил один анекдот, его Рейган рассказывал на выборах восемьдесят четвертого года…

– Ты что, уже достаточно взрослый, чтобы голосовать на выборах? – пошутил Алекс. – По виду так и не скажешь.

– Нет, я просто коллекционирую анекдоты, чтобы налаживать отношения с местными. Так вот – суть анекдота в чем. Россия, восемьдесят пятый год. Русский пришел в автомагазин, чтобы купить себе машину. Все оформил, ему говорят: «Приходите одиннадцатого февраля девяносто пятого года за машиной». Русский почесал в затылке и спрашивает: «Утром или вечером?» Продавец спрашивает: «А что, есть какая-то разница?» Русский отвечает: «Да, есть. На этот день на утро я вызвал водопроводчика…».[2]