В шаге от вечности (СИ) - Доронин Алексей Алексеевич Страница 3

И все же господин Председатель был похож на мартышку. «Или на магистра Йоду», – подумал руководитель проекта «Духовный мост». Но даже ему стало страшно своей мысли. Про таких людей нельзя даже думать плохо… не то что говорить. Конечно, Дин не министр Госбезопасности, не Председатель Партии… но людей на него работает едва ли не больше, и среди них есть такие специалисты, что позавидует даже Служба Планетарной Безопасности – контора, название которой звучит чужеродно на всех языках, кроме хань. Та самая, две трети кадрового состава которой составили выходцы из Министерства государственной безопасности КНР, Guójiā Ānquánbù. Которое и само было вполне живым, в качестве отдела номер восемь СПБ.

Его личное состояние недавно перевалило за триллион глобо.

«Это не мои деньги, – говорил мистер Дин журналистам со смешливым прищуром, – Это топливо, чтоб везти человечество в будущее».

Ему было сто семь лет, он был современник великий исторических переломов, которые мало кто видел своими глазами. Были, конечно, в Японии, Америке и Европе более древние долгожители, в основном долгожительницы. Но они вели размеренную тихую жизнь пенсионеров. Ездили на велосипедах. Разводили сады. Рыбачили, а после отпускали рыбин обратно. Общались с праправнуками. Никто из них не был главой корпорации с триллионными оборотами. И ни у кого из них не было такой бурной и плодотворной жизни с изобилующим зигзагами путем, как у Джона Дина. Рабочий на рыбном рынке. Затем мелкий партийный функционер. Потом чиновник среднего звена на производстве. Потом в розничной торговле. Потом глава муниципалитета. Потом народный депутат. Потом основатель крупнейшей оптовой торговой сети. И, наконец, живая легенда и всемирная знаменитость. От Африки до Перу, от Гибралтара до Дальнего Востока России («Ближнего для нас востока», – уточнил мысленно Вэй) – все знали его компанию и пользовались ее услугами. А ее товары убивали целые отрасли промышленности и ремесел… оставляя миллионы безработными и заменяя товары в целых странах и регионах своими. Это было до Торговых Войн. Потом был откат. Пришлось немного затянуть пояса, закрутить гайки. Слабые духом ворчали. Но шторм закончился, а Поднебесная – как уже много раз случалось – поднялась и стала только сильнее. Как никогда.

А сейчас он – настолько, насколько позволяли строгие законы, – совмещал эти ипостаси, и был согласно рейтингам – не дутым, в журналах “Forbes и “People”, а составленным аналитиками спецслужб и компании «золотой сотни» – третьим по влиянию человеком в Китае и шестым – на Земле.

Несмотря на репутацию железного лидера, он любил эффектные трюки и розыгрыши. Это было его визитной карточкой, как и рост и внешность. Так демонстрировалась открытость Китая миру, новым веяниям и всемирной цивилизации (сказки для глупцов, но им верили). Он был совсем не страшный. Но внутри этой бархатной пестрой перчатки скрывалась латная рукавица. Все смеялись его шуткам, но никто и никогда не стал бы зло шутить над ним, над его внешностью, умом или происхождением (а он поднялся из самых низов, из маленькой деревушки в провинции Цзянсу). Не стали бы злословить даже в Сети, скрытые за никами и иллюзией анонимности. Даже на другом конце мира. Нескольких таких шутников он показательно разорил, а несколькие отправились в тюрьму за клевету в публичном пространстве. Отправились на один из так называемых «Райских островов».

– Я до сих пор не могу понять, Ли, – после паузы, вызванной явлением призрака, офицер заговорил намного мягче, почти дружелюбно. Но на его лицо набежала тень, как от очень неприятного воспоминания, – Как мы с тобой могли, черт возьми, допустить эту утечку?

– Не знаю.

– Ребята из МВД и контрразведки подчистили все концы, временно изолировали и вычистили сеть во всей провинции. Запись не могла ускользнуть. Да и сам короткий ролик ни о чем не говорит… Правда, он мог и геолокацию выложить отдельно. В худшем случае выйдут на «Веселую ферму», а их не жалко, даже если их прикроют… или разбомбят с орбиты. Нас-то никак не смогут. Мы тут прикрыты лучше, чем Пекин.

Оба они хорошо знали, для чего на самом деле нужны сугубо мирные Орбитальные Очистители. Они действительно могли сбивать с орбиты крупные частицы космического мусора и сжигать мелкие. Но их основным предназначением было иное.

Только объекты на самых высоких орбитах были для них недоступны. Но такие можно было пересчитать по пальцам.

– Этот человек… – с жаром произнес ученый, тоже скривившись, будто ему напомнили о самом неприятном событии в жизни, – Был одним из лучших сотрудников службы безопасности. Вашей службы. Многократно проверенный. Вами! Поэтому не надо меня им попрекать. Мы оба облажались.

– Да. И этого больше не повторится. Из-за этого гаденыша изменилась вся процедура проверки. Теперь благодаря ему за нами следят каждую секунду. Даже в сортире. Но он уже наказан. Приговор вчера приведен в исполнение.

– Понятно, – заведующий лабораторией пожал плечами с безразличием, – Я слышал, весь его род ответил за проступок?

– Еще как. Им понизили рейтинг до минимального и всех сняли с должностей. Они не устроятся даже в мастерскую по пошиву сумок из собачьих шкур в сарае дядюшки Ляо. Будут жить в деревне, работать уборщиками мусора, ездить на ржавом велосипеде, одном на всех, и молиться, что остались живы. Это позор для всей семьи.

– Согласен. Не хотел бы я оказаться на их месте.

– Ты не понял, сяо-Вэй. Это позор и для всей нашей семьи. Для компании.

– Вы говорите, как какой-то островитянин, – хмыкнул ученый, имея в виду японцев. – Прежде всего мы служим народу нашей великой страны, а компании приходят и уходят.

Он имел в виду, что государство в тысячу раз важнее корпорации и даже важнее семьи. А еще важнее – Закон. Понимаемый не в узком западном ключе, как придуманные людьми для их удобства правила. А как вечные нерушимые нормы, освященные небом.

Вопрос был только в том, верил ли он в это сам. Его собеседник судя по всему, имел на этот счет сомнения.

– Да хватит уже разглагольствовать, – пробасил безопасник. – Мне надо лететь. Да и у вас дела. Я не знаю, как эта бестия сумела его уболтать. Они же там на «Веселой ферме» почти как Маугли. Тупые как пробки.

– У тех, кого мы отбираем, часто даже в этих условиях сохранился высокий интеллект. Но обычно они не настолько хорошо взаимодействовали с внешним миром. Такая способность… к убеждению… это тоже большой плюс, – почесал в затылке заведующий лабораторией, разговаривая скорее сам с собой. – Но тут нет никакой мистики.

– Еще бы! Лейтенант Хань давно был с гнильцой, только ваши хваленые психологи его прошляпали. Они тоже должны ответить. Со своим чистоплюйством он только и ждал повода, чтоб предать. Тряпка, любитель почитать фантастику. Зря ее вообще разрешили… Будь моя воля, я бы уничтожал таких при первом «звоночке». Страх заставляет людей быть ответственными, сяо-Вэй. Ведь так?

Ученый на это ничего не ответил. Он знал, что после августовской утечки больше не рисковали – и свели к минимуму контакт персонала с подопытными. Великаны охраняли периметр. Ученые, не относящиеся к Рабочей группе были переведены в пекинский офис. При огромных ежемесячных передислокациях сил и перераспределении специалистов – никто не заинтересуется этими переводами. А сами работники не будут задавать вопросов. И журналисты не будут. В этих края их никто не задавал лишний раз. А на варваров-западников… наплевать. Если человек не понимает ценности Порядка, его не переделать.

В каталке что-то пошевелилось. Они заметили это оба, потому что заведующий лабораторией уже подключил и вывел себе ее обзор в «линзы», а офицер – еще не отключил, ведь «форма передачи материальных ценностей» у обоих в глазах была открыта и не заполнена.

– Она нас слышит? – спросил ученый. – Какую дозу вы ей ввели?

– Двойную, как для взрослого. Не хотелось, чтоб она начала болтать свою чепуху внутри «вертушки». Пилоты нервничают. Суеверные. Да какое это имеет значение? – фыркнул лысый. – Не будь мнительным, сяо-Вэй. Эти детки такое же сырье, как газ, нефть… или лопаты для чистки снега. Никто из них не увидит мир.