Александр Афанасьев - Отягощенные злом. Разновидности зла Страница 3

Длина железной дороги в Афганистане была равна примерно полутора километрам, это был путь в центре города, проложенный по указанию короля еще в двадцать первом году. На этом дело встало. Ветка имперской железной дороги идет почти по самой границе с Афганистаном, станции можно расширить и подготовить к приему грузов. Но вот дальше…

Старая дорога через Саланг со знаменитым тоннелем не справляется с грузопотоком уже сейчас, расширить ее невозможно. Строить железную дорогу через Саланг – безумие. Затраты просто невероятные, потребуются десятки мостов, тоннелей, инфраструктура будет крайне неустойчивой из-за возможных лавин и оползней. Но вот если провести гораздо более дешевый и быстро возводимый струнник Юницкого до Кабула, а потом и дальше – до Кандагара и Карачи…

Тогда удастся по-настоящему воссоздать Великий шелковый путь. Кабул превратится в город-базар, равно как и Джелалабад, как и Кандагар, русские товары будут закупать здесь купцы и контрабандисты как из Британской империи, так и из континентальной Японии. Британия уже не сможет без конкуренции поставлять в Индию свои плохие и дорогие товары, ей придется конкурировать с контрабандой русского происхождения – а это значит, что Британия не сможет быстро аккумулировать деньги на свое восстановление и выпадет из ряда великих держав. Плохо придется и континентальной Японии – хотя не так плохо, как Британии. Работу – строительство, торговля, охрана – получат большинство афганцев, впервые за все время существования своей страны. Конечным пунктом пути пока будет Карачи – город с населением в двадцать миллионов человек. Его Величество уже пожаловал Карачи такой же статус, как Одессе, – открытого торгового города. А это значит, что Карачи скоро будет азиатскими торговыми воротами Империи.

И все это упирается в сегодняшнюю Лойя Джиргу…

Фельдмаршал Апраксин быстро оделся. Пристегнул к поясу наградное, «анненское» оружие, которое он заработал в честной схватке с боевиками в Польше. Форма фельдмаршала русской армии не изменилась не протяжении веков и представляла собой узкий мундир-сюртук старого стиля с высоким красным воротником, белые, обтягивающие штаны, высокие кавалерийские сапоги, широкая, фиолетовая перевязь через плечо. Фельдмаршальский жезл, входивший в состав положенной формы, обязателен был лишь на Императорском Смотре, поэтому фельдмаршал не взял его с собой. Зато пристегнул справа то, чего фельдмаршалы русской армии обычно не носили: массивную кобуру с тяжелым автоматическим пистолетом «орел» ручной работы. Пистолет был отлажен, смазан, заряжен и поставлен на боевой взвод.

В полной парадной форме фельдмаршал вышел из своего кабинета. Стоящие на посту солдаты взяли «на караул».

Фельдмаршал прошел к лестнице, спустился по ней на первый этаж – именно там, в комнате, которую раньше занимала охрана, жил человек, с которыми они долгими-долгими вечерами спорили о судьбе и о будущем Афганистана.

Этому человеку только исполнилось сорок, но выглядел он на все пятьдесят с хвостиком: местная жизнь старит людей. Он был ниже ростом своего отца, но никто не смел отказать в уважении ему, шейху почти исчезнувшего племени. Большая часть его племени погибла, сгорела в атомном огне – это было еще одно преступление британцев на этой земле, – но он выжил, и выжили те, кто собрал под свое крыло разрозненные и разбитые англичанами остатки племенных ополчений. Благодаря помощи русским оружием и русскими деньгами, шейху Дархани удалось создать эффективную афганскую милицию, практически единственную в стране, которую боялись агрессивные исламисты и даже англичане. Это было единственное нерелигиозное и неплеменное вооруженное объединение, пуштунская милиция, которая имела в стране реальную силу. Опорной точкой этой милиции было ущелье Пяти Львов – Пандшер. Ни одному завоевателю ни в древности, ни сейчас не удалось завоевать это место. Никому. Никогда.

Этого человека нельзя было назвать русским агентом – русские не выдвигали таких требований, на тот момент им гораздо важнее было создать в стране антибританскую оппозицию. Этот человек до сих пор хранил снайперскую винтовку, подаренную ему русским офицером-советником. И он был за лучшее будущее для пуштунского народа, оставаясь при этом типичным пуштуном, с намусом и нангой. Именно с ним спорил вечерами фельдмаршал, вырабатывая в спорах аргументы, которые следовало применить в спорах с другими старейшинами.

Граф посмотрел на часы – чтобы не попасть на время первого намаза: нельзя отвлекать человека, когда он говорит с Богом, нужно уважать веру людей. Тем более, если это единственный человек, на которого хоть как-то можно положиться в этом бурлящем котле…

Граф постучал. Затем вошел.

Человек уже закончил намаз и убрал молитвенный коврик, саджаку, с глаз. И успел одеться. Он оделся как простой афганец – одежда их почти не изменилась с тех пор, как изобрели ткань машинной выработки – за исключением обуви: растоптанные чувяки сменила добротная армейская обувь, купленная на базаре или снятая с ноги убитого. В остальном… широкие штаны грубой ткани, рубаха с широкими рукавами, похожая на русскую, но не белая, а из грубой темной ткани, теплая безрукавка мехом вниз – ее носят все афганцы, даже в помещении. На голове – небольшая шапочка из овчины, паколь, подобно московской «боярке», только примитивнее. Часы на руке – для афганца один из символов успеха и одновременно приобщенности к ценностям цивилизованного мира. Здесь часы есть не у всех, даже у тех, кто может себе это позволить. Время здесь течет по-другому, неспешно, но и неумолимо.

Этот человек должен был получить в будущем правительстве пост министра по делам племен, и пост этот был, наверное, более важен, чем пост, скажем, премьер-министра. Потому что от племен зависит спокойствие в Афганистане, мир в Афганистане. От нескольких десятков племенных князьков со всеми их амбициями будет зависеть, будет мир или нет.

План мирного развития Афганистана, который они предложат Лойя Джирге, был разработан в этом дворце, он проговаривался долгими вечерами между этими двумя людьми, потом подключили еще небольшую группу востоковедов – специалистов по дари. В основе плана лежала широкая автономия, предоставляемая племенам, по типу казачьих войск на территории самой России. Каждое крупное племя, или племенная группа, получает свою землю, свою территорию, на которой живет как будто в отдельном государстве. В частности, племена получают право формировать местную полицию (фактически легализовать племенное ополчение, которое и так есть, и разоружить его невозможно) и племенной суд, где будут судить по законам племени. Племя получает право участвовать в переговорах в качестве стороны по разработке тех природных ископаемых, какие найдут на его территории, а также право взимать плату за проезд по дорогам, которые проходят по территории племени. Фактически это так и было, сделать с этим было ничего нельзя, оставалось только узаконить, введя в приемлемые рамки. Так, плата должна была устанавливаться не произвольно, а в соответствии с качеством и длиной дороги, а племя в обмен должно было гарантировать безопасный проход по дороге и отсутствие нападений боевиков-душманов. Душман – так в Афганистане назывались лихие люди, грабившие купеческие караваны. Во время британского присутствия британцы стали называть так тех, кто нападает на военные базы и караваны. Душманы были препятствием на пути установления нормальной жизни в Афганистане – и сделать что-то с этим могли только сами афганцы.

В обмен племена обязывались поставлять рекрутов в армию Белого Царя. Это не было принуждением, ситуация с армией в Афганистане была вот какой. В армии обычно служили представители только некоторых племен, остальные не давали рекрутов в армию вообще. Разобраться с этим вопросом должна была Лойя Джирга, но фельдмаршал Апраксин был уверен: рекруты все же будут. Как объяснил ему его афганский друг, рекрутов в армию будут поставлять прежде всего слабые племена, племена, у которых недостаточно земли и влияния. Армия в Афганистане – это социальный лифт, в армии хорошо кормят, бесплатно дают одежду, учат грамоте и учат воевать: по меркам афганца – это все равно что рай земной. Человек, отслуживший в армии даже солдатом, очень ценится, не говоря уж про унтер-офицера или офицера. И те племена, которые захотят изменить свой статус, будут давать своих сыновей в армию. Так что, если кто и не будет давать рекрутов, давить на это племя не стоит, нужно просто держать это на заметке. Еще Белый Царь печатает деньги (на это право покушений не должно было быть, деньги нужны были всем, и обеспеченные) и оставляет за собой право высшего судьи. Со вторым тоже не должно было быть проблем: племенные вожди понимали, что, если над ними не будет беспристрастного судьи, будет постоянно литься кровь.