Сурен Цормудян - Наследие предков. Tod Mit Uns Страница 3

– Не бросайте меня! – девчонка кинулась за ними.

Но они и не думали бросать. Сейчас их интересовало только одно: что за звук был позади. И только теперь, обнаружив, что там, где они прошли пару минут назад, была глухая стена, Санька вспомнил про те самые пазы в полу и стенах. И стало ясно, что та стальная пластина под потолком была нижней кромкой массивной задвижки, опустившейся по этим пазам и перекрывшей обратную дорогу.

– Мамочки! – Ленка буквально запрыгала на месте, взвизгивая и кусая пальцы. – Что же это?!

Санька и Руслан уставились друг на друга, ища этими взглядами хоть какое-то понимание того, что делать дальше. Впереди вращающийся пол шириной несколько метров. Обратный путь отрезан внезапно возникшей массивной стеной. А в ушах еще стот долгий и далекий крик сорвавшегося в бездну Егора, красноречиво говоривший о чудовищной глубине скрытого вращающимся полом колодца.

На опушке леса стояли эмчеэсовская «Газель» в характерной окраске, журналистский «фольксваген», несколько легковых автомобилей и «КАМаЗ» службы спасения. Чуть в стороне – военный «УАЗ». Возле него офицер в новеньком камуфляже от Юдашкина, с надвинутой на брови кепкой. Он отошел от основной массы людей и, закрыв одно ухо ладонью, а к другому прижав сотовый телефон, о чем-то тихо говорил. Рядом с «Газелью» двое в штатском через переводчика обращались на немецком языке к трем людям в форме МЧС, которые держали в руках большую и явно очень старую карту…

Изможденный голодом и обезвоживанием юноша прополз уже метров сорок от той узкой, обложенной кирпичом и, видимо, очень старинной щели в холме, которая надежно скрывалась от посторонних глаз густыми зарослями кустарника и травы. Полуденное солнце больно било по глазам, отвыкшим за несколько суток в подземелье от дневного света. Дрожащей рукой он стер с круглых стекол своих очков паутину и стал ползти на человеческие голоса…

Журналистка еще раз провела свободной от микрофона ладонью по лицу, убирая поддавшиеся слабым порывам ветра волосы.

– Как я выгляжу? – спросила она у оператора.

– Готов на тебе жениться, – буркнул тот, поправляя на плече тяжелую камеру. – Давай уже снимать?

– Ну ладно. Поехали!

Оператор прищурил один глаз, дав понять, что камера заработала.

– Пятые сутки продолжаются поиски четверых школьников, учащихся школы номер два города Калининграда. Напомню, что это Руслан Махеев, Егор Хрусталев, Лена Бергер и Саша Загорский. Известно, что в минувшую субботу они отправились исследовать казематы форта номер пять, давно облюбованные молодыми искателями приключений. Особо привлекательными этот форт делают различные истории о тайнах немецких подземелий и истории о том, что там бесследно исчезают люди. Но если до недавнего времени все эти истории были ничем иным, как урбанистическими мифами, неотъемлемой частью современного Калининградского городского фольклора, то случай с четырьмя школьниками, возможно, станет подтверждением дурной славы пятого форта. Сегодня к поискам подключились представители германского консульства, получившие из Берлина архивные схемы форта и примыкающих к нему оборонительных коммуникаций. Возможно, это поможет расширить область поиска и найти заблудившихся в подземельях детей. И сейчас мы находимся в районе бывшей зенитной батареи номер…

«Руслан Махеев, Лена Бергер, Егор Хрусталев». Юноша почувствовал острую боль в сердце, услышав за кустарником женский голос, размеренно повторяющий эти имена. Из глаз потекли слезы. Он чувствовал, что не в силах кричать или ползти. Он не верил, что выбрался. И вот здесь, совсем рядом, люди, что его ищут. Их ищут…

Майор хмурился все больше, вслушиваясь в то, что лилось из динамика сотового телефона.

– Есть! Да. Да я все понял, товарищ полковник. Да, бойцов я уже отправил в ППД. Да, как Сухомлин сказал. Он звонил до вас… А это точно? Да просто в голове как-то не… Да. Так точно! Все понял. – Он убрал телефон от уха и стал судорожно искать в меню другой номер. – Борщов, твою мать! Ты где?! Заводи уазик, живо! – заорал офицер.

Немцы, эмчеэсники, представители администрации и прессы недовольно посмотрели в его сторону. Особенно журналистка, явно удрученная тем, что в ее репортаж попала громкая басистая ругань. Придется переснимать.

Из дальних кустов появился напуганный окриком солдат. На ходу поправляя штаны и ремень, он кинулся к машине.

Майор, наконец, нашел нужный номер и нажал вызов, буквально вдавив телефон на покрасневшее от предыдущего разговора ухо.

– Алло! Лида! Да погоди ты, не перебивай! Ты где? Дети с тобой? Короче, бегом собирайтесь, за любые деньги берите такси и немедленно убирайтесь из Балтийска. Но только по Светлогорской трассе. В сторону Светлогорска. В Отрадное или в Пионерский. Там я вас найду. Да ты вообще слушаешь меня?! Какой, на хрен, пляж?! Ты что, дура?! Я сказал, убирайся из Балтийска немедленно! На такси! За любые… Твою… кольцо обручальное отдай и сережки! Ну что за тупая, а?! Я сказал… Да потому что там военная база и сейчас не будет никакого Балтийска, идиотка!!!

Свидетели разговора притихли и в недоумении смотрели на майора. На их лицах застыло одинаковое выражение – удивление и безмолвный вопрос: что значит последняя фраза, выкрикнутая очень громко?

Майор чертыхнулся, поняв свою оплошность, и, набирая очередной номер, быстро направился за ближайшее дерево. Зайдя за него, он замер. Прямо перед ним на примятой траве лежал подросток. Темноволосый. В очках. В грязной и местами окровавленной одежде. С опустевшим рюкзаком за спиной. Мальчишка смотрел на него потухшим, опустошенным взглядом.

– Ты откуда? – выдавил офицер.

– Из… из-под земли… – еле слышно прохрипел юноша.

– Самое время туда вернуться, – нахмурил брови военный и вдруг зажмурился. Со стороны аэродрома Чкаловский внезапно вспыхнул нестерпимо яркий белый свет. От площадки с машинами раздались напуганные возгласы и крик журналистки.

– Началось! – выдохнул майор. – Борщов! Ко мне! Бегом!!!

Он резко наклонился, схватил подростка и кинулся по следам, оставленным ползущим парнем на траве.

– Где это подземелье?! – крикнул он сквозь нарастающий гул.

– Т-там… – ковыляющий юноша безвольно махнул рукой.

По небу стрелами пронеслись редкие облака, растворяемые гонимой их неведомой силой. Гул нарастал, и внезапно в лес ворвался ураган. Огромный пылевой поток, срывающий с земли молодые деревья и ломающий старые. Летящий кустарник превратился в нескончаемый ливень. Стена пыли, камня, грунта и растительности подхватила машины на опушке леса и людей. Последним со своего места сорвался «КАМАЗ». Сначала поднялась более легкая, задняя часть. Вырванный кузов кувыркнулся над кабиной и исчез во мраке ударной волны…

Сегодня… Сейчас…

Ветра не было совсем. Большая редкость. Именно это обстоятельство дало повод к очередной вылазке. Могучий корпус ПТС-2[4], перемалывая стальными траками прибрежный песок, неумолимо двигался в сторону бывшего полигона. Далее на юго-запад побережье Земландского полуострова было затянуто густым туманом грязно-желтого цвета. Тягучие, бурые волны Балтийского моря были отравлены не только минувшим много лет назад глобальным Катаклизмом, но и вскрывшимися корпусами тысяч немецких боеприпасов, начиненных боевыми отравляющими веществами. Когда-то, давным-давно, Гитлер так и не решился применить их. Страшное наследие досталось странам-победительницам, которые решили затопить смертоносный арсенал в водах этого моря. Прошли годы. Мир погрузился во мрак самоистребления. Исчезли города. Страны. Люди. Цивилизация. А боеприпасы спокойно покоились в глубинах Балтики, подтачиваемые временем и солеными водами. И, подобно погубившему себя человечеству, море совершило самоубийственную, но неизбежную ошибку. Оно разрушило корпуса снарядов и бомб, выпустив наружу тысячи джинов в виде иприта, табуна, зарина, циклона и прочей мерзости, способной быть синтезированной только человеческим разумом.

Вода была ядовита, как ядовит был и стелящийся от моря туман. Но сейчас, когда совершенно отсутствовал ветер, небольшой горстке выживших людей представился один из тех редких шансов, когда можно отправиться в сторону бывшей военно-морской базы России, города Балтийска. Людям были нужны узлы и агрегаты используемых ими машин, а также топливо. Все это можно добыть, в том числе и там – на инженерном складе и в топливных хранилищах базы.

Огромный плавающий транспортер, способный вместить в своем кузове даже БТР, продолжал свое размеренное и упрямое движение по песку, оставляя за собой четкий отпечаток траков. След, так не вписывающийся в окружающий пейзаж, начисто лишенный за долгие годы после катастрофы каких-либо признаков человеческой жизнедеятельности. Во всяком случае, этих признаков не было на поверхности.