Остаться сильным - Олеся Шеллина Страница 3

— Нет, — Егор покачал головой. — Дед добился права один раз в день навещать тебя. Это было несложно, тебе не запретили посещения. Я сам вызвался быть почтовым голубем, жилеткой и верным плечом в одном флаконе.

— Это хорошо, — я прикрыл глаза. Мне не понятны были мотивы Егора. Он с самого начала вел себя со мной так, словно хотел, если не подружиться, то хотя бы воскресить, давным-давно погибшие родственные связи. Ведь, если вспомнить, Андрей Ушаков меня даже ни разу не видел, пока я не притащился к нему, чтобы заложить по полной Снежиных.

— Как император вообще очутился в вашем доме? — и хоть Егор всё ещё выглядел расслабленным, но его вопрос заставил меня подобраться.

— Подоров сказал, что отца сдал сынок. И император, тут же подхватив взвод охранников под мышку и захватив с собой Подорова, помчался усмирять родственника, пока тот дел не наворотил, — я рывком сел на кровати. Лежа разговаривать на серьезные темы было неудобно.

— Ты ему веришь? — Егор тоже выпрямился.

— У меня нет оснований ему не верить, — я провел рукой по волосам. — Всё равно мне будет несколько затруднительно проверить его слова.

— У старика такие возможности есть, — Егор встал со стула и потянулся. — Я передам ему, пускай проверяет. Хотя, возможно, что так оно и было. Васька гнида и мразь, но он не дурак. Скорее всего, замаран в папашины дела по маковку. Вот только, похоже, там у них жаренным запахло, раз Павлуша с катушек слетел и поперся вас мочить. А Васька, повторюсь, далеко не герой, но и дураком его назвать сложно. Почуял, что дело совсем швах, и побежал к Михаилу в ногах валяться и прощения просить, параллельно закладывая всех и вся. Ну и, размазывая сопли то опухшим от алкоголя щекам, очень убедительно доказывал, что его заставили, а он был всегда против.

— Против чего? — я впервые за эти безумные часы улыбнулся.

— Откуда я знаю, против чего может быть эта сволочь? — пожал плечами Егор. — Против того, что его в женский душ не пускают в общественной бане. Ладно, мне на первый визит всего пятнадцать минут дали. Завтра сказали, что на час смогу задержаться.

— Давай, — я пожал его крепкую ладонь и снова завалился на кровать. — Извини, что не провожаю. Такой вот хреновый из меня хозяин этих прекрасных апартаментов.

— Я всегда подозревал, что ты хам, причем по призванию, а не по воле обстоятельств. Тебе завтра что-нибудь принести?

— А что, это тоже разрешено? — Егор кивнул. — Есть перечень ограничений?

— Нельзя оружие в любом виде и наркотики, остальное в разумных пределах.

— Тогда я был бы благодарен, если бы ты принёс мне несколько книг, да мой телефон, а то ещё суток не прошло, а я уже на стены лезу. И что будет дальше вообще не понятно.

— И насколько же ты будешь мне благодарен? — Егор усмехнулся.

— Я тебя даже до двери завтра провожу.

— О, это действительно будет подвиг с твоей стороны, — он хохотнул и пошел к выходу, махнув на прощанье рукой.

— Очень может быть, — пробормотал я в ответ, хотя знал, что Егор меня уже не услышит. Вот теперь я услышал, как хлопнула очень тихо дверь, которая, похоже, просто никогда на замок не закрывается. Прислушавшись до звона в ушах и ничего больше не услышав, я снова заложил руки за голову и уставился в потолок. О, кажется, вон там совсем тоненькая трещина. А нет, показалось. Наверное, надо всё-таки поспать, чтобы завтра побыстрее наступило.

Глава 2

Потайная дверь в кабинете императора отворилась, и в комнату, освещенную лишь пламенем свечи, вошёл человек, сразу же направившийся к сидящему за столом Михаилу. Император работал. Он яростно чиркал в документе, который принёс совсем недавно секретарь на подпись.

— Идиоты, — резюмировал он, поставив резолюцию «Переделать!», и посмотрел на человека, застывшего перед столом. — Что удалось выяснить? Павел хотел свергнуть меня, чтобы самому надеть корону?

— Вы не поверите, ваше величество, но ваш дядя вовсе не хотел становиться императором. Наоборот, он использовал все имеющиеся у него ресурсы, чтобы после вашего «добровольного отречения от престола» никто больше не надел короны. Как оказалось, он был фанатом демократической формы правления. Трагедия в поезде и многочисленные покушения на Вольфа, всё это должно было заставить кланы взбунтоваться и погрузить страну в гражданскую войну.

— На деньги Вольфов, разумеется, — император бросил ручку, которую крутил до этого момента в руке, на стол.

— Разумеется, — Подоров, а это был именно он, сдержанно кивнул. — Мы нашли у него в сейфе готовое отречение за себя и своего сына, а также документы, подтверждающие его связь со Снежиными, с генералом Рыськовым, которым жаждет заняться Керн, а также подтверждающие найм сторонней команды для нападения на поезд. Вот только по нападению на Вольфа и Константина Керна возле ворот школы не нашли подтверждения.

— Дядя-дядя, — император встал и подошёл к окну. — И что тебе спокойно не сиделось? Васька поэтому примчался с выпученными глазами? Узнал, что ни при каких раскладах не стал бы императором, если бы его отец добился своего?

— Фактически, да. Его высочество сработал, как говориться, на опережение. Может быть, есть что-то ещё, но большинство документов нам не доступно, они, если судить по заметкам в личном дневнике Павла, хранились у Снежиных. А там сейчас Ушаковы и Стояновы обосновались. Я, конечно, могу их изъять, предъявив ордер, но сомневаюсь, что они лежат на видном месте. Их нужно искать, а для этого необходимо получить разрешение у Керна. А я сомневаюсь, что он его даст, учитывая тот факт, что мы его держим в тюрьме.

— Это не критично, всё равно общая картина у нас наконец-то начала складываться. Бумаг Павла вам за глаза хватит пока, а потом попытаешься с Константином договориться, по моим сведениям, вы ладите. Что в доме делает Стоянова?

— Анна Стоянова по подсказке Егора Ушакова пытается составить план будущих работ по переделке дома, пока её жених временно недоступен.

— Как она отнеслась к тому, что её будущий муж — убийца? — император повернулся к Подорову. Сейчас, когда свет свечи освещал его лицо под определённым углом, было видно, как он постарел.

— По-моему, Анна в восторге, — Подоров продолжал сохранять невозмутимость. — Может быть, убрать её из списка нежелательных для посещения лиц?

— Нет, — коротко сказал император. — Воздержания тоже периодически полезны. Что-то ещё?

— Некоторые детали, неуловимый флёр, всплывающие то тут, то там незначительные подробности наводят меня на мысль, что в запудривании мозгов Великого князя, могли принять участие внешние силы.

— Кто именно? — император